— Вот мы снова встретились, человек, — в зеленых глазах сверкнул вызов. — Вижу, ты оправилась после нашей последней встречи. Очень плохо. Я думал, что убил тебя вместе с твоим отродьем.

Ярость змеей свернулась внутри Эйслин. Но она взяла себя в руки. Если ей и нужна была холодная голова, то именно сейчас.

«Чего ты ждешь? — завизжала Дэви в ее в голове. — Забери моих детей».

«Приходи за ними сама. Попробуй тот трюк, который ты провернула, когда соединила наши разумы в залах мертвых».

— Не очень хорошая идея, — пробормотал Фион. — Ты не можешь ее контролировать.

Эйслин обвела взглядом комнату. Она ждала толчка, который означал бы, что Дэви присоединилась к ней. Но тот наступил с такой силой, что чуть не сбил ее с ног. Пока Эйслин пыталась сориентироваться, смотря на все глазами Дэви, разразился настоящий ад. Дракон завладел ее телом и бросился к клетке, где находились малыши. Лемарианцы окружили их. Фион призвал магию, с яростью пытаясь нейтрализовать защиту старейшин.

«Ты должна помочь Фиону, — крикнула Эйслин Дэви. — Нам необходимо убить всех. А после мы заберем твоих детей».

«Нет. Мы заберем детенышей и уйдем».

«Я буду сопротивляться тебе на каждом шагу. Мы не оставим Фиона, Руна и Беллу. Это так не работает. Ты не бросаешь своих союзников на съедение псам».

«Но речь идет о моих детях».

«Фион мой муж, или будет им. Рун — мое связанное животное. Это примерно то же самое».

В Эйслин полетели магические удары. Но они отскакивал от щитов, которые возвела Дэви, поддерживая их силу, даже не вспотев.

«Ты сильна, Дэви. Доверься своей магии, чтобы помочь нам всем».

Эйслин с облегчением выдохнула. Видимо, ее последняя мольба была услышана, потому что она больше не чувствовала, как ее тело разрывается надвое. Дэви отправила энергию по спирали через всю комнату. Один лемарианец упал, хрипя в предсмертной агонии.

Фион пригнулся и подошел к Эйслин.

— Ты взяла ее под контроль? Я впечатлен.

— Заткнись и помоги мне убить этих ублюдков. Обмениваться мнениями на данный момент — не позволительная роскошь, — заявила Дэви через Эйслин.

Как и каждый раз, когда Дэви делила с ней тело, Эйслин чувствовала себя больше зрителем. Дракон вообще не использовал ее магию. Дэви убивала без усилий, с первобытной силой, достаточно мощной, чтобы прорваться сквозь защиту старейшин. Эйслин задумалась, насколько в действительности были сильны драконы. Если Дэви демонстрировала подобную мощь в одиночестве, то с Нидхеггом они могли бы напасть на целую армию и выйти при этом победителями.

Рун и Белла присоединились к схватке. Как только Фион нейтрализовал щит, одно из животных наносило смертельный удар. Менее чем через пятнадцать минут половина лемарианцев была мертва. Остальные окутали себя магией и исчезли из комнаты, что не удивило Эйслин. Она никогда не видела, чтобы они выстояли до конца битвы, героически принимая смерть. Эйслин поморщилась. Зато старейшины быстро принимали решения, отправляя людей на рискованные миссии. Неважно, что все это было притворством. Часть ее хотела выбежать из комнаты и догнать сбежавших трусов, но она была привязана к дракону.

Токхот бросился к деревянной клетке, в которой сидели малыши. Рывком распахнув ее, темный схватил дракона, а второго бросил Перрикасу.

— Хочешь поиграть, мама дракон? Давай повеселимся по-настоящему, — он вывернул переднюю лапу малыша.

Эйслин услышала, как хрустнула кость. Детеныш взревел от боли, наклонил голову и укусил темного бога за руку. Эйслин проглотила тошнотворный ужас. Конечно, только капля или две крови не повредят…

— Нет! — завопила Дэви. — Нееееееет, — она ринулась вперед, не обращая внимания на тело Эйслин. Когда она врезалась в твердые предметы, то на Эйслин появлялись раны. Комната перед ее глазами закружилась, все явно выходило из-под контроля. Дракон вернулся в свою форму, а Эйслин теперь была заперта внутри. Дэви полоснула когтями по шее Токхота. Темный рухнул на пол. Она забрала у него своего детеныша и прижала к себе, напевая. Малыш потянулся к ней, но Эйслин чувствовала, как его жизненная энергия иссякает. Двушку наполнила печаль. Молодой дракон лишь слегка прокусил кожу темного, а значит, не получил достаточное количество крови, чтобы умереть. В голове Эйслин прозвучали слова Фиона:

«Смертельный яд».

Она знала, что обманывает себя. Если бы Эйслин была в своем теле, то заплакала бы.

Токхот пошевелился. Дэви пнула его мощной задней ногой, затем повернулась и вонзила когти в его грудь.

«Ты убила его?» — спросила Эйслин.

«Скорее всего, нет. Но он на некоторое время выйдет из строя».

«Ты тоже прикасалась к его крови. Почему это не убило тебя?»

«Если коротко, много лет назад я напала на с Маджестрон Залию. Тогда я сильно заболела, но Нидхегг вылечил меня, после этого у меня выработался иммунитет к их яду».

Эйслин с облегчением выдохнула, из драконьей пасти вырвалось облачко пара.

«Думаю, мы должны убить Токхота, если сможем, — настаивала она, — пока у нас есть такая возможность».

