– Позвольте мне навестить вас в ближайшие дни, миледи. Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии пригласить вас на прогулку?

Он все еще был в ярости. Лили чувствовала это за учтивостью его слов. Он делал то, чего от него ожидали, то, что было необходимо, чтобы не выглядеть глупо. Она должна была ответить ему отказом и освободить от бремени дальнейшего притворства, но когда он посмотрел ей в глаза, она поняла, что кивает.

Лорд Грейдон поклонился, снова нежно поцеловал ей руку и попрощался с тетей Маргарет и леди Джерси. Он молча прошел к выходу из зала, не обращая внимания на взгляды и шепот.

Он брел какое-то время бесцельно, не думая о том, куда и зачем идет. Ночной воздух был холодным. Грейдону казалось, что в легких у него образовался ледяной узел, затрудняющий дыхание. Весь свой гнев он обратил на графа Кардемора, предвкушая, что сделает с этим человеком, как только удастся добраться до его толстой шеи. Кардемор. У Грейдона было искушение нагрянуть в его логово и послать графа ко всем чертям. Граф заявлял, что очень любит свою сестру. Будто эта эгоистичная свинья в состоянии понимать, что такое любовь и деликатность…

– Добрый вечер, лорд Грейдон.

Грейдон обернулся и тут же узнал изящного, хорошо одетого джентльмена, на которого натыкался на каждом углу, в каждом переулке все последние дни, особенно когда пытался раздать свои долги. Приспешник Кардемора очень квалифицированно выполнял свою роль шпика.

– Должно быть, ваш господин вам недурно платит, сэр, – заметил Грейдон спокойным голосом. – Работаете днем и ночью. Не правда ли?

– Я получаю достаточно за те услуги, которые оказываю. – Человек слегка поклонился, не сводя глаз с Грейдона.

– Понятно. Собираетесь проводить меня до дома моей любовницы и подождать, пока я освобожусь? Вряд ли Кардемор полагает, что я покину страну среди ночи.

– Вы должны спросить у лорда Кардемора, что он полагает, милорд, – невозмутимо ответил человек. – Не в моих привычках задавать лишние вопросы.

– Безусловно. Собаки, верно служащие своим хозяевам, обходятся без вопросов.

Ироничная улыбка заиграла на губах джентльмена.

– Иные собаки разумнее людей, милорд. Советую вам помнить об этом, пока вы не возвратите свои долги. Я удивился, увидев, что леди Лилиан покинула зал вскоре после вас. Может быть, вам лучше рассказать мне, что произошло, поскольку мне надо знать, что доложить лорду Карде…

Прижав человека к стене ближайшего здания, Грейдон легко приподнял его за воротник, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

– Лорду Кардемору? Вам надо знать, что доложить вашему сатанинскому хозяину? – Он сильнее прижал человека к кирпичной стене. – Скажите ему, что он должен был предупредить меня заранее, что его сестра – немая. Скажите ему, вы, мерзкая дворняжка, что я сегодня чуть не опозорил несчастную девушку, потому что был в шоке. Я должен благодарить Бога за то, что моя мать научила меня никогда и ни при каких обстоятельствах не ставить женщин в неловкое положение. В противном случае леди Лилиан оказалась бы танцующей в одиночестве. Вот что вы ему скажете. Понятно? – Для большей убедительности он приподнял человечка повыше.

– Поставьте его на место, милорд.

Покосившись в сторону, Грейдон увидел двух дюжих господ, стоявших неподалеку.

– Ага, у тени появились тени!

– Будьте так добры, милорд. Не хотелось бы применять к вам силу.

– Неужели? – тихо проговорил Грейдон, медленно ставя человечка на ноги. – Желал бы я посмотреть на это. – И, обращаясь к своему пленнику, сказал: – Передайте все, что я просил, вашему хозяину. Слово в слово. Понятно? И запомните, если я еще раз увижу, как вы шпионите за мной, вы горько пожалеете об этом. – Ударом кулака он ловко отшвырнул человечка прямо в руки его покровителей. – Ну, – сказал лорд Грейдон, обращаясь к своим ошеломленным противникам, – хотите по одному или вместе?

– Думаю, нам надо преподать ему урок, Билл, – сказал тот, что был повыше, небрежно бросив лишившегося чувств приспешника Кардемора на землю. – Хватай его, сейчас мы ему устроим взбучку.

