— Это шулер и вор, — лысоватый показал на Мирона ближайшему к себе рядовому омоновцу. — А они с ним в доле, они за него вступились.

— Молчи, урод, — огрызнулась на него Лена Ричи. — Чем ты занимаешься, когда не торгуешь краденым?

На всякий случай Слепой подождал четвертого гудка и дал отбой. ;

— Все, пошли, — командир в камуфляже легонько потянул за цепочку наручников.

— Сейчас. Еще один номер.

— Нет уж, извини. Разговор шел об одном звонке, на десять я не соглашался.

— Ты мне все до копейки выплатишь, — тем временем пообещал лысоватому Митрохин. — Не выплатишь — под суд пойдешь. Думаешь, я мало знаю про ваше заведение? Как вы тут наводки даете, едва только от вас выходит человек с выигрышем.

— Они трое в доле, на прикрытии, — лысоватый попытался внушить свою версию командиру в камуфляже. — А эти для скандала.

— Как ты мне надоел, — вздохнул омоновец. — Садись и молча пиши заявление.

Бросив удивленный взгляд на компанию молодежи, он поинтересовался:

— А вы чего здесь торчите? Здесь не цирк, по-моему. Идите, мне массовость не нужна. Если понадобится, вызовем как свидетелей.

Персонал казино не протестовал. Они смирились, надеясь получить моральное удовлетворение от неприятностей троицы во главе со Слепым.

Зато Каланцова перекосило:

— Потише, начальник. Этим ребятам пока нельзя без нас ходить.

Коротко стриженный, подтянутый командир ОМОНа взглянул на него скептически. Всклокоченные соломенные пряди до плеч лично для него никак не соответствовали облику представителя спецслужбы.

— Да ради бога, валяйте следом. Лично вас никто не держит.

— Вам это дорого обойдется, — Каланцов оскалил свои лошадиные зубы.

— Успокойся, — одернул его Глеб.

Он прекрасно знал, чем кончатся взаимные выяснения между ведомствами. МВД выразит сожаление с некоторыми оговорками, перекладывающими часть вины на сотрудников службы безопасности. Командир ОМОНа получит для вида «строгача», а устно его похвалят: «Молодчина, утер им нос. Так держать!»

Компания уже спустилась вниз в фойе, нисколько не озабоченная судьбой охраны. Вряд ли они попытаются надолго исчезнуть из виду, но сорваться на пару часов с поводка — за это проголосуют быстро и единогласно.

— Выполняйте свои обязанности, — приказал своим Слепой. — Я уж как-нибудь сам справлюсь.

Смольский молча поспешил вниз по витой лестнице, а Каланцов не смог промолчать.

— Сейчас дозвонимся, — пообещал он Глебу. — А вас, товарищ омоновец, мы отлично запомнили.

Мы не злопамятные, мы просто злые, и память у нас хорошая.

— Иди уже! — прикрикнул Слепой.

Вдруг снизу донесся сдавленный окрик Смольского. Потом выстрел, звон бьющегося стекла, короткий визг. Слепой рванулся в сторону окна, Каланцов за ним. Омоновцы разделились: большинство кинулось вниз по лестнице и только двое — к окну, откуда они, возможно, смогли бы быстрей вмешаться.

Слепого никто специально не держал. Сразу стало ясно, что весь прессинг был чистой игрой на нервах, попыткой унизить «дружественное» ведомство.

(Отдернув штору, Глеб слегка поморщился от ударившего в глаза потока солнечного света. Для его обожженной роговицы даже защитные стекла не смогли смягчить удар.

Вглядываться сверху не имело смысла — оружие Глеб отдал в надежде получить обратно через несколько минут. Он был уверен, что ОМОН не станет доставлять его в отделение. Вполне удовлетворятся, препроводив вниз в наручниках. Позволят позвонить из своей припаркованной машины столько раз, сколько потребуется. Вернут оружие и даже извинятся с довольной улыбкой.

Он решил побыстрей доставить им удовольствие, чтобы не затягивать процесс. Но Веденеев успел вклиниться даже в узкую «форточку»…

Ничего еще не разобрав, Глеб прыгнул со второго этажа в наручниках. Следом выпрыгнул Каланцов, едва не свалившись на шею — приземлился буквально в метре от старшего. Смольского нигде не было видно. Зато Глеб различил в щели между автомобилями слегка пригнувшегося человека. Взмахами дула пистолета с насадкой-глушителем он молча подгонял «великолепную пятерку» к микроавтобусу с занавешенными окнами.

