Так что я в темпе оделся, схватил бумажник и уже собрался было рвать когти, но тут мой взгляд упал на Доковский пакет... С одной стороны, самым разумным было бы оставить его здесь и даже не заглядывать внутрь, будь пакет запечатан, я б так и сделал, но он был открыт и хрен кто потом поверит, что я в него не заглядывал.
Короче, я схватил пакет, сунул в портфель и был таков. Выйдя, я с сожалением поглядел на машину. Конечно, на машине я уже через четверть часа буду далеко отсюда, но, не найдя ее около моего дома, ребятишки папы наверняка сложат два и два и очень даже вероятно, что в конце этого квартала меня остановит вежливый, но неподкупный коп. Папа Бруно очень дружен с нашим шерифом - он со всеми важными людьми очень дружен. А просто пешком я уйду недалеко. Поэтому я выбрал третий путь - сел в машину и проехал переулком до 2-ой Роуз стрит, где и бросил ее между Ниссаном средней свежести и Плимутом, выглядевшим так, будто на нем ездил еще президент Линкольн. Оставил ключи в замке, дверь приоткрытой и пошел дальше пешком. Называется - пустить по ложному следу.
Теперь встал вопрос - куда идти. Знакомых у меня было немного, да и те, что были, сдали бы меня папе Бруно даже под простое «спасибо». Во всех фильмах герои в аналогичной ситуации шли в ближайшую гостиницу и записывались там под вымышленным именем, не показывая документов.
Угу.
В некоторых случаях, когда сценарист решал написать очень реалистичный сценарий, герой шел в магазин, покупал там новехонький чемодан и набивал его всяким хламом с помойки - чтобы не вызывать подозрений отсутствием багажа. После чего сидел в своем номере, готовясь к решительным действиям, а плохие парни в это время кругами носились под окнами гостиницы, временами недоуменно говоря друг другу: «Ума не приложу, куда этот тип подевался». Bullshit.
Впрочем, где пересидеть день, я уже придумал - в публичной библиотеке. Вот уж где меня станут искать в последнюю очередь, но оставалась одна маленькая проблема - библиотека открывалась, кажется, в 11, а сейчас - и семи нет. Шляться в это время по улицам - вернейший способ привлечь внимание копов со всеми вытекающими последствиями. Думал я думал, но так ничего не придумал и решил пойти пока потихоньку к библиотеке, авось по дороге что-нибудь придумается. И так шел я себе тихонько, пока взгляд мой не упал на вывеску «Бар Аламо - работаем круглосуточно».
Первой моей мыслью было отвернуть в сторону лицо и поскорей прошагать мимо - «Аламо» принадлежит Майку Бруно, родному племяннику папы Бруно. Но, сделав всего три-четыре шага, я понял, что лучшего места пересидеть пару-тройку часов мне не найти по всему восточному побережью. Майк не состоял в организации, более того, ходили слухи, что папа несколько раз предлагал Майку долю, но он отказывался. В конце концов папа от недалекого родственника отстал, но при этом преисполнился к Майку совершеннейшего презрения и не было более верного способа заслужить неудовольствие папы, чем упомянуть рядом с ним вслух Майка Бруно. И в то же время Майку ничего не грозило, говорят, папа даже пару раз улаживал для племянника кой-какие проблемы. Семья, все-таки. Вот так и выходило, что «Аламо» - место, где вероятность натолкнуться на ребятишек папы минимальна - по своей воле они сюда не попрутся, а искать здесь меня... ну, это вряд ли.
Внутри было пусто - похожие, как близнецы, два унылых типа со следами деградации на лице сидели по разным углам, стараясь растянуть в бесконечность процесс распития бокала чего-то-там-спиртного. Похоже, тут еще и не убирались - под столами вовсю валялся мусор, а с эстрады, сбоку от здоровенного динамика кокетливо свешивалась половина кружевного лифчика. Странно, вообще-то, насколько я помню, «Аламо» был заведением приличным во всех смыслах. Я подошел к барной стойке и постучал никелем. На стук из глубин заведения вышел сам Майк - я его пару раз видел в те времена, когда папа Бруно еще не оставил идею приобщить Майка к семейному бизнесу; да и фамильные черты Бруно на лице Майка проявлялись довольно заметно - но ничего не сказал: Майк-то меня наверняка не запомнил. Да и какое мне дело до того, что племянник самого могущественного человека в городе собственноручно обслуживает в баре одиноких посетителей. «Мартини со льдом, стейк и утреннюю газету» - сказал я. Майк только моргнул, молча положил на стол газету, налил из бутылки мартини, кивнул в сторону холодильной машинки и удалился обратно в глубины заведения. За стейком, я надеюсь. Я выбил из машинки пару кубиков льда и выбрал себе место у окна, равноудаленное от обоих пьянчуг. Развернул газету и принялся ее изучать, понемногу прихлебывая мартини и стараясь отделаться от предчувствия, что это - последний спокойный момент в моей оставшейся жизни.
Стейк, появившийся у меня на столе через пять минут, против ожидания, выглядел вполне пристойно и аромат источал соответственный. «Еще чего-нибудь?», - поинтересовался Майк, и я чуть не вздрогнул, настолько его голос оказался похожим на голос папы Бруно. «Нет, хотя...», я чуть замешкался, перед тем как ткнуть пальцем в сторону эстрады, - «лучше б вы ту штуку забрали, свистнет еще кто-нибудь, а оно все ж денег стоит, нет?». Майк недоуменно уставился в указанную сторону, но заметил лифчик и скривился. «Ирма!», - крикнул он в сторону неожиданным басом, - «иди сюда быстро!». Я сидел спиной к стойке, поэтому явление Ирмы пропустил. Но донесшийся пару секунд позже бархатный с хрипотцой голос подействовал на меня так, как рычание льва в ночной саванне действует на пасущихся оленей. «Майк, душка, не ори так, у меня голова болит», - произнес этот божественный голос за моим плечом и я немедленно обернулся, желая увидеть его источник.
Сказать по правде, я был разочарован: высокая худая девушка, настолько плоскогрудая, что в первый момент я принял ее за парня, с резкими чертами лица и короткой мальчишеской стрижкой. Она стояла в футах в десяти, боком ко мне, морщась от головной боли, а Майк негромко, но очень эмоционально что-то ей втирал, периодически тыкая пальцем в сторону злополучного лифчика. «Ладно, ладно, я поняла, прониклась и осознала, отстань», отмахнулась наконец Ирма.