Грейдон, улыбаясь, начал стягивать перчатки, но тут откуда-то из темноты послышался спокойный голос лорда Долтри.

– Прошу прощения за то, что помешал, – сказал Долтри, становясь между ними. – Я знаю, Тони, ты не простишь меня за то, что я испортил тебе удовольствие, но из уважения к твоей дорогой матушке я вынужден вмешаться. Буду признателен вам… джентльмены… – многозначительно протянул он, – если вы прихватите своего дружка и уберетесь.

– Не лезь, Мэтью, – проговорил Грейдон. – Я собираюсь поразвлечься.

– Я знаю, – извиняющимся тоном произнес Долтри, в то время как бандиты с опаской оглядывали его внушительную фигуру. – Но, черт тебя подери, неужели ты не можешь развлекаться в более приятном месте? – Кивнув в сторону лежащего на земле человека, он повторил: – Забирайте его и идите, пока я не передумал. Должен вас предупредить, что нрав у моего друга необычайно вспыльчивый.

Противники сочли за благо ретироваться. Когда они уволокли своего приятеля, Долтри со вздохом повернулся к Грейдону.

– Никогда не видел тебя таким ошеломленным во время танцев, – мягко сказал он. – Этот ангел вверг тебя в такое состояние своей красотой или тем, что он сказал?

– Этот ангел, – ответил Грейдон, устало прислонившись к стене, – молчал. Сестра Кардемора не может говорить. Она немая.

Теперь ошеломлен был лорд Долтри.

– Немая? Ты уверен?

– Уверен. Тебя не удивило то, что за такую красивую женщину не сражались все мужчины в зале? Леди Джерси сказала, что ни один мужчина, которому она представила леди Лилиан, не пригласил ее танцевать. Не уверен, что я тоже не нашел бы предлога, чтобы уклониться, если бы знал заранее. К счастью, она достаточно хорошо слышит. Наверняка. Потому что она прекрасно понимала все, что я ей говорил, и танцевала под музыку. Но поскольку она совершенно не способна поддержать простой разговор, я делаю вывод, что она немая.

– Но Кардемор должен был упомянуть об этом.

– Именно, – согласился Грейдон. – Любой честный, нормальный, цивилизованный человек так и сделал бы. Но не Кардемор. Не могу понять, почему он утаил от меня правду, но это роковой просчет. Я был настолько поражен, когда все понял, что причинил боль бедняжке. – Он прижался затылком к стене и устремил взгляд в небо. – Что она думала все это время, пока я вел пустой разговор? Должно быть, это был кошмар для бедной девушки. Видел бы ты, как она посмотрела, поняв, что до меня наконец дошло! – Он глубоко вздохнул и потер лоб. – Мне остается только надеяться, что мы закончили танец достаточно бодро.

– Ты быстро взял себя в руки, – успокоил его Долтри. – И если то выражение, с которым ты смотрел на нее, было наигранным, то тебе нужно идти на сцену, мой мальчик, а не прятать от мира свой талант.

С некоторым чувством неловкости Грейдон вспомнил, как глубоко поразила его улыбка леди Лилиан. Улыбаясь, она становилась еще красивее.

– Что было с ней после того, как я ушел? – спросил он. – Мне следовало задержаться, но я был настолько зол, что мне оставалось либо молча уйти, либо во всеуслышание объявить о дьявольских кознях Кардемора.

– Она была слегка смущена, если ты спрашиваешь об этом, – сознался Долтри, – но никакого урона не понесла. Несколько молодых людей подходили к ней после этого. И среди них – Сиборн Мэргейт.

– Значит, она танцевала потом?

– Нет. Леди Изабель заявила, что устала и хочет уйти. Кажется, они придерживаются в городе своего деревенского режима. Во всяком случае, так она мне сказала.

– Леди Изабель? – Грейдон с улыбкой посмотрел на друга. – Ты танцевал с ней, Мэтью?

– Это было больше похоже на соревнование по борьбе, – лорд Долтри криво усмехнулся. – Бог мой! Да она мускулистее, чем мой младший брат. А в период особого волнения, что случалось каждые пять секунд, она так сильно сжимала мои пальцы, что, клянусь, я ждал, что к утру они посинеют. – Он потряс рукой, словно отгоняя болезненное воспоминание. – Каждое утро они с леди Лилиан ездят верхом. В любую погоду. Поэтому она хотела пораньше лечь, чтобы встать перед рассветом. Похоже, леди Лилиан очень обрадовалась предлогу уйти.