- На Земле, - внес свою лепту в разговор Уолтерсон, - некоторые люди имеют руки, ноги, глаза и даже мозги, но не используют их из-за того, что имеют несчастье быть неизлечимо больными. - Воодушевленный установившейся тишиной, он повел дальше: - А что, если эта ветка соединяет город с санаторием или больницей? Возможно, она служит только для перевозки больных.

- Скоро мы это узнаем, - Лейф включил переговорное устройство. Уильямс, вертолет готов?

- Он уже собран, сейчас его заправляют горючим, командор. Через десять минут он сможет взлететь.

- Кто дежурный пилот?

- Огилви.

- Пусть полетит за поездом и сообщит, что находится на другом конце этой ветки. Это нужно сделать до облета города, - и, повернувшись к остальным, добавил: - Шэллом должен дать общую картину окрестностей, но она не будет такой подробной, как та информация, которую мы получим от Огилви.

Пэскью, снова глядя в иллюминатор, спросил:

- Сколько это - медленнее, чем медленно?

- То есть?

- Когда нечто постоянно движется таким черепашьим шагом, что и до следующего года не доберется до цели, можно ли говорить еще и о каких-то тормозах? - И, поясняя свою мысль, продолжил: - Может, это только плод моего воображения, но я представил себе, что поезд резко сбросил скорость до нескольких метров в час. Я думаю, никто из пассажиров не пострадает, если в результате этого его швырнет из одного конца поезда в другой.

Лейф посмотрел в сторону поезда, который находился сейчас приблизительно в полукилометре от них. Но из-за слишком малой скорости и из-за того, что он двигался под углом к наблюдателю, невозможно было определить, прав Пэскью или нет. Лейф следил за поездом еще целых пятнадцать минут, прежде чем убедился, что тот замедляет ход.

В это время вертолет с характерным звуком вращающихся с огромной скоростью лопастей уже взмыл в воздух. Двигаясь вдоль железнодорожного полотна, он обогнал поезд и стал лавировать между холмами, пока его пластиковая яйцеобразная кабина не стала похожа на семечко фигового дерева.

Соединившись с рубкой связи, Лейф приказал:

- Подключите нас к переговорной линии Огилви. Он вернулся к иллюминатору и вновь стал наблюдать за поездом. Никто из членов экипажа не спал, все тоже следили за происходившим снаружи.

- Поселок в десяти километрах по железной дороге, - прогремело в динамике. - Еще один - в шести километрах от него. Третий - в восьми километрах дальше. Высота две тысячи четыреста метров. Поднимаюсь выше.

Через пять минут голос Огилви зазвучал снова:

- На путях поезд из шести вагонов, движется в восточном направлении. Кажется, остановился, а может, и нет, с такой высоты разобрать трудно.

- Следует в другом направлении, но с той же скоростью, - заметил Пэскью, глядя на Уолтерсона. - Провалилась ваша теория перевозки больных, если этот поезд тоже забит зомби.

- Высота три шестьсот, - объявил динамик. - За холмами вижу большой город с вокзалом. Расстояние от базы - сорок три километра. Если не будет приказа вернуться, совершу облет.

Лейф не проронил ни слова. Наступила продолжительная тишина. Поезд был уже в километре от них, сумев сбавить скорость до одного метра в минуту. В конце концов он остановился. Простояв около четверти часа, он столь незаметно начал откатываться назад, что успел проползти около двух десятков метров, прежде чем наблюдавшие за ним поняли, что он изменил направление движения. Лейф навел на него свой мощный бинокль. Поезд определенно возвращался.

- Забавная картинка, - проорал из динамика Огилви. - Улицы заполнены народом, но все как будто примерзли. То же самое, как я теперь понимаю, и в поселках. Я пролетел над ними слишком быстро, чтобы определить это.

- Он спятил, - не сдержался Пэскью. - Что он может утверждать, находясь на такой высоте?

- Я сейчас прямо над их главной улицей. Это проспект, обсаженный по обеим сторонам деревьями, с тротуарами, запруженными народом, рассказывал дальше Огилви. - Если кто-то и движется, я все равно не могу заметить этого. Прошу разрешения снизиться до ста пятидесяти метров.

