Лили вскрикнула и резко повернулась.

— Кто это сделал? — грозно спросила она.

На небритых чумазых рожах вокруг сияли невинные улыбки. Было совершенно ясно, что никто и в мыслях не держит сознаваться в содеянном.

Майор звучно прокашлялся, и гомон в зале стих в одну секунду.

— Довольно, — властно сказал он. — Следующий мужлан, который рискнет обидеть эту женщину, проведет остаток жизни на гауптвахте. Вам все понятно?

— Так точно, сэр, — в один голос отвечали солдаты. Один из них галантно подал Лили поднос, заваленный тем, что осталось от тарелок и чашек, а также изрядно выпачкавшимися ложками и вилками.

Она резко развернулась и поспешила прочь, еще раз вспомнив мужчину, который вторгся в жизнь ее матери, Кэтлин, и принудил женщину отправить Лили и сестер с сиротским поездом.

Солдаты. Все они скроены на один манер.

Как и следовало ожидать, крутившийся в одиночку по тесной душной кухне Чарли встретил ее не особенно приветливо.

— Все эти обеды уже совсем остыли! — пожаловался он, кивнув на стоявшие здесь же тарелки с жареными цыплятами, картошкой под соусом и сладкой кукурузой.

Лили торопливо принялась подбирать волосы и закалывать их шпильками — уже во второй раз за нынешний день.

— Я знаю, — отвечала она, — и я прошу прощения.

Чарли слегка оттаял. Под его неказистой внешностью и грубыми манерами скрывалась добрая душа.

— Кажется, парни малость тебя разозлили. Так что, ежели им достанется холодный обед, то это будет только по заслугам, — пробурчал он, но все же не преминул вывалить остывшие обеды обратно на плиту, чтобы разогреть.

Лили признательно улыбнулась ему и заторопилась прочь с подносом, стараясь на сей раз двигаться по краю столового зала, чтобы избежать солдатских шуточек. Но теперь парни вели себя тихо.

Добравшись до столика в дальнем углу зала, возле окна, Лили была смущена новой встречей с майором, сидевшим в компании с пожилым мужчиной в форме полковника. Элегантно одетая женщина с седыми волосами и добродушным выражением лица сидела подле старшего по званию офицера. Она мило улыбнулась Лили, когда девушка поставила перед нею свой поднос.

— Вы ведь новенькая в Тайлервилле, не так ли? — поинтересовалась леди.

Лили прикусила губу и кивнула. У нее не было времени на болтовню, но она не хотела показаться невежливой.

— Да, мэм, — отвечала она. — Я приехала месяц назад.

— Что ж, добро пожаловать, — сказала женщина и протянула руку. — Меня зовут Гертруда Тиббет.

Лили покосилась в сторону майора, который смотрел на нее с веселым интересом, и едва не поперхнулась.

— А меня зовут Лили, — сказала она. — Лили Чалмерс.

— Это — майор Калеб Холидей, наш старинный друг, — вежливо продолжала миссис Тиббет, кивая в сторону радостно заулыбавшегося мужчины, — возле меня — мой супруг, полковник Джон Тиббет.

Лили чинно кивнула полковнику, статному мужчине с белоснежной шевелюрой и такими же седыми усами. Майора она предпочла проигнорировать. Он тоже не стал подниматься со стула, словно уже имел честь быть ей представленным при иных обстоятельствах.

— Позволь же бедной девочке заняться делом, — не переставая жевать, пробурчал полковник Тиббет.

Миссис Тиббет ничего не ответила, и Лили поспешила на кухню. Остаток дня она без остановки сновала взад и вперед по залу, наливая чашки кофе, подавая на стол еду, собирая грязную посуду.

Когда пришло время закрывать столовую, у Лили от усталости дрожали коленки, а в глазах было темно. Еще около часа ушло на то, чтобы вымыть посуду… и вот наконец-то можно снять передник и наколку. Когда Лили вышла на улицу, уже погруженную в вечернюю прохладу, то обнаружила, что ее поджидает майор Холидей.

— Добрый вечер, мисс Чалмерс, — сказал он, приподняв шляпу.

— Что вам от меня нужно? — нахмурилась Лили.

