Всматриваясь в розовый горизонт на востоке, Эйслин на мгновение захотела забыть последние три года. Восход солнца был нормальным, черт возьми. Почему тогда все остальное не могло быть? Эйслин пыталась заговорить с Руном, но волк в несвойственной ему манере молчал. В итоге она, наконец, поняла, что он хочет, чтобы его оставили в покое. Эйслин вернулась в дом через отделение для приема больных, используя заднюю дверь, так как в ней не было ловушек, как спереди, а девушке не хотелось тратить полчаса на то, чтобы заново прятать лезвия.

Чтобы убить время, она снова стала читать «Исландию», а затем приготовила что-то вроде печенья из настоящей муки. Эйслин не понимала, насколько ненавидит ореховую муку, пока не начала печь с помощью магии. Печенье пахло невероятно и таяло у нее во рту, когда Эйслин откусила немного, не в силах дождаться, пока оно остынет. Девушка нашла нераспечатанные банки домашнего варенья и щедро намазала клубничный джем на горячий бисквит. Вкус был изумительный.

Перенеся свою праздничную еду в кабинет, Эйслин почитала еще. Когда она выглянула в окно, то с шоком обнаружила, что уже давно стемнело. Фион отсутствовал уже два дня. Он вернется? Что, если Фион столкнулся с какими-то неприятностями? Эйслин закусила нижнюю губу, ей совсем не понравилась эта мысль.

Девушка рассматривала врата под собой. Она знала, как их активировать. Или думала, что знала. Эта информация была в дневниках главным образом потому, что это был процесс проб и ошибок, Марта увековечила свои попытки.

На следующее утро Эйслин приняла решение. Она снова плохо спала и чувствовала себя не в своей тарелке. Было глупо маяться от безделья в ожидании Фиона. Эйслин могла отправиться в Талтос, осмотреться и вернуться, вероятно, до того, как мужчина очнется. Зависит от того, как все пройдет. По крайней мере, тогда у нее будет что-то, что можно добавить к их совместно полученным знаниям, чтобы их объединить. Если вообще существовало что-то, чем можно их объединить.

У Эйслин было плохое предчувствие по поводу долгого отсутствия Фиона. Девушка стиснула зубы. Она действительно не очень хорошо знала Фиона, но предпологала, что его забота о ней была подлинной. Конечно, мужчина бы уже вернулся, если бы не застрял где-то. Или умер.

Мысль заставила девушку содрогнуться.

«Пора собираться. Нет смысла ждать спасения. Я перестала уповать на это, когда оставила папу лежать мертвым в Боливийских горах. Или это случилось, когда мама вошла в вихрь».

Эйслин подумала о волке. Он почти не сказал ей ни слова за последние двадцать четыре часа. Должна ли она взять его с собой?

«Я позволю ему решать самому».

— Рун.

Волк вбежал в спальню. Когда он посмотрел на нее, то в его глазах отразилась печаль.

— Я собираюсь в Талтос. Не хочешь присоединиться?

Он одним прыжком вскочил на кровать и облизнул ее лицо.

— Я думал, ты никогда не спросишь. Ожидание съедало меня изнутри, как декомпрессионная болезнь²⁴.

Удивившись, девушка обняла его, а затем начала одеваться. Одежда, которую она нашла в рыбацком домике МакКлауда, пригодилась. Эйслин натянула черные брюки с несколькими карманами, черную вязаную водолазку и захватила черную куртку Gore-Tex на всякий случай. В последний раз, когда Эйслин посещала Талтос, там было холодно. Она засунула ноги в свои потрепанные ботинки и стала рыться в ящиках Марты, пока не нашла черную шапочку, под которую смогла спрятать свои рыжие локоны. Эйслин засмотрелась на черные шерстяные перчатки из того же ящика, а затем натянула их на руки. Они оказались слишком большими, но, по крайней мере, скрывали ее кожу. Если бы у нее был грим, то Эйслин бы затемнила лицо. Подтянув ворот водолазки, она прикрыла подбородок.