– Боялся?

– Да, потому, что ты другая, хотя и похожа на него, как отражение. И ты сильнее, потому что все еще веришь в людей и в то, что у этого мира есть будущее.

Дракула с Палачом прогуливались по аллее Дворцового Парка. Вампир был подавлен, погружен в свои размышления и совсем не слушал Палача.

– Дракула, очнись!

– А? Что?

– Я у тебя спрашиваю, что вы там такое с Террой затеяли?

– С чего ты взял, что мы что-то затеяли?

– Видно же, – пожал плечами Палач.

«Какой кошмар! – с ужасом подумал Дракула. – Если это даже Палачу видно…»

– Да чего ты так перепугался? Я же не собираюсь никому рассказывать, мне просто интересно, что вы там делаете. Просто из любопытства.

– Ничего особенного, – мрачно ответил вампир, – просто тренируюсь рыть себе могилу вот и все.

Прижавшись к груди Алмона, Анаис слушала ровные удары его сердца.

– Алмон.

– Да?

– Как ты думаешь, что такое Мертвая Зона?

– Похоже на какой-то ад при жизни.

– А что может быть адом при жизни?

– Не знаю, наверное, безумие.

– Вот именно. Мне кажется, я поняла, что такое Мертвая Зона.

– Интересно, что? – На самом деле его не очень интересовало, что такое Зона, гораздо интереснее было знать, когда же она, наконец, закончится.

– Вот смотри, – сказала Анаис, и Зона тут же принялась записывать ее слова размашистыми красными буквами, – все мысли, чувства, желания, поступки разумных и думающих существ находят свое отображение на тонких уровнях Космоса. Благодаря этому программируется место каждого в Сообществе Разумных и во Вселенской Гармонии. Чем ниже мозг в развитии, тем более шаткую ступень он занимает – либо постоянно скатывается вниз, либо с трудом поднимается вверх. Чем выше уровень сознания, тем более прочную и широкую ступень оно занимает, питая своими деяниями, мыслями и энергиями Систему Жизни, отдавая так же силы и тем, кто внизу, предоставляя им средства для роста и существования.

Алмон молча смотрел на девушку с фиолетовыми волосами, расположившуюся у него на коленях. Если бы он смотрел только на надписи в пространстве, то мог бы поклясться, что это говорит Георг…

– Но, Алмон, – продолжала Анаис, – как ты думаешь, сколько безумцев на этом великом множестве разумных планет и Систем?

– Предостаточно.

– Вот именно, а на каких уровнях есть место таким думам и помыслам? Мертвые Зоны – вот резервуары для них. Должно быть, они есть на всех планетах. На одних резервуары видимые, реальные, как эта Зона, на других не заметны, расплывчаты и тяготеют зловонными маслянистыми струями над душами людей, а люди, ни о чем не подозревая, дышат их отравленными испарениями и тоже постепенно сходят с ума.

– Здесь все такое огромное, неужели мысли психов имеют такие глобальные масштабы?

– Еще бы! Ой, смотри, что это там катится?

– Похоже на черепа… не уверен… Пойдем отсюда, а то они катятся прямо на нас.

Патриций отрешенно разглядывал свой портрет на стене кабинета. «Когда же я его перевешу»? – равнодушно подумал Владыка. С холста на Георга смотрел он сам, казалось, во взгляде нарисованного Патриция читается тоже самое…

Когда черепа остались далеко позади, Анаис снова ощутила присутствие отца. Алмону уже не нужны были слова, достаточно было посмотреть в ее глаза, и полуволк немедленно принялся подыскивать какое-нибудь убежище.

– Смотри, – крикнула Анаис, – там! Впереди! Там что-то большое лежит!

Они бросились вперед, чувствуя нарастающий гул разрушительной силы Патриция. Но вскоре пришлось остановиться – на пути лежало колоссальной величины тихонько пульсирующее человеческое сердце. Грязно-белого цвета, оно со всех сторон было изъедено гигантскими червями.

– Алмон, неужели нам придется лезть туда?

– Придется, больше некуда, – последние слова Алмон произнес уже из сероватых недр.

