За весь путь им не встретилось ни одной машины, лишь иногда их провожал равнодушным взглядом присевший у обочины крестьянин.

Покрытый легкой дымкой, показался остров, где располагалось кладбище. Не говоря ни слова, водитель остановил грузовик и выключил мотор. Тишину прерывали лишь журчание реки да крики обезьян и птиц.

На противоположном берегу двое мальчишек пронзительными криками погоняли стадо буйволов. Солнце поднялось уже высоко над холмами, но в девять утра жара была еще сносной.

Все так же молча таец спустился к топкому берегу, где, как и в прошлый раз, лежали сампаны. Малко с Тепен остались в машине. Таец быстро столкнул лодку в желтую воду и принялся грести. За пять минут добравшись до другого берега, он исчез в густой растительности и, появившись вновь лишь через несколько минут, украдкой дал им знак, что путь свободен. Машина стояла в ложбине, и с кладбища их не было видно.

Малко с Тепен спрыгнули на землю и побежали к берегу на небольшую отмель с сампанами.

Тепен на этот раз была в брюках. Малко устроился на носу, а она взялась за весло. Времени, чтобы переправиться через реку, у нее ушло не больше, чем у их водителя. Малко опустил руку в воду: она была теплой. Не иначе, как здесь кишмя кишели пиявки и крокодилы.

Когда они причалили, тайца уже не было. Вообще-то Джим Стэнфорд должен был ждать на другом конце островка, метрах в пятистах отсюда, у северной оконечности кладбища. К счастью, холмистая местность защищала их от посторонних взглядов. Да и за тропическим кустарником легко было спрятаться.

Когда Тепен спрыгивала на землю, Малко заметил, что одежда у нее на животе оттопырилась. Тепен была вооружена.

Кладбище они пересекли без приключений. Солнце с каждой минутой палило все сильнее. Наконец они добрались до большой рощи палисандровых деревьев, последнего возможного укрытия в сотне метров от плоского, как ладонь, остроугольного мыса.

Таец уже был тут. Он стоял в ожидании у крайних могил. Резко крикнул попугай, и они вздрогнули. Птица тяжело пролетела мимо с ящерицей в клюве.

Нервы были напряжены до предела. Облака, скрывавшие солнце, внезапно рассеялись, и на голову Малко словно потек расплавленный чугун. Во рту у него пересохло, в висках стучала кровь. Лицо Тепен как окаменело.

Вдруг сердце Малко учащенно забилось: на краю кладбища появился высокий мужчина, который, видимо, шел снизу, с реки, — европеец в рубашке с короткими рукавами и в штанах. Несмотря на бороду, Малко тут же узнал Джима Стэнфорда. Размеренным шагом тот направился к неподвижно ожидавшему его тайцу, взял его за руку и повел за могильный камень, где оба они присели на корточки спиной к Малко и его спутнице. Нельзя было терять ни секунды: Джим быстро обнаружит подмену. Малко решился. Наклонившись к уху Тепен, он прошептал:

— Я пойду, а ты стой тут.

Тепен опустила голову и тихо сказала:

— Поцелуй меня.

Губы у нее были сухие и горячие. Она тут же отстранилась и подтолкнула его вперед.

Толстый геккон глядел на них, взгромоздившись на могильную плиту. Потом он нырнул в кусты, и Тепен проводила его глазами.

Малко показалось, что он добирался до места, где находился Джим Стэнфорд, целую вечность. Тот сидел к нему спиной, оживленно беседуя с тайцем. Неожиданно он обернулся, и они с Малко уставились друг на друга. Несказанное удивление отразилось на лице Стэнфорда.

Их разделяло не более пяти метров. Малко поразили морщины вокруг глаз Джима и выражение усталости и обреченности на его лице.

Джим Стэнфорд медленно встал, направляя на Малко японский парабеллум.

У Малко даже и в мыслях не было вынуть оружие. Показывая, что у него в руках ничего нет, Малко выкрикнул:

— Не стреляйте, Джим.

— Малко!

Американец опустил пистолет и тихим голосом повторил: «Малко». Таец не сдвинулся с места. Несколько секунд Малко и Джим стояли друг против друга, потом Малко сказал:

— Джим, я все знаю. Ким Ланг мертва. Она работала на коммунистов. Полковник Уайт послал меня убить вас.

