— Именно так, — Люси отступила. — Только в следующий раз я ударю хлыстом тебе по морде. Посмотрим, какой ты станешь привлекательной для Корда и остальных мужчин. Тогда они больше не будут такими ручными с тобой.

Сжав кулаки, Джонти пошла на рассерженную проститутку.

— Если ты когда-нибудь еще ударишь своим хлыстом меня или мою лошадь, ты очень пожалеешь, старая шлюха. Я…

— Она больше никого и никогда не будет бить своим кнутом, — слова прозвучали, как гром среди ясного неба, прервав Джонти. Обе женщины обернулись и увидели Корда Мак Байна, стоящего в дверях. Во всем его облике была такая решимость, что Люси не смогла скрыть растерянности.

— Как, как, Корд, — запинаясь, пролепетала Люси. — Я думала, думала, что ты еще спишь.

— Но ты ошиблась, да?

И пока Люси молчала, угрюмо потупившись, Корд встретился взглядом с Джонти и долго смотрел ей в глаза. «Что хотели сказать эти серые глаза — прости?» — думала Джонти. Было ли в них раскаяние за то, что он использовал слова Люси против нее и несправедливо ее наказал?

Возможно, но она выслушала от него столько незаслуженных оскорблений, что не собиралась обманывать себя мыслью, что Корд изменит свое отношение к ней. Даже сейчас, когда он убедился в том, что Джонти не била Красотку, он будет упрямо считать, что ее нужно исправлять.

Джонти отвела взгляд, и Корд обратил внимание на Люси.

— Собирай свои тряпки. Ред отвезет тебя в Эбилен сразу же после завтрака.

Люси старалась не замечать ледяного взгляда серых глаз, но для нее это было невыносимо, и она, с ненавистью посмотрев на Джонти, ушла из дома.

— Сучка, — выругался Корд и перевел горящий взгляд на Джонти. — Почему ты не сказал мне, что это она ударила кнутом кобылу?

— Я пытался сказать, — ответила Джонти, накрывая на стол. — Я пытался сказать тебе дважды. Но ты был слишком увлечен моим истязанием, это доставляло тебе удовольствие. Ты не хотел и слушать никакого оправдания.

После небольшой паузы Корд сказал:

— Итак, ты считаешь, что я — порядочный ублюдок, да?

— Это неважно, что я думаю о тебе, — Джонти все еще избегала встретиться с ним взглядом. — Более важно то, что ты думаешь о себе. Корд Мак Байн?

Корд с минуту смотрел на выпрямленную спину, затем резко повернулся и вышел на заднее крыльцо. Джонти улыбнулась, и у нее поднялось настроение. Корд этого не сказал, но она чувствовала, что он недоволен собой.

— Поделом ему, правда, Волк? — сказала она собаке, прислушиваясь, как Корд умывается, сердито расплескивая воду по всему крыльцу. Она обернулась, все еще улыбаясь, когда на кухню вошли Джонс и Лайтфут.

— Мы так хотели увидеть тебя здесь, — сказал Джонс, положив что-то завернутое в бумагу возле скамейки.

Выходя вслед за Лайтфутом на улицу, чтобы занять очередь в умывальник, он бросил через плечо:

— Еще один день я поел бы помоев, которые готовила Люси, и со мной случилась бы неприятность.

Джонти жарила оладьи, когда услышала, как к ним присоединились Понч и Ред.

— Скажи, Корд, что это я слышал, будто Люси уезжает? — сразу же воинственно начал Понч. — Но ее месячный срок еще закончится через две недели.

— Ее срок закончился сегодня, — резко ответил Корд. — Когда я узнал, что это она ударила кобылу.

— Боже мой, я знал, что это так, — донеслось приглушенное восклицание Джонса, вытирающегося полотенцем. — В этом ребенке нет ни капельки подлости.

— Хорошо, — согласился с неохотой Понч. — Ясно, что тебя разозлило, но почему Ред повезет ее назад? Ведь привез-то ее сюда я.

— Я посылаю Реда, потому что он обернется в два раза быстрее, чем ты, — ответил Корд тоном, нетерпящим возражений, и пошел на кухню. За ним пошли Джонс и Лайтфут.

— Я-то уж точно рад буду посмотреть вслед Люси, — сказал Джонс, накладывая себе в тарелку оладьев. — Мы с Лайтфутом сможем перейти опять в летний домик. На полу спать чертовски холодно.

— Только после того, как там проветрят комнату и сменят все постельное белье, — согласился Лайтфут, передавая Джонсу сироп.