Она чувствовала внутреннюю борьбу дракона. Дэви не хотела тратить время. Она сосредоточилась на детеныше, умирающем на ее руках. Дракон наклонился к распростертому телу Токхота, открыл пасть рядом с его ртом — осторожно, чтобы не прикоснуться к его губам — и выдохнул огонь ему в горло. Бог закричал, его чуть не вырвало. Дэви проворно отошла в сторону.

«Ты получила часть желаемого, — обратилась она к Эйслин. — Он будет гореть изнутри, но, скорее всего, это не приведет к смерти».

«Спасибо. Страдания звучат не так хорошо, как смерть, но я рада и этому».

«Приготовься. Сейчас я отделюсь от тебя, чтобы отнести детеныша к Нидхеггу. Если кто и может спасти мою дочь, так это он».

«А как насчет второго детеныша?»

«Сделай все, что в твоих силах», — мысленный голос Дэви был удивительно нежным, как и ее выход из тела Эйслин.

Фион пересек комнату и встал перед Перрикасом.

— Ты убил моего ребенка. Я прошу отдать мне взамен того, что у тебя в руках.

— Ты, конечно, можешь просить, кельт. Но я еще не сдался. Может, он совершит ту же ошибку, что и его сестра.

— Нет, не совершу, — дракон дерзко дернулся.

Эйслин шагнула в сторону Фиона. Она встретилась взглядом с зелеными глазами Перрикаса, радуясь, что он не активизировал сексуальные чары.

— Ты остался один, — она обеими руками обвела комнату. — Ты рискнул и проиграл. Отдай нам детеныша.

— Никогда.

Рун и Белла напали на темного бога со спины. Пока он пытался удержаться на ногах, Эйслин вонзила нож в руку, удерживающего дракона. Как она и надеялась, пальцы Перрикаса разжались. Дракон взвыл и прыгнул на Эйслин. Его когти опасно вцепились в ее одежду. Она обхватила малыша руками.

— Теперь ты в безопасности. Тихо. В безопасности. Просто держись за мою одежду на случай, если мне понадобятся руки для борьбы.

Воздух замерцал. Вокруг Эйслин заструилась сила. Кельты хлынули через порталы в полном боевом облачении, готовые к сражению.

— Оу, вы немного опоздали, но добро пожаловать, — ухмыльнулся Фион.

Тело Перрикаса задрожало.

— Эй. Не так быстро, старик, — закричал кельт и схватил темного бога за руку. К ним ринулся еще один кельт, чтобы помочь. Магия зашипела, когда они начали плести заклинание, заставляющее Перрикаса оставаться на месте.

Тело Токхота издало булькающий свистящий звук и вспыхнуло пламенем.

Эйслин посмотрела на темного.

— Умри, ублюдок, — пробормотала она, радуясь, что с ним, наконец, хоть что-то произошло.

Токхот так долго лежал и стонал, что она начала сомневаться, не солгала ли ей Дэви. Может, зачатки драконьего огня просачивались не сразу. Эйслин отступила на шаг и сильно пнула Токхота в пах сквозь пламя. Она почувствовала такое удовлетворение, что снова пнула его.

— Пни еще раз, — закричал дракон в ее руках.

Эйслин зловеще улыбнулась и прижала зеленого дракона к груди.

— Можешь идти, МакКумхаил, — сказал кто-то. — У нас все под контролем.

— Здесь до сих пор ошивается кучка лемарианцев, за которыми ты, возможно, захочешь поохотиться, — заметила Эйслин.

— С удовольствием, — Кельт с веселыми голубыми глазами и черными косами выглядел очарованным этой перспективой. — Они не приносят ничего, кроме неприятностей.

Фион подошел к Эйслин. Белла подлетела к ним и села на его плечо. Следом подбежал Рун, вся его морда была перепачкана лемарианской кровью. Эйслин наклонилась, чтобы погладить волка.

— Ты ведь не кусал Токхота, верно?

— Нет, особенно после того, что случилось с малышом. К тому же я помнил предупреждение Фиона об отравленной крови.

— Я тоже это знала, — каркнула Белла.

Эйслин посмотрела на Фиона.

— Почему только у двух темных богов ядовитая кровь? Ты знаешь?

Он кивнул.

— Кровь Токхота не всегда была ядовита, но очень давно он бросил вызов Перрикасу, из-за чего Маджестрон Залия проклял его.

Эйслин закатила глаза.

— Полагаю, между ними велась внутренняя борьба. Разделение власти, вероятно, не является чем-то естественным для любого из темных. Маджестрон Залия вроде как их фактическая королева, верно?

Фион кивнул.

— Все это не очень приятно, но не мешало бы тебе кое-что напомнить, — он замялся. — Если бы Токхот трахнул тебя так, как хотел, то это закончилось бы твоей смертью.

— Хм, — Эйслин прижала дракона к себе. Он выдохнул пар на ее руки, согревая их. — Это настоящее проклятие. Бьюсь об заклад, ему трудно найти себе пару.

— Такова была задумка, — Фион одарил ее мрачной улыбкой. — Что толку от проклятия, если оно не разрушает ничего особенного?

— Теперь я свободен. Отведите меня к матери и отцу, — маленький дракон замешкался, а затем добавил: — Пожалуйста…

Фион нахмурил брови.

— Наверное, он все же вынес урок из этой истории.

— Мы разберемся с этим позже. Я хочу убраться отсюда, прихватив Руна и этого безымянного малыша.