Джонни Лайтфут на днях должен вернуться. Неделю назад он уехал отыскать дядю Джима. Ему не хотелось ехать, так как он был уверен, что его двоюродный брат все еще скрывался в горах в пятидесяти милях отсюда. «Это не место для тебя, Джонти», — убедительно закончил свои аргументы Лайтфут.

Но Джонти была непреклонна, слезно заявив, что у нее уже нет сил. Она настойчиво объяснила ему, что не может больше терпеть диктаторского обращения Корда Мак Байна и что, если ей понадобится, она вернется к Нелли. Тогда Джонни согласился поискать своего брата.

Джонти довольно, но скупо улыбнулась. «Его Всемогущество мистер Корд Мак Байн» думает, что Джонни уехал проведать своих родственников ненадолго. Отчасти это было, действительно, так. В жилах дяди Джима тоже текла индейская кровь.

Джонти уставилась на свои руки, сцепленные на коленях. Она солгала Джонни, когда сказала, что не может выносить обращение ненавистного Корда. У нее разрывалось сердце на части, когда она видела Корда и Тину вместе, когда наблюдала, как они каждую ночь скрываются в темноте; в темноте, которая скрывала их, когда они занимались любовью.

Джонти заметила надвигающиеся сумерки, и на глазах у нее заблестели слезы. Теперь Корд знал, что она — женщина, почему же он все так же холодно с ней обращался? Она могла понять, когда он вел себя так перед другими, которые до сих пор не знали, какого она пола, но даже если иногда они оказывались наедине, по его глазам нельзя было ничего прочесть, лишь по его беспокойному виду можно было понять, что ему не терпелось побыстрее от нее уйти подальше.

Джонти слабо вздохнула. Было лишь одно маленькое утешение, которое ее успокаивало. Несмотря на то, что Корд отказался от ее предложения заняться любовью, грубо отстранив ее, в том, как он целовал ее, не было ни капли небрежности. Его губы целовали ее со страстной нежностью, и она ясно чувствовала дрожь во всем его теле. Может быть, он сам и не любил ее, но его тело любило.

Она раздраженно встряхнулась. «Выброси это из головы, Джонти», — с горечью прошептала она. «Ты занимаешься бесполезным делом. Если не принимать во внимание твое наследство, ему нет до тебя никакого дела, и поэтому тебе лучше уехать до того, как ты начнешь умолять его о любви». «Я не доставлю ему такого удовольствия», — подумала она, смахнув слезу. Какое бы это было наслаждение для него — посмеяться ей в лицо.

Джонти собралась подняться, но передумала. Человек, который занимал так много места в ее воображении, только что подъехал к крыльцу и спешился.

Вначале Корд не заметил Джонти, сидящую поодаль на крыльце, и, когда она заговорила, он замер на месте. Через мгновение он выдавил из себя:

— Я не заметил, что ты здесь прячешься.

— Я не пряталась, — нервно засмеялась Джонти. — Я просто любовалась сумерками. Это мое любимое время суток.

— Я поражен, — Корд направился к двери, разминая усталые мышцы.

Джонти встала и робко отважилась сказать:

— Я умею делать массаж, чтобы снять усталость. Я часто делала массаж спины бабушке, когда она у нее болела.

На мгновение Корд задержал насмешливый взгляд на ней, но потом зло ответил:

— Без сомнения, это помогло Мэгги, но, чтобы я почувствовал облегчение, нужна такая девушка, как Тина. Она знает, где нужно помассировать.

Корд пошел в дом, ненавидя себя за тот расстроенный взгляд, которым смотрела ему вслед Джонти.

Джонти наблюдала, как появившаяся вдалеке точка росла, приближалась, и, наконец, превратилась во всадника на коне. Улыбка озарила ее лицо, когда она узнала широкогрудую чалую лошадку.

— Пора как раз тебе возвратиться, Джонни Лайтфут, — ее голос был полон надежды.

Прошло две недели с тех пор, как ее друг уехал по поручению, и на прошлой неделе она каждый день ждала его возвращения. Джонти натянула поводья, пришпорив Красотку каблуками, и поскакала по долине навстречу индейцу.

Две лошади чуть не столкнулись, остановившись всего в нескольких дюймах друг от друга. Джонти и Лайтфут нежно улыбнулись.

— Тебя так долго не было, Джонни, — обвинила его Джонти. — Я уже начала думать, что с тобой что-то произошло.