Рыхлое тело сердца, оседая под коленями и руками полуволка, выделяло прозрачную жидкость, похожую на фруктовый сок. Стараясь не смотреть на эту омерзительную картину и не обращать внимания на участившиеся толчки и сокращения сердца, подбрасывающие, как на пружинах, Анаис поползла вслед за ним.

– Терра, ты меня звала?

Дракула вошел в Темную Залу, по соседству с Залой Философии Крови. Кругом замерли черные статуи с горящими изумрудными глазами, черные кресла, столы и изумрудные портьеры на окнах. Они яркими пятнами светились во мраке интерьера.

– Ага, иди сюда.

Терра стояла спиной к вампиру. Королева приняла свой естественный вид: за ее спиною раскрылись голубые крылья, по плечам струились волны волос цвета первой весенней травы.

– Иди сюда, – повторила она, – посмотри.

Вампир подошел ближе и увидел, что под руками Терр-Розе сияют, переливаются сотканные из колючих искр силуэты. Тот, что поменьше, светился зеленым, тот, что побольше – красным. Терра почти влюбленно созерцала это явление.

– Что это?

– Мне потребовались все мои силы и все умение, но я все же смогла это сделать, – прошептала королева, – через преломление Параллельных Миров я наблюдаю за тем, что происходит в энергополе Патриция. Он не видит Анаис и волка, он только чувствует их, чувствует их жизненные излучения и по ним ориентируется. То, что ты видишь перед собой и есть жизненные излучения Алмона и Анаис. Если я поменяю эти излучения цветами, то смогу обезопасить Анаис. Повелителю важно устранить именно ее, а не полуволка, понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – прошептал Дракула, глядя на сверкающие в темноте искры.

– Если Анаис останется в живых, – продолжала Терра, – все остальное будет уже зависеть только от тебя.

– От меня?

– Да. Ты отправишься на Землю. Я рассчитаю выход Транспортного Канала, ты отправишься туда и будешь ждать девчонку, поддерживая со мною связь.

– А если она доберется до Земли вместе с Алмоном? Этот полузверь меня раздавит одним пальцем. Ты его хоть раз видела?

– Мельком. Здоровенный и тупой, как все здоровенные и тупые солдафоны. Что его сила против хитрости и мудрости вампиров? Глаз Идола должен быть нашим, Дракула, и весь мир будет у наших ног.

– Не знаю, Терра, – вампир отчаянно колебался, – это безумная затея…

– Ты подумай сам, – она начинала терять терпение, – сейчас Патриций имеет реальные шансы наступить, как на песок на всё Мировое и Космическое Сообщество. Если ему это удастся, как ты думаешь, он вспомнит о тебе? О том, кто все эти годы был ему верным слугой, кто терпел все унижения, был пылью на его сапоге? Он опустит тебя на самое дно жалкого существования и тут же забудет о тебе. Разве ты не достоин лучшей участи? Подумай, кем бы ты мог стать, имея Глаз Идола. Другой такой возможности не представится!

– Возможно, ты и права, – пробормотал вампир, – но как же я отправлюсь на Землю? Патриций меня ни за что не отпустит…

– А тебе не надо его спрашивать, – разозлилась Терра, подумав: «Боже, какой идиот!» – Ты оставишь во Дворце свой двойник. У Патриция слишком много дел, чтобы обращать на тебя внимание, а если у него найдется свободная минута, я ему не дам скучать, обещаю.

– Ты уверена, что я ему не понадоблюсь?

– Не понадобишься! Ты должен сделать это, Дракула, – ее голос приобрел мягкость и сладость фруктов, – ведь только тогда ты сможешь быть рядом с королевой, рядом со мною.

– Хорошо, я постараюсь, – покорно закивал вампир.

– Вот и прекрасно.

Терр-Розе принялась менять цвета искр, а стоявший за изумрудными портьерами Сократ напряженно размышлял, «переваривая» услышанное.

На миг Патриций потерял из вида Алмона с Анаис, но вскоре снова отыскал их излучения. Они доносились из какого-то очень сильного организма. Сначала Георг решил, что нечто проглотило их, но жизненные импульсы показывали, что беглецы живы. «Значит, они в чем-то спрятались», – решил Патриций и удвоил усилия, дабы устранить эту нежелательную преграду.