В комнате дежурного Сергей поспешно взял трубку телефона.

— Сережа? — услышал он веселый, чуть гортанный голос Ибрагимова. — Здравствуй, дорогой! Сколько лет я тебя не обнимал, а? Такое вино держу для встречи! Ну, а теперь слушай про этого непутевого парня. Мои ребята тут поработали… Слушай, дорогой. Значит так…

Семья у Алека оказалась действительно хорошей. Отец старый нефтяник-бурильщик, сейчас на пенсии. Старший брат — тоже нефтяник, инженер, у него семья, живет отдельно. Сестра — врач, только что закончила институт. Алек — самый младший из детей. Уехал сдавать экзамены в университет, остался там, учится и работает. Часто пишет. В одном из последних писем сообщил свой адрес.

— Стой, стой! Я сейчас запишу! — закричал Сергей, жестом прося у дежурного листок бумаги, и вдруг изумленно произнес: — А-а… это мы знаем… Интересно…

Ибрагимов четко продиктовал ему адрес дома на Орловской улице.

— Понимаешь, дорогой. Я сам это письмо читал. Все точно, — продолжал Ибрагимов. — Он даже комнату свою описал, даже вид из окна…

— Это письмо еще у тебя?

— А как же!

— Нупрачти мне его, если не трудно.

— Пожалуйста, дорогой. Сейчас принесу.

Через минуту Ибрагимов уже читал ему письмо Алека. Одно место в нем он по просьбе Сергея перечитал дважды…

— …Красиво написал, правда? — заключил Ибрагимов. — Теперь так. Установили мы все его связи в Баку…

Нет, никаких подозрительных знакомств у Алека не было. Все хорошие, прямо отличные ребята. И он вел себя хорошо. Ну, горячий, конечно, парень, самолюбивый… Да, да, так себе Сергей вес и представлял, именно так. Пока кругом хорошие люди, и он хороший а встретил плохого и…

— Сережа! — горячо прокричал Ибрагимов. — Ну, все. Когда отпуск? Ко мне приезжай, слышишь? С женойи сыном! Дорогими гостями будете!..

И Сергей, улыбаясь, поклялся, что непременно приедет. До чего же славный этот парень, Ибрагимов, до чего же хорошие там у него ребята, в Баку. И дело знают. Да, дело они знают…

Сергей повесил трубку, поблагодарил дежурного и направился к себе.

А все-таки какая же это мысль мелькнула у него перед тем, как позвонил Ибрагимов? Какая-то интересная мысль… И это письмо Алека… Да, надо обязательно…

Но тут Сергей увидел торопливо идущего к нему навстречу по коридору Жаткина. Подбежав к Сергею, тот возбужденно сказал:

— А я вас ищу. Идемте скорее в НТО. Александр Матвеевич велел срочно вас найти.

— Что там?

— Сейчас узнаете, — Володя лукаво рассмеялся. — Говорить пока не велено.

— А я уже кое-что по вашему лицу узнал, — в тон ему ответил Сергей.

Они прошли в другой конец коридора, где находились комнаты научно-технического отдела. Володя толкнул одну из дверей.

— Вот сюда. К Викентию Ивановичу.

Это оказалась дактилоскопическая лаборатория. На длинном столе были укреплены три микроскопа, на полках под стеклом стояли еще какие-то приборы, на стенах висели таблицы.

Около стола разговаривали Лобанов и Викентий Иванович. Еще один эксперт в белом халате склонился над микроскопом.

Увидев Сергея, Лобанов оживился и поманил его к себе.

Тут только Сергей увидел на столе возле Лобанова уже знакомый ему пистолет, стакан и пожелтевшую, видимо, старую, дактокарту с четкими отпечатками чьих-то пальцев.

— Ну-ка, Викентий Иванович, повторите все сначала, Сергей Павлович пришел, — попросил Саша и, обращаясь к Сергею, добавил: — Ну, открытия, я тебе доложу.

На пистолете оказались отпечатки пальцев трех человек, как и предполагал старый эксперт. Одни из них принадлежали… Тамаре Банкиной.

— …Сравнили с отпечатками на стакане, который вы прислали, — пояснил Викентий Иванович.

Сергей невольно улыбнулся.

— Вторые отпечатки совпали с этими, — Викентий Иванович кивнул лысой головой на лежавшую возле микроскопа старую дактокарту.

— Прохоров, — многозначительно вставил Лобанов, — Из дела взяли. Так что Федоров твой отпадает.

— Ну, а третьи… — продолжал эксперт.

