– Ваша теория абсурдна, мистер Смис! – резко заметил Вестон. – Вам никто не поверит.

– Посмотрим, посмотрим, – возразил сыщик. – Подождем самого Бункера.

– Но моя племянница сама невинность и чистота.

– Да, но дети часто наследуют пороки родителей.

– Что это значит? – грозно спросил Вестон.

– Но ведь отец мисс Товэр, как мне известно, приговорен к пожизненному заключению, – спокойно произнес Смис.

– Ну, зачем поднимать старую историю, которая давно уже забыта? Товэр умрет в заключении и никто не будет знать, что отец Лилиан был убийцей!

– Не думаю, дражайший, – небрежно отозвался Смис. – Товэр не умер в заключении, потому что он оттуда... бежал.

– Невозможно! – изумился Вестон.

– И все-таки, – потирая руки, продолжал шут, – этот Товэр и некий Блэк-Барт несколько дней назад хитростью бежали из Синг-Синга и, представьте себе, до сих пор не отысканы.

Казалось, что Смис совершенно не наблюдает за лицом хозяина, на самом же деле он не только заметил выражение удивления, но и узнал, что своим рассказом о бегстве двух преступников сообщил Вестону довольно неприятную новость. Прежде чем хозяин опомнился от изумления, в комнату вошел Петр.

– Бункера, – начал управляющий, – нигде нет, а конюх Комп утверждает, что Бункер не ночевал дома и прошлой ночью.

– Хорошо, Петр, можешь идти, – кивнул головой хозяин. Затем он повернулся к сыщику и проговорил взволнованным голосом:

– Кажется, придется сознаться, что вы правы, мистер Смис. Не понимаю, каким образом он мог приобрести на нее такое влияние?

– Гм, – осклабился шут, – это очень, очень просто. Он, вероятно, ее возлюбленный?

– А, подите вы, – махнул рукой Вестон. – Как может такая красивая девушка, как моя племянница, полюбить Бункера? Да скорее луна сойдет с неба.

– Э... я подразумеваю, что возлюбленный увлек ее не в настоящем своем виде, а переодетый, загримированный.

Этот ответ, казалось, сильно обеспокоил Вестона. Он вскочил со стула и закричал:

– Загримированный? Кучер загримированный? Да это просто чепуха!

– Вы находите? – как-то странно спросил шут. – А моя мысль великолепна, как, впрочем, все мои собственные мысли. Ставлю мою бриллиантовую запонку против пуговицы от ваших брюк, что Бункер не тот, кто изображал кучера в последний раз. Посмотрим, не найдем ли мы этого человека, если его вообще еще можно найти. Однако, благодарю вас за сведения! До свиданья, мистер Вестон.

С этими словами Альджернон Грюйтер Смис, сыщик по протекции и любимец Мак-Глусски, удалился своей танцующей походкой из комнаты.

Вестон насмешливо расхохотался.

Правда, некоторые открытия шута покоробили его, но, все-таки...

– Слепой петух вряд ли найдет маленькое зернышко, – насмешливо произнес он. – До тех пор, пока полицейское управление будет посылать подобных идиотов, скрываться очень нетрудно!

Он, наверно, держался бы несколько иного мнения, если бы слышал, что шептал, выходя от него "шут", который, как читатели, вероятно, догадались, был не кто иной, как сам знаменитый сыщик Ник Картер.

– Прекрасно! Вот мы и открыли целое гнездо преступников. Этот Вестон знает про ожерелье столько же, сколько Бункер, с которым я так жажду познакомится. Управляющий, конечно, один из сообщников. Вначале мне нужно разыскать этого Бункера, если таковой вообще существует; затем я примусь и за хозяина с управляющим. Вероятно, этот Комп член шайки, надо будет заняться и им. Как, однако, обрадуется мой друг Мак-Глусски, когда я доставлю ему для заселения камер сразу полдюжины преступников.

Сыщик уже прошел весь остров Лонг-Айленд и находился в Нью-Йорке. Он спокойно шел по Бродвею, где ввиду обеденного времени взад и вперед сновали пешеходы. Непосредственно мимо сыщика прошло несколько японцев, которые, оживленно жестикулируя, о чем-то, очевидно, спорили.