— Я же говорил тебе, Корд, — сказал Джонс с набитым блинами ртом. — И я и Лайтфут говорили тебе, что Джонти никогда не бил эту кобылу. Черт, — добавил он. — Мальчишка даже не носит с собой кнут. Я сомневаюсь, есть ли он у него вообще.

Корд сосредоточенно резал бекон и, не поднимая головы, признал:

— Значит, я поступил опрометчиво.

Джонс пробурчал что-то себе под нос, но разговор замяли, что совершенно не удивило Джонти. Мистер Корд Мак Байн не собирался дальше объясняться, и Джонс это понял.

Она налила всем по чашечке кофе, потом взяла свою и собралась пойти к окну.

— Подожди минутку, Джонти, — сказал Лайтфут. — У Джонса есть кое-что для тебя.

— Для меня? — Джонти очень удивилась и вернулась на место.

Джонс широко улыбнулся и, наклонившись, достал пакет, который он положил на пол до завтрака. Протянув его Джонти, он сказал:

— Я и ребята скинулись… ну, кроме, Понча, он сказал, что у него совсем нет денег, и купили тебе вот это.

Пока Джонти развязывала веревку, связывающую пакет, он с гордостью добавил:

— Я специально ездил в Коттонвуд, чтобы купить их самому.

Джонти развернула обертку и уставилась на новую пару ботинок — легких, из мягкой кожи. На ее глаза накатились слезы. Как заботливы были мужчины! Она бы хотела всех их расцеловать, но не осмелилась. Если бы она так по-женски проявила себя, Корд отослал бы ее вместе с Люси.

Она одела один ботинок на ногу, и он оказался ей впору.

— Откуда ты узнал мой размер? — она погладила мягкую кожу.

— Мы сняли мерку с твоих старых ботинок, — просияв, ответил Джонс, довольный тем, что подарок доставил Джонти такое удовольствие. — И там еще носки. Ты не стер бы так ноги, если бы в тот день был в носках, — он хмуро посмотрел на Корда. — Мы обнаружили, что у тебя их нет.

Джонти не ответила. Ей стало неловко от того, что она настолько бедна, что не могла даже как следует обуться. Она подняла глаза, чтобы поблагодарить мужчин, и столкнулась с тяжелым взглядом Корда. Он был недоволен. «Да, ну его к черту», — подумала она и, переведя взгляд на мужчин, тепло поблагодарила их.

— А я-то думал, куда же подевались мои старые, — она засмеялась. — Я прилично ушиб большой палец, пока искал их.

Когда Джонс собрался было и дальше рассказывать о ботинках, Корд нетерпеливо прервал его.

— Не лучше ли тебе поехать, Ред? Я хочу, чтобы ты как можно быстрее вернулся. Мы будем клеймить табун, который загнали из западного каньона. Мне нужны все вы. Когда ты вернешься, встречай нас там. Мы разобьем там лагерь на пару недель.

Все встали вслед за Редом. Корд шел в нескольких шагах позади остальных. Все они пошли в загон седлать жеребцов. «Нравится мне это или нет, но следует уделять больше внимания своему подопечному, — думал Корд. — Ребенку нужна новая одежда». Мустангер был шокирован состоянием его изношенных ботинок, которые он снял с его ног на прошлой неделе, и теперь чувствовал себя виноватым, потому что не он, а его мужчины взяли на себя покупку новой пары обуви для ребенка.

Ну, именем Бога, больше этого не случится. Он возьмет выходной и поедет в Коттонвуд и купит ему новую одежонку. Стоит еще раз постирать те штаны, в которых Джонти сегодня был, как его «прелести» высунутся наружу.

Джонти стояла у окна, наблюдая, как мужчины готовились к тяжелому трудовому дню, как запрягали и седлали кобыл.

Ее внимание привлекли Корд и Ред. Они дружно смеялись, пока загоняли в угол небольшого пятнистого жеребца в загоне. Все люди Корда любили его и восхищались им, ну, может быть, за исключением Понча. Этот никого не любил и ничем не восхищался. Но он уважал и испытывал благоговейный страх перед оружием, всегда висящим на бедре Корда. Корд был очень ловок в обращении с кольтом.

«Вся трудная жизнь мустангера наложила отпечаток на его лицо», — думала Джонти, внимательно рассматривая человека, который полностью завладел ее вниманием на данный момент. Все в нем было суровым: черты его сильно загоревшего лица, его дьявольские серые глаза.