Через второй микрофон, соединенный с рубкой связи, Лейф поинтересовался:

- Нет ли там каких-либо явных признаков того, что они готовятся оказать нам сопротивление, как, например, летательные аппараты, ракетные установки?

- Нет, командор, ничего такого я не вижу.

- Тогда снижайтесь, только не слишком быстро. Если они начнут стрелять, немедленно уходите.

Опять наступила тишина. Лейф продолжал следить за поездом - тот все так же пятился со скоростью, для которой, впрочем, вряд ли подходило само это определение, если понимать под ним быстроту движения. Лейф подсчитал, что на следующую станцию поезд придет более чем через час.

- Высота сто пятьдесят, - раздалось в динамике, - Всемогущий Зевс! Я никогда ничего подобного не видел. Они двигаются, это точно. Но так медленно, что мне пришлось дважды себя проверить, дабы убедиться, что они живые и не спят.

После небольшой паузы Огилви продолжал свой рассказ:

- Хотите верьте, хотите нет, но здесь есть что-то наподобие трамвая. Одиннадцатимесячный ребенок, который учится ходить, мог бы спокойно обогнать его.

- Возвращайтесь, - неожиданно приказал Лейф. - Возвращайтесь, и после доложите обо всем, что видели.

- Слушаюсь, командор, - в голосе Огилви чувствовалось явное нежелание подчиняться приказу.

- Какой смысл отзывать его оттуда? - раздраженно спросил Пэскью, недовольный потерей такого источника информации. - Никакая серьезная опасность ему не угрожает.

Зачем мы его вообще посылали, если не отваживаемся разузнать там все подробнее?

- Он должен ответить на самый главный для нас вопрос, а именно: то, что мы видим вокруг нас, характерное состояние для всей планеты или только для определенного ее места? После осмотра еще одного города я пошлю его за тысячу километров отсюда. Этот третий полет разъяснит многое, - его серые глаза выражали напряженную работу мысли. - В давние времена пришелец с Марса мог бы сильно ошибиться, если бы характеризовал Землю как последний оставшийся приют для прокаженных. Сегодня мы сделаем аналогичную ошибку, что все это карантинная зона, заселенная паралитиками.

- Не может быть! - испуганно вырвалось у Уолтерсона. - Если мы совершили посадку в резервации для тяжелобольных, то нам надо поскорее выбираться отсюда! Я не хочу заразиться каким-нибудь вирусом, против которого у меня нет естественного иммунитета. Мне просто повезло, когда я не попал в ту экспедицию на Гермес шесть лет назад. Помните? В течение трех дней пребывания на планете весь экипаж погиб. Разраставшиеся во все стороны пучки зловонных отростков на их телах позже были классифицированы, как грибковые образования.

- Посмотрим, что скажет Огилви, - решил Лейф. - Если он сообщит, что где-то есть более привычные для нас условия, мы переберемся туда. А если окажется, что они везде одинаковые, останемся здесь.

- Останемся! - повторил вслед за командором Пэскью. Весь его вид выражал отвращение. - Что-то подсказывает мне, что вы выбрали именно то слово - останемся. - Он кивнул на иллюминатор, за которым уже столько времени подбирался к ним поезд. - Если во всем том, что мы видели и слышали, есть хоть какой-то смысл, то это значит, что мы сели в совершенно заслуженную нами лужу.

- А точнее? - проявил заинтересованность Уолтерсон.

- Мы можем оставаться здесь миллион лет или же вернуться домой. Впервые в нашей триумфальной истории мы терпим настоящее и полное поражение. Мы абсолютно ничего не выжмем из этого мира по одной очень уважительной причине, и поделать здесь ничего нельзя, я хочу сказать, что наша жизнь очень коротка.

- Я не спешу с преждевременными выводами, - поставил точку в дискуссии Лейф. - Подождем Огилви.

Скоро динамик удивленно сообщил:

- Этот город тоже заполнен ползунами. И трамваи передвигаются с той же скоростью, если это только можно назвать скоростью. Если хотите, я снижусь и опишу все подробнее.