Невольно при виде их Картер вспомнил о своем молодом помощнике Тен-Итси, пребывавшем в далекой Японии.

В это время взгляд его упал на бумажку, лежавшую у его ног. Картер был убежден, что раньше этой бумажки здесь не было, так как в таком случае она была бы запачкана ногами прохожих, чего на самом деле не оказалось. Очевидно, ее могли потерять проходившие мимо японцы.

Картер намеревался было вернуть ее по принадлежности, когда взгляд его упал на штемпель главного военного управления в Чикаго. В нем пробудился профессиональный интерес. С быстротой молнии он спрятал бумагу в карман своего пиджака, боясь, что кто-нибудь из японцев обернется.

В следующую затем минуту он стоял уже в подъезде одного из домов и осматривал со всех сторон находку. Развернув бумажку, Картер чуть не вскрикнул от изумления: перед ним был великолепно исполненный план одного из фортов на Тихом океане.

Сыщик узнал достаточно. Большими шагами он бросился догонять опередивших его японцев.

Потеря ими, очевидно, еще не была замечена и сыщику ничего не стоило проследить их до 14-й улицы, где они вошли в один из роскошных ресторанов.

Ник Картер остался стоять на тротуаре и через стекла наблюдал за дальнейшим. Японцы (их было шестеро), сели за один из столиков и подозвали к себе официанта; последний, к большому удовольствию Картера, оказался его старым знакомым, которому сыщик когда-то оказал небольшую услугу. В голове Картера мигом созрел план. Через черный ход он проскользнул в буфетную и застал там своего знакомого официанта, собиравшего какую-то посуду.

– Чарлси, – обратился к нему Картер, – вы можете уделить мне несколько минут?

Официант смерил с ног до головы стоявшего перед ним шута.

– Как видите, я занят, – недовольным тоном произнес он, – что вам угодно?

– На несколько минут поменяться с вами платьем, спокойно произнес фат, как будто подобный обмен был самым обыкновенным делом.

– Если вы пришли сюда, чтобы неудачно острить, то напрасно беспокоились.

Сыщик усмехнулся и шепнул на ухо официанту несколько слов. Слова оказались магическими. Через пять минут Картер стоял в одной из комнат ресторана в виде безукоризненно одетого официанта. Он приблизился к столу, за которым сидели японцы.

– Что будет угодно господам? – спросил сыщик.

– Мы уже заказали другому официанту, – произнес один из японцев.

– Мой товарищ получил неожиданное приказание и просил меня заменить его, – проговорил сыщик.

Таким образом, он принял на себя обязанности официанта.

Никто из сидевших за столом японцев и не подозревал, что "официант", бравший уроки у своего помощника Тен-Итси, великолепно понимал японский язык. Во время еды, японцы нисколько не стесняясь, говорили между собой и, таким образом, сыщик узнал все их тайны. Сидевшие перед ним переодетые японские офицеры, все поголовно, были политическими шпионами, за большие деньги скупавшими государственные тайны.

Из беседы офицеров Картер узнал, что они через час должны присутствовать на каком-то собрании. К сожалению, место собрания не было названо, и сыщику оставалось одно – не выпускать из вида подозрительных японцев. Получив "на чай", "официант" скрылся из комнаты, а через 10 минут перед дверями ресторана стоял шут, незадолго до того побывавший в доме Вестона.

Выйдя из ресторана, компания разделилась. Двое японцев повернули на Бродвей, а остальные четверо направились по 14-й улице и затем свернули на 3-ю Авеню.

Картер отправился за этими четырьмя, так как был уверен, что остальных увидит на собрании. Японцы, очевидно, хорошо знали Нью-Йорк: ни разу не сбившись с дороги, они дошли до Терри-Стрита, одной из глухих улиц близ гавани. Сыщик спокойно шагал в некотором расстоянии от преследуемых, как вдруг получил сильный удар по голове, так что его шляпа упала в грязь. Картер быстро обернулся и увидел совершенно пьяного матроса, который, очевидно, был очень доволен, что поколотил франта. В следующий затем момент сыщик схватил матроса за шиворот и встряхнул его так сильно, что у бедняги затрещали кости.