— Семенова, — быстро закончил за него Сергей.

— Ошибаетесь!

— Не может быть!

— Представьте, может. Семенов к пистолету не прикасался.

Это было так неожиданно, что Сергей невольно посмотрел на Лобанова, словно ища его поддержки.

— Подложили, — деловито произнес тот.

— А кто?

— Банкина, — как что-то давно решенное, сказал Лобанов. — Больше некому.

Он уже имел время все это обдумать.

— Но третий. Кто третий? — вздохнул Сергей. — Если подложила Банкина. А она… постой, постой… — Он оживился. — Банкина, конечно, не хранила пистолет у себя. И тем более не носила по улицам. А в тот день ока зашла к Федоровым, потом на рынок к Семенову, потом к Звонкову, а от него сразу…

— Вот именно! — сразу угадал ход его мыслей Лобанов. — Она получила его от Звонкова. А тот, скорей всего, от Прохорова.

Итак, пистолет был подложен. Кто-то решил разделаться с Семеновым и свалить на него все подозрения, все улики. И этим «кто-то» был, видимо, Прохоров. Причем орудием в его руках — только орудием — была Тамара Банкина. «Ну, погоди же, — подумал о ней Сергей. — Теперь я, с тобой поговорю иначе».

— Спасибо, Викентий Иванович, — сказал Лобанов и добавил, обращаясь к Сергею: — Надо идти к почерковедам. Оттуда уже звонили.

Они вышли в коридор. Но дверь напротив оказалась закрытой.

— Эх, — вздохнул Лобанов. — Ушли обедать. Придется пойти и нам. Кстати расскажешь, чего там Ибрагимов сообщил. Ты ему привет передать не догадался?

Спускаясь по лестнице, Сергей опять попытался вспомнить, что же такое мелькнуло у него в голове перед тем, как позвонил Ибрагимов. О чем он думал в тот момент? Кажется, о Нине, о ее судьбе, о том, что ее кто-то обманул, запугал… Нет, нет. Это он уже уходит в сторону. Да, он думал о Нине. Девятнадцатилетняя девочка. Как можно брать таких кассирш? Впрочем, честность не возрастное понятие. Да, но она наивна, доверчива, неопытна. Это все-таки проходит с возрастом… А, черт! Он опять ушел в сторону… Итак, он думал о Нине… и еще о тех, кто за ней ухаживал… и тогда… Ну конечно!.. Он подумал об Урманском! Как он волновался, передавая свой разговор с Ниной. И все время откашливался. Так, так. А тут еще письмо Алека. И этот адрес! Да! Надо еще раз поговорить с Георгием!..

Он вздохнул с таким облегчением, что шедший рядом Лобанов невольно покосился на него и спросил:

— Ты чего?

— Да так, — улыбнулся Сергей. — Вспомнил кое-что. Мучился, мучился и вспомнил. У тебя есть телефон Урманского?

— Есть.

Но после обеда они вместе с Жаткиным прежде всего направились в НТО. Володя просто сгорал от нетерпения.

— А я ручаюсь, что Семенов не мог написать сам себе письмо! — запальчиво говорил он, все время вырываясь вперед, пока они шли по коридору. — Ручаюсь! Она врет!..

— Ну, значит, Алек написал, — посмеиваясь, сказал Лобанов. — Кто же еще, по-твоему?

— У меня, Александр Матвеевич, есть на этот счет…

Но тут они подошли к лаборатории, и Володя рывком открыл дверь.

Старший эксперт-почерковед вынул из папки лист с заключением экспертизы и протянул его Лобанову.

— Прошу вас. Тут все написано, — сдержанно сказал он.

Экспертиза подтверждала, что почерк, которым было написано письмо к Семенову, ни по одному признаку не совпадает ни с почерком самого Семенова, ни с почерком, каким написано объяснение Алека Гамидова.

— Что и требовалось пока доказать, — сказал Лобанов, прочитав заключение, и посмотрел на Жаткина.

— Кстати, — заметил эксперт, — возьмите уж и второе наше заключение по этому делy.

— Это какое? — удивился Лобанов.

— На прошлой неделе нам передали. Сравнение почерков телеграммы, письма в Волгоград и бланка в гостинице. Помните?

— А-а. Помню, помню. Ну давайте.

— Там, если не ошибаюсь, оказался один почерк? — спросил Сергей.

— Да. И видимо, Прохорова, — подтвердил Лобанов, укладывая лист с экспертизой в папку, где уже лежало первое заключение.