Невыразимая печаль появилась в глазах Джима Стэнфорда. Он на секунду закрыл глаза и прошептал:

— Каким же я был дураком! Я догадывался, но не хотел верить. Порой она была такой нежной, такой ласковой.

— Джим, — перебил его Малко, — я не собираюсь вас убивать.

Американец невесело улыбнулся.

— Это уже не имеет большого значения.

— Исчезните куда-нибудь, — взмолился Малко. — Вы ведь знаете страну как свои пять пальцев. Начните жизнь сначала. Никто не станет вас преследовать.

Джим Стэнфорд открыл было рот, чтобы ответить, но за спиной Малко вдруг послышался шорох. С быстротой молнии Джим оттолкнул Малко назад.

Раздался выстрел, и Малко увидел, как Джим с гримасой боли согнулся пополам и схватился за живот. Новый выстрел — и Джим упал. Малко в ярости перекатился на другой бок и, выхватив пистолет, выпалил наугад в том направлении, откуда стреляли. Послышался приглушенный крик.

Крик женщины.

Бледная, как смерть, Тепен с большим кровавым пятном на правом плече стояла, облокотившись о могильную плиту. На земле рядом с ней валялась «беретта».

— Почему ты хотела убить Джима? — заорал Малко.

Он засунул платок между ее блузкой и раной. Тепен открыла глаза.

— Я хотела убить не его, а тебя, — пробормотала она. — Но он меня увидел.

— Меня? Но почему?

— Потому что ты уезжаешь, — призналась Тепен.

Выходит, Джим Стэнфорд его спас. Видя, что жизнь Тепен вне опасности, Малко поднял пистолет и вернулся к американцу. Таец из службы безопасности по-прежнему сидел на корточках с непроницаемым видом, словно сфинкс. Джим дополз до могильной плиты и прислонился к ней спиной. С его губ стекала розовая пена. Закашлявшись, он выплюнул сгусток крови. Его рубашка на груди была красной от крови и прилипла к телу. Малко расстегнул ее и едва сумел скрыть смятение. Первая пуля Тепен, пробив желудок, вероятно, застряла в печени, а вторая угодила в правое легкое. Шанс выжить у Джима оставался крохотный, да и то при немедленной операции.

— Мне так и так крышка, — с трудом проговорил Джим Стэнфорд. — Но скажите, как вы здесь очутились. И кто эта девушка, которая хотела вас убить?

Малко вкратце поведал ему о своем пребывании в Бангкоке. Не забыв упомянуть о роли Тепен.

Джим перебил:

— Я никогда не пытался вас убить. Это моя жена. Она боялась, что вы узнаете правду. Простите меня, Малко. Са-Май работал на нее тоже. Мне не следовало брать его в сообщники. Это убийца, хладнокровный и опасный убийца. Но теперь уже поздно говорить об этом.

Он шевельнулся и тут же вскрикнул от боли. Малко попытался поднять его за плечи.

— Пойдемте со мной, вас вылечат.

Джим покачал головой.

— Нет, мне каюк. Я слишком стар, чтобы бегать по джунглям. Я свое отбегал при японцах.

— Но почему вы не уехали из Таиланда? — воскликнул Малко.

Джим слабо улыбнулся.

— Я был привязан к Ким Ланг. Мне нужны были деньги, чтобы ее сохранить. Уже давно я знал об одном очень старом складе оружия японской армии. Надо было только найти покупателя. В моем положении одной сделкой больше, одной меньше — роли не играло. Заключить ее мы должны были сегодня. И я бы уплыл по реке — с золотом, которого бы хватило для новой жизни. Судьба, однако, распорядилась по-другому.

Лицо пожилого американца стало таким же серым, как гранит, на который он опирался. На секунду Джим прикрыл глаза, но потом открыл их снова.

— Я надеялся начать новую жизнь с Ким Ланг. Но чтобы в пятьдесят соревноваться с двадцатилетними, приходится очень дорого платить.

На небе теперь не было ни облачка, и солнце палило немилосердно. По лицу Джима Стэнфорда струился пот, в уголках губ мешавшийся с кровью.

Его руки нервно двигались. Он тихо сказал:

— Окажите мне последнюю услугу, Малко. Похороните меня здесь. Место есть, никто не придет сюда меня искать. Мне всегда нравился этот уголок. И никто ничего не узнает.