Он, слегка покраснев, отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза, полные ожидания и надежды.

— Ты же знаешь, как это бывает, иногда людям приходится задерживаться.

— Да, — съязвила Джонти, заметив как он густо покраснел. — Особенно, если тебя держит молоденькая индейская девушка.

Индеец ухмыльнулся, но ничего не сказал в ответ.

— Ну, расскажи мне, — нетерпеливо начала Джонти. — Ты видел дядю Джима?

Лайтфут кивнул.

— Ты рассказал ему, как я ужасно хочу отсюда убраться?

— Поедем, по дороге я все тебе расскажу, — Лайтфут подстегнул свою кобылу. — За нами может наблюдать Корд, и он может заподозрить что-нибудь. Ты знаешь, каков он, когда дело касается тебя.

— Вначале я кое-что скажу тебе, — Джонти ехала рядом с Джонни. — Корд знает, что я — женщина.

Озадаченное выражение, появившееся на обычно непроницаемом лице, рассмешило Джонти. Но, сдержавшись, она напомнила ему о том дне, когда ее сбросила лошадь, и она упала вниз в каньон, потом кратко пояснила, как Корд обнаружил ее пол.

В черных глазах, внимательно глядящих ей в лицо, появилось подозрение.

— Что он сказал? А точнее, что он сделал?

— Он ничего не сделал, но очень рассердился, когда пришел в себя после такого шока. Он сказал, что бабушка сыграла с ним злую шутку, взвалив на него девчонку.

— Надеюсь, он продолжает думать так же. Я не хочу, чтобы у него возникли к тебе другие чувства, надеюсь, ты догадываешься, что я имею в виду?

Джонти ухмыльнулась.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, дружище. Я родилась и выросла в публичном доме, помнишь? В любом случае тебе не о чем беспокоиться, он по-прежнему терпеть меня не может.

Джонни ничего не ответил, и Джонти обернулась и посмотрела на индейца, неожиданно насторожившегося. Он не привез с собой дядю Джима.

— Ты не нашел его, да? — спросила она с дрожью в голосе.

Он обиженно посмотрел на нее и нарочито медленно произнес:

— Ты потеряла веру в мою способность нападать на след, Джонти?

Она увидела веселую искорку в его черных глазах.

— Конечно же, ты его нашел! — радостно рассмеялась Джонти. — Было глупо с моей стороны задавать тебе такой вопрос.

— Да, действительно, — проворчал Джонни, дотянувшись рукой до нее и взъерошив ее кудряшки. — Хотя мне пришлось потрудиться. Мой брат не проводит все время в своем убежище. В основном он живет в Коттонвуде.

— Но Джонни, — начала Джонти, осадив кобылу и широко раскрыв глаза. Лайтфут подхватил удила Красотки и подстегнул ее. — Неужели дядя Джим не понимает, что он подвергает себя большей опасности, показываясь открыто в таком маленьком городке? — закончила она.

— Я сомневаюсь, что ему, действительно, угрожает опасность. Коттонвуд — это город, где постоянно перегоняют скот, если ты помнишь. Он по-прежнему темен и полон насилия, и в нем нет ни порядков, ни закона. Джим как раз вписывается в него.

— Что он собирается делать там? Надеюсь, он не собирается…

— Грабить банки? — насмешливо закончил Лайтфут ее мысль. — Нет, веришь или нет, но ради тебя мой брат решил попробовать жить честно. Сейчас он занимается покупкой пивной. На днях он ее купит.

— Тогда, — Джонти помолчала, боясь задать вопрос. — Значит ли это, что я смогу поехать к нему?

Индеец широко улыбнулся, так как по ее лицу видно было, что она боялась его ответа, и в то же время надеялась.

— Ты можешь поехать к нему, когда захочешь.

Джонти издала такой вопль, что обе лошади испуганно вздрогнули. Когда они успокоили животных, Джонти сказала полушутя, полусерьезно:

— Я готова хоть сейчас повернуть Красотку и уехать отсюда — и от Корда Мак Байна — навсегда.

Индеец одобрительно улыбнулся.

— Я понимаю твои чувства, дитя мое. У тебя было несколько тяжелых месяцев с Кордом Мак Байном. Мы должны кое-что спланировать, прежде чем умчаться, задравши хвост. Корд никогда не позволит тебе просто взять и уехать, ты это прекрасно знаешь. Мы должны ускользнуть незаметно.