Глава 18

Фион припал к ее губам в поцелуе. Эйслин приоткрыла рот и крепче обняла его, все еще не веря, что он снова рядом. Она едва услышала, как Рун предложил Белле отправиться на охоту, и вздрогнула, когда перья птицы коснулись ее лица.

Язык Фиона переплелся с ее. Его пряный аромат окутал их и согрел ее кровь. Выпуклость эрекции уперлась в ее живот. У нее перехватило дыхание. Ее захлестнули эмоции, поэтому Эйслин разорвала поцелуй. Слезы текли по ее лицу.

— Я так боялась, что больше никогда не увижу тебя, — девушка всхлипнула.

— Я опасался, что Перрикас убил тебя, — возразил он, все еще прижимая ее к себе и нежно поглаживая по спине. — Еще никогда я не чувствовал себя таким беспомощным и отчаявшимся. Если бы я бросился к тебе, то Д'Чель и Перрикас поймали бы меня.

Она смотрела в любимое лицо Фиона и боролась со слезами, которые не хотели останавливаться.

— Он убил нашего ребенка, — она глубоко вдохнула. — Того, о котором ты не рассказал мне.

— Ох, leannán, я пыталась, но ты была такой…

Эйслин жестом велела ему замолчать.

— Я все понимаю. Снова и снова я прокручиваю в голове сцену на кухне в доме Марты, — она сглотнула, но в горле пересохло, ухудшая ситуацию. — Мне нужна вода.

Фион взял ее за руку.

— Я слышу журчание ручья. Мне бы не помешало помыться, прежде чем мы займемся любовью.

— При условии, что сначала я попью, — попыталась пошутить девушка, но не смогла зацепиться за сухой юмор, который был благословением с тех пор, как темные боги убили ее отца и жизнь Эйслин развалилась на части.

— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, я должен извиниться перед тобой.

Они шли по тропе мимо древних осин. Под ногами хрустели опавшие ветки и листья. Звук бегущей воды привлек ее внимание.

— За ребенка?

— Да. Я должен был обсудить это с тобой. Но не подумал об этом. Это казалось таким естественным. Мы любили друг друга, были связаны древними узами... дети казались неизбежными.

«Слава Богу, Фион нашел правильные слова».

Эйслин беспокоилась, что он будет защищаться. Она сжала его ладонь.

— Извинения приняты. Придержи следующую мысль, — она легла на живот и погрузила рот в быстро бегущий ручей. Эйслин долго и жадно пила. Когда она подняла голову, вода стекала с ее подбородка. — Мне нужно было это. Стоило захватить с собой рюкзак. Я понятия не имела, что мы так долго пробудем в залах мертвых. Они огромные.

Фион подхватил ее под руки и поднял на ноги.

— Мы можем говорить обо всем, о чем ты хочешь, но я мечтаю обнять тебя. Может, разговор подождет? — он нахмурился и многозначительно подмигнул ей. Его лицо было перепачкано грязью, что делало его похожим на современного пирата.

— А как насчет помыться? — иными словами Эйслин просила дать ей немного времени. Она хотела поговорить, нуждалась в этом, но природное обояние Фиона было настолько неотразимо, что ей было нелегко сказать ему «нет» или «позже».

Фион окинул взглядом ручей и махнул рукой.

— Посмотри вон на тот пруд у дальнего берега. Он окружен камнями, значит, я смогу нагреть в нем воду. Присоединишься ко мне? — он сбросил рюкзак с широких плеч и сорвал с себя рваную кожаную рубашку для сражений.

У Эйслин перехватило дыхание. У Фиона было великолепное телосложение. Если она продолжит смотреть на него, то вид его обнаженного тела вытеснит все оставшиеся мысли из ее головы. Даже в синяках и царапинах, рельефы его широкой груди и мускулистых рук были чрезвычайно прекрасны. Твердые мускулы тянулись вдоль боков, исчезая под бриджами, которые Фион уже начал развязывать. Его член, длинный, толстый и твердый от желания, показался в спутанных золотистых кудрях.

— Ты присоединишься ко мне, девушка? — снова спросил он хриплым от страсти голосом.

— Я бы с удовольствием, но сначала нам нужно поговорить, хотя бы немного, — она сцепила пальцы рук, обхватив колени. — Если бы я знала, что беременна, то осталась бы в доме Марты. Д'Чель рассказал мне, а затем я обнаружила, что все знают об этом, кроме меня... — Эйслин запнулась, подбирая слова. — Я чувствовала себя дурой и виновной, как грех, — она подняла голову, посмотрев на Фиона. — В том, что наш ребенок — тот, о котором я не узнала вовремя — умер, виновата только я. И мне придется прожить всю жизнь с этим чувством, — Эйслин хотела просто немного выговориться, но как только начала, то слова просто стали вырываться наружу, набирая обороты. — Я хочу заниматься любовью, но чувствую, что не заслуживаю счастья, жить своей жизнью. Может, я и не позволяю себе задумываться о произошедшем, но я плохо справилась с защитой нашего сына, — слезы, которые она сдерживала, вернулись с новой силой, слезы, оплакивающие ее потерю, хлынули потоком.

Фион притянул ее в объятия, крепко стиснув.

— Успокойся, leannán. Прости. Все произошло из-за моей трусости, из-за того, что я решил не торопиться и не сообщать тебе о своем открытии. Мне стоило посоветоваться с тобой по поводу такого важного шага. Ох, любовь моя, не вини себя, — он прижал ее к себе, нашептывая по-гэльски нежности. — Если хочешь, я буду просто обнимать тебя.