Парный прыжок из окна второго этажа, конечно же, не остался для него незамеченным. Он дважды выстрелил — звук выстрела, будто обернутый мягким войлоком, был тише, чем звук удара пуль о стену и визг рикошета. Веденеев не стрелял на убой — он всего лишь хотел, чтобы оба противника не высовывались.

— Пушку, — тихо потребовал Слепой, прячась за ближайшую машину.

Каланцов, присевший на корточки, беспрекословно отдал ему свой пистолет.

— Тормозни ОМОН, чтоб не гремели здесь очередями. Это наше дело, и возиться нам. Глянь, где Смольский, боюсь ему нужна помощь.

Заметив охрану, «пятерка» приостановила покорное продвижение. Веденеев крикнул им что-то неразборчивое и выстрелил поверх голов. Цепочка снова сдвинулась в нужную сторону. От Дениса Воротынцева до распахнутых дверей микроавтобуса оставалось всего метра три.

От глазных капель зрение немного улучшилось, но контуры все равно расплывались. Звякнув цепочкой наручников, Слепой трижды выстрелил, «причесывая» противника. Он пытался заставить Веденеева пригнуться еще ниже и отодвинуться дальше. В таком случае бывший сотрудник резко ограничил бы свой обзор.

Капитан ответил такой же серией выстрелов, рассчитанной на оттеснение, на выигрыш в пространстве и влиянии на ситуацию. Потом откровенно перенацелился на своих пленников, продвигающихся по асфальту со скоростью гусениц, — давал понять Глебу, что загнать его глубже в щель не удастся, при попытке стрельбы на поражение он успеет нажать на спусковой крючок и унести с собой хотя бы одного.

Краем глаза Глеб заметил неспешный отъезд омоновцев. Убедившись, что у ФСБ здесь в самом деле серьезная работа, они предпочли не мешать.

Каланцова и Смольского по-прежнему не было видно. Это могло означать что угодно.

Выстрелить по колесам микроавтобуса? Но лишать Веденеева всяких шансов чересчур опасно.

Для начала следует застраховать молодняк. Неужели они сами не соображают, что нужно разом упасть на асфальт? И все будет кончено в течение одной секунды.

Все надо подсказать. Да еще помолиться, чтоб послушали.

— Лечь!

Среагировали только Лена и Мирон. Остальные продолжали ползти на карачках к распахнутой двери, как в пасть к удаву. Тут вдруг раздался визг детища российского автопрома, вынужденного стартовать с места в карьер. Каланцов на всех парах пронесся на служебной «девятке», задевая правой стороной бамперы выстроившихся на стоянке машин. Сам «жигуль» накренился, поскольку левыми колесами ехал по широкому бордюру.

Веденеев не ожидал такого оборота и запоздал с реакцией. «Девятка» с разгона ударила микроавтобус, ожидавший отъезда с заведенным движком, завалила его на бок. Теперь и оставшиеся трое сиверовских подопечных попадали на асфальт, пытаясь заползти под ближайшие иномарки.

Глеб по инерции выпустил еще несколько пуль, чтобы сковать активность противника. И только потом обнаружил отсутствие на прежнем месте мутных контуров плеча и ноги, согнутой в колене.

Ретировался бывший сослуживец или просто сменил позицию?

Лена Ричи ползла по открытому участку в сторону казино, и нужно было ее прикрыть. Денис вытряхивал осколки стекла из своих роскошных волос, не обращая внимания на то, что ладони и пальцы кровоточат от мелких порезов.

Сиверов рывком преодолел разделяющие его и «девятку» метры. Увидел перепачканное в крови лицо Каланцова — бледное, но с осмысленным выражением. Похоже, ничего серьезного… Главное — Веденеев. Где он притаился?

Интуиция подсказывала, что бывший сослуживец признал свою временную неудачу и скрылся с места. И все-таки Слепой с большой осторожностью осмотрел стоянку. Бронежилет его не сильно грел. Он знал, с кем имеет дело — Веденеев в совершенстве владел техникой мгновенной стрельбы. Правая резко и быстро выбрасывается вперед, в направлении головы, одновременно подкручиваясь большим пальцем вниз, как в рукопашном бою.