Майор лишь улыбнулся этой своей дерзкой, чувственной улыбкой. Лили заметила, что он успел помыться и переодеться в свежий мундир. Калеб мгновение колебался, а потом сказал:

— Я бы хотел проводить вас до дому. Уже смеркается, по городу шатается полно солдатни — здесь не такое место, где женщинам можно ходить в одиночестве.

Лили гордо пожала хрупкими плечами:

— Мои меблированные комнаты совсем рядом, так что, как видите, я не нуждаюсь в провожатых. Благодарю вас.

Словно не слыша ее слов, майор Холидей зашагал рядом с нею, водрузив шляпу на голову привычным движением руки.

— Где вы жили до того, как переехали сюда? — невозмутимо поинтересовался он.

Лили обреченно вздохнула. В этом мужчине было никак не меньше шести футов росту[2], да и весил он, пожалуй, раза в два побольше ее. Вряд ли она сможет отделаться от него силой, если он сам того не захочет.

— В Небраске, — отвечала она, ускорив шаги.

— Но ведь это так далеко, — нахмурился майор. — У вас в Тайлервилле родня?

Застарелая боль отозвалась во всем ее существе, стоило Лили подумать о своих потерянных сестрах. Ведь может случиться и так, что, невзирая на все ее горячие молитвы, на множество написанных в разные места запросов, на скитания по стране, Лили так никогда и не разыщет их. Она покачала головой:

— У меня нет семьи.

— Вообще нигде? — не унимался майор.

— У меня есть сводный брат, который живет в Спокане, — неохотно взглянув на него, отвечала Лили. Она не собиралась откровенничать с ним, рассказывая об Эмме с Каролиной, тревожить свою незаживающую рану. — Отчего вы так заинтересовались мною, майор?

— Меня зовут Калеб, — с улыбкой поправил он девушку, проигнорировав ее последний вопрос.

— Это даже больше, чем я хотела бы знать, — надменно заметила она.

Майор, весело засмеялся:

— Да, уж наверняка. Могу я звать вас Лили?

— Нет, не можете. Лучше мне оставаться для вас «мисс Чалмерс», если вам вообще придется обращаться ко мне впредь.

Он снова засмеялся, как-то тепло и мужественно одновременно.

— Ваш горячий отпор сделает честь любому дикобразу, мисс Чалмерс.

— Благодарю. — Странно, но мысли Лили все время возвращались к его скрытой под мундиром груди.

Холидей был сильным, прекрасно сложенным мужчиной, способным отпахать наравне с волами целый день и потом не засыпать над тарелкой с ужином. Однако у Лили не было причины надеяться, что Калеб вдруг захочет стать фермером. Судя по званию, Холидей уже долго служил в армии и не собирался менять жизнь.

Они подошли к меблированным комнатам, и Лили почувствовала одновременно и облегчение и сожаление. Ступив на грубо сколоченное крыльцо, она постаралась выдавить из себя улыбку:

— Доброй ночи, майор.

Но стоило ей повернуться, чтобы войти в дом, как Холидей поймал ее за руку и спросил:

— Скажите мне, как случилось, что ваш брат позволил вам одной-одинешеньке отправиться в такую даль. — Вопрос прозвучал почти как приказ, и Лили попыталась высвободить руку, но безуспешно.

— Мне уже почти девятнадцать лет, — резко отвечала она, — и я не спрашивала разрешения у Руперта. — Внезапно ее охватило ощущение вины за то, что она покинула Спокан, где сейчас жил Руперт, даже не попрощавшись со своим сводным братом, не поблагодарив его за доброту, которую он всегда проявлял к ней.

На лице майора появилась еще одна обезоруживающая улыбка.

— Стало быть, вы просто удрали, — заключил он невозмутимо.

— Нет, — тут же солгала Лили. — Во всяком случае, это не ваше дело.

— Вот как? — майор Холидей повернул ее руку ладонью вверх и принялся гладить ее запястье. Эта ласка породила в Лили серию самых разнообразных ощущений, не последними из которых были внезапная тяжесть, которой налились ее груди, и странный трепет, возникший в низу живота, там, где было средоточие ее женского естества.

Но в этот момент дверь меблированных комнат распахнулась, и миссис Макаллистер, благослови Господи ее любопытную душу, выглянула наружу.

— Пора тебе войти в дом, Лили. Попрощайся же со своим молодым человеком.