Она шмыгнула носом, пытаясь утихомирить поток слез, не зная точно, чего хочет и в чем нуждается. Быть в объятиях Фиона казалось правильным. Она принадлежала ему. Может, если она займется с ним любовью, то это уничтожит опустошение и одиночество, с которыми она жила с тех пор, как вернулась из пограничного мира. Эйслин тосковала по ощущению его рук и тела, когда спала одна в задней спальне дома Марты.

Должно быть, в этот момент Фион читал ее мысли, потому что он расстегнул молнию на ее пальто и стянул его с плеч, а затем, через голову, снял с нее топ.

— Я люблю тебя, leannán. Мы не будем торопиться. Если захочешь, чтобы я остановился, только скажи, — он прижался губами к ее лбу и немного отстранился, окидывая Эйслин взглядом. — Не важно, какой раз я смотрю на тебя, я никогда не привыкну к тому, насколько ты прекрасна, — он наклонил голову и накрыл губами ее сосок.

Любовь к этому мужчине пронзила ее душу. Она обхватила его за плечи, Фион застонал. Эйслин расстегнула застежки на брюках и спустила их вниз прежде, чем вспомнила о ботинках. Она оттолкнула голову Фиона.

— Нам нужно снять обувь.

Он тихо рассмеялся. Этот звук согрел ее, тогда Эйслин осознала, насколько сильно боялась никогда больше не услышать его.

— Ты права, девушка. Если мы продолжим, то точно не доберемся до ванны.

Она опустилась на землю и развязала ботинки. Фион помог снять обувь, а затем сел рядом, чтобы расшнуровать свои сапоги.

— Бррр, — пробормотала Эйслин. — Земля такая холодная. Раз ты можешь нагреть воду, то там я буду чувствовать себя гораздо лучше, чем здесь, — она провела рукой по его лицу и откинула спутанные светлые локоны.

Он лег на спину и притянул ее к себе, тем самым оберегая Эйслин от холодной земли. Его член дернулся там, где был зажат между ними. Он схватил ее за задницу и начал целовать шею, учащенно дыша.

— Вот так, я совсем ни о чем не подумал. Наверное, у тебя до сих пор кровотечение. Будет лучше, если…

— Со мной все в порядке. Я ведь была лишь на начальных сроках. Большая часть ран находится в моем сердце… но ты выслушал все, что я хотела сказать. Со мной все хорошо, правда. Это же не выкидыш после нескольких месяцев. Я перестала истекать кровью сразу, как исцелилась, к тому же Гвидион помог мне вылечиться своей магией.

— Если ты уверена, — он обхватил ладонью ее лицо, в глубине его глаз светилась забота.

Она прижалась к нему бедрами.

— Я тоже хочу тебя. Что бы ни творило магию между нами, это улица с двусторонним движением. Давай же, — Эйслин махнула двумя руками, подгоняя Фиона. — Согрей нам воду.

Он прервал ее слова поцелуем, который обжег ее до кончиков пальцев ног. Она обхватила рукой его эрекцию, а другой зарылась в его волосы. Больше всего на свете Эйслин хотела, чтобы он вошел в нее. Ее тело жаждало его, жаждало почувствовать, как он заполняет ее. Ее соски затвердели, упершись ему в грудь. Так или иначе, если они займутся любовью, это поможет компенсировать всю боль и унижение, полученные в пограничном мире темных богов.

— Я очень сомневаюсь, что смогу сейчас покинуть тебя, — пробормотал он, отстранившись, чтобы глотнуть воздуха.

— Ты и не должен, — прошептала она, задыхаясь. Потребность была настолько высока, что Эйслин едва могла говорить.

— Твоему совершенному телу, так желающему любви, невозможно сопротивляться, но сначала мне нужно помыться, — издав нечто среднее между рычанием и стоном, Фион скатился в воду и вскрикнул. — Ох, как холодно. Подожди, я скажу, когда ты можешь ко мне присоединиться. Чтобы добраться до меня, тебе все равно придется пересечь холодную воду, но зато затем ты окажешься в теплой купели.

Эйслин подтянула колени и обхватила их руками. В ее сердце неспешно разгоралось пламя. Она нуждалась в Фионе так же, как в пище и в воздухе, чтобы дышать. Он был частью ее жизни. Когда он поманил ее пальцем, Эйслин шагнула в ледяную, глубиной до бедер воду.

— Ух! Ты не шутил. Вода такая холодная, что я удивляюсь, почему она до сих пор не превратилась в лед, — Эйслин переступала с ноги на ногу по песчаному дну, желая, чтобы теплая вода побыстрее прогнала мурашки, бегущие по ее коже. Пруд оказался глубже, чем ручей. Вода достигала до ее талии.

Фион обнял ее и провел руками по спине.

— Твоя кожа, словно бархат. Я старался не думать о тебе, потому что это мешало мне понять, как убежать от темных, но ты всегда была в моих мыслях, — он погладил ее длинные волосы, струящиеся по плечам, и запустил в них руки. — Мне нужно было найти дорогу назад. Я не хочу жить без тебя.

Эйслин подняла лицо, и он припал к ее губам. Поцелуй был требовательным. С помощью ласк она попыталась выразить все, что чувствует к Фиону. Он любил ее сверх всякой меры и желал с такой яростью, что, если сейчас кто-нибудь из них пойдет на попятную, это закончится их гибелью. Фион ритмично водил затвердевшим членом по ее животу.