СФИНКС

Я пустынной шел дорогой

Меж отвесных, тесных скал,—

И внезапно голос строгий

Со скалы меня позвал.

Вечерело. По вершинам

Гас закат. Был дол во мгле.

Странный призрак с телом львиным

Вырос, ожил на скале.

Полузверь и полудева

Там ждала, где шла тропа.

И белели справа, слева

Кости, кости, черепа…

И, исполнен вещей веры

В полноту нам данных сил,

К краю сумрачной пещеры,

Человек, я подступил.

И сказал я: «Ты ли это,

Переживши сто веков,

Снова требуешь ответа?

Дай загадку, — я готов?!»

Но, недвижима на камне,

Тихо, зыбля львиный хвост,

Дева, взор вонзив в глаза мне,

Ожидала первых звезд:

«Вот загадка, о прохожий,

Ты, пришедший из долин!

Я тебя спрошу все то же,

Что услышал Лаев сын:

Кто из нас двоих загадка?

Я ли, дева-сфинкс, иль ты?

Может, ночью в тени шаткой,

Видишь ты свои мечты?

Если я жива, телесна,

Как тебе телесным быть?

Нам вдвоем на свете тесно,

Я должна тебя сразить!

Но, быть может, я — поэта

Воплощенный легкий сон?

В слове смелого ответа

Будет призрак расточен.

И действительностью станут

Только кости и скала?

Отвечай мне: кто обманут?

Я была иль не была?»

И, недвижима на камне,

Дева, зыбля львиный хвост,

Устремила взор в глаза мне,

Взор, принявший отблеск звезд.

Мрак тускнел и рос без меры,

К небу высились столпы…

Я стоял у врат пещеры…

Мимо не было тропы.

1903

«Есть поразительная белость…»

Есть поразительная белость

Снегов в вечерний час, и есть

В их белизне — святая смелость,

Земле непокоренной весть!

Пусть тьма близка, и закатилось

Нагое солнце за рубеж:

Его сиянье только снилось,

Но небо то ж, и дали те ж!

И звезды пусть во тьме возникнут,

И с изогнутой высоты

Земле свои приветы крикнут:

Они растают, как мечты!

Но свет первее солнц и мира,

Свет все — что есть, бессветья нет,

И тьма лишь царская порфира,

В которой выступает свет!

27 января 1904

«СКОРПИОНУ» И «ГРИФУ»

Наш мир храня от силы вражьей,

В чреде двенадцати имен,

У врат небес стоят на страже

В свой день Весы и Скорпион.

Но от земли, вседневно пленной,

В свой юный веруя порыв,—

Да посягнет за грань вселенной!—

Взлетает ярый Гиппогриф.

Вам, — два врага в едином стане! —

Урок видений вековых:

Один гори, где мира грани,

Другой — стремись нарушить их.

23 марта 1904

МАКСИМИЛИАНУ ШИКУ

Я многим верил до исступленности.

Urbi et Orbi

Эту веру я тебе вручаю,

Столько раз обманутую… Что ж!

Наш удел идти, скользя, по краю,

Наш удел — над темной бездной дрожь.

Шаг еще сужден ли мне, не знаю:

Но иду, и близко ты идешь!

Близким — мой привет! Нов миг паденья —

Взгляд, лишь взгляд один без сожаленья.

Октябрь 1904

«Я не видал таинственных лесов…»

Я не видал таинственных лесов

Безудержной природы Индостана,

Причудливых китайских городов

И белых скал льдяного океана;

Не вел войска на приступы твердынь,

И не был венчан в бранном шуме стана;

Дней не влачил в толпе своих рабынь,

Не проходил, протягивая руку,

В чертоги всех богатств и всех богинь;

Не созерцал во всех пределах муку

На лицах мучеников, как судья;

С возлюбленной не пережив разлуку,

Под ноги смерти не бросался я.

Я многого не видел и не встретил,

Пылинка в миллиардах — жизнь моя!

Но до вопросов кто-то мне ответил —

И в безднах я стою без уст и слов…

И светлый мой полет сквозь них не светел.

Грядущих не увижу городов,

Не посещу всех тайн земного круга,

С героями не встречусь всех веков.

Но где в стране от севера до юга

Восторг безвестный обретет душа,

Безвестный трепет скорби и испуга?

Мы все проходим жизнь, как он, спеша,

Возможности переживаем в грезах;

От тихих снов под сводом шалаша

До высшего блаженства в тайных слезах,

И, список чувств запомнив наизусть,

Судьбе, при одобреньях и угрозах,

Мы равнодушно повторяем: пусть!

<1904>

«Царил над миром рифм когда-то…»

Царил над миром рифм когда-то

Я с самовластием волхва,

И волю царственную свято

Вершили верные слова.

Любил я радостные чары

На их желанья налагать,

И на союз мгновенный — пары

Благословлять и сочетать.

Любил с улыбкой подмечать я

В двух чуждых душах сходный звук

И двух врагов — бросать в объятья,

Как двух восторженных подруг.

19 февраля 1905

«На площади, полной смятеньем…»

На площади, полной смятеньем,

При зареве близких пожаров,

Трое, став пред толпой,

Звали ее за собой.

Первый воскликнул: «Братья,

Разрушим дворцы и палаты!!

Разбив их мраморы, мы

Увидим свет из тюрьмы!»

Другой воскликнул: «Братья,

Разрушим весь дряхлый город!

Стены спокойных домов —

Это звенья старинных оков!»

Третий воскликнул: «Братья,

Сокрушим нашу ветхую душу!

Лишь новому меху дано

Вместить молодое вино!»

6 июля 1905

К НАРОДУ

Vox populi…[2]

Давно я оставил высоты,

Где я и отважные товарищи мои,

Мы строили быстрокрылый Арго,—

Птицу пустынных полетов,—

Мечтая перелететь на хребте ее

Пропасть от нашего крайнего кряжа

До сапфирного мира безвестной вершины.

Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ,

В твоем многошумном, многоцветном водовороте,

Но ты не узнал моего горького голоса,

Ты не признал моего близкого лика —

В пестром плаще скомороха,

Под личиной площадного певца,

С гуслями сказителя былых времен.

На полях под пламенным куполом,

На улицах в ущельях стен,

Со страниц стремительной книги,

С подмостков, куда вонзаются взоры,

Я слушал твой голос, народ!

Кто мудрец? — у меня своя мудрость!

Кто венценосец? — у меня своя воля!

Кто пророк? — я не лишен благодати!

Но твой голос, народ, — вселенская власть.

Твоему желанию — лишь покоряться,

Твоему кумиру — только служить.

Ты дал мне, народ, мой драгоценнейший дар:

Язык, на котором слагаю я песни.

В моих стихах возвращаю твои тайны — тебе!

Граню те алмазы, что ты сохранил в своих недрах!

Освобождаю напевы, что замкнул ты в золотой скорлупе!

Я — маг, вызывающий духов, тобою рожденных, нами

убитых!

Без тебя, я — звезда без света,

Без тебя, я — творец без мира,

Буду жить, пока дышишь ты и созданный тобою язык.

Повелевай, — повинуюсь.

Повяжи меня, как слепого, — пойду,

Дай мне быть камнем в твоей праще,

Войди в меня, как в одержимого демон,

Я — уста, говори, кричи мною.

Псалтырь моя!

Ты должна звенеть по воле властителя!

Я разобью тебя об утес, непослушная!

Я оборву вас, струны, как паутины, непокорные!

Раскидаю колышки, как сеют зерна весной.

вернуться

2

Голос народа (лат.).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: