Для начала хорошо написать о значении чувства успеха в жизни людей вообще. Об опыте успеха, о его приобретении на уроках. В качестве примера можно привести мою собственную жизнь. В школе я, как ни старалась, выше четверки не получала, потому что не верила, что получу. Закончила музыкальную школу, занималась вокалом, меня хвалили, говорили о способностях, но где мне., лучше что-нибудь поскромнее. В девятнадцать лет в меня влюбился заурядный мальчик Костя. Ни плохой, ни хороший – обыкновенный. Я с радостью, почти с благодарностью, поспешила замуж – кому я еще нужна?

Теперь появился Дод. Мама и Иза считают, что здесь замешана корысть: не только я сама, но и мои близкие не верят в меня. Я выключила компьютер – предаваться этаким мыслям можно и без него. Дети спали. Не раздеваясь, я свернулась на диване и стала слушать тишину. И вот в этой тишине зазвонил домофон.

Глава 8

– Давид! – Я стояла у лифта и зачарованно смотрела на Амиранашвили. – Ты всегда появляешься так неожиданно!

– Я приехал днем, но были дела. – Он удивленно взглянул на меня: – А почему мы разговариваем на лестнице?

– Не знаю.

Дод решительно распахнул дверь – я, преодолев оцепенение, шмыгнула в прихожую.

– Что с тобой? – Он осторожно обнял меня. – Что случилось?

– Случилось, Давид, случилось нечто ужасное, – так хорошо, прижимаясь к нему, болтать всякие глупости! – Ты приехал, а я тебя совершенно не ждала, и у меня ничего нет на ужин, ты рассердишься и будешь топать ногами. Потому что, я знаю не понаслышке, ты очень требовательный хозяин. И пожалуйста, говори тише: дети уже спят.

Пока он мыл руки, я судорожно соображала, чем, правда, его накормить. Заварила чай, достала принесенные Изой пирожные.

– У тебя были гости? – Давид поднял за горлышко Изин ликер, посмотрел этикетку.

– Иза приходила: у меня сегодня был открытый урок, и мы немножко отметили.

– Что за Иза?

– Иза? Господи! Это моя соседка и ближайшая подруга. Мы с тобой друг друга совсем не знаем… А Иза, между прочим, знакомая Булыжной. – Я нервно рассмеялась. – Давид, мне тебя правда нечем кормить!

– Я ужинал, Марина. Но с удовольствием выпью чая. Сядь, мне нужно поговорить с тобой… Понимаешь, нам неудобно будет жить вместе в этой квартире: она слишком маленькая.

– А ты что, собрался здесь жить? – не смогла скрыть удивления я.

Мы не дети, Марина. У меня нет времени на прогулки при луне. Вечером я хочу возвращаться домой, нормально ужинать, ну, ты понимаешь. Поэтому я сниму другую квартиру, больше, ближе к моему офису. Завтра утром поедем смотреть – агентство подобрало несколько вариантов.

Значит, на размышление у меня ночь.

– Давид, я здесь работаю, а мальчики ходят в школу. Как они будут добираться?

– На машине.

– Ну хорошо, утром на машине, а после уроков? Заканчиваем-то в разное время!

– Найму шофера, будет вас возить. У тебя есть права?

– Да нет… Вообще, знаешь, я никогда не переезжала. А ты?

– Я постоянно. – Он снова не захотел рассказывать о себе. – Ты в чем-то сомневаешься, Марина?

– Нет. И я рада, что у нас будет дом. Но одно мое условие – я не брошу работать.

– Конечно. Делай как хочешь. Но почему?

– О, причин много!

– Ну, хотя бы некоторые? Ты хочешь быть независимой?

– Нет, Давид. Независимость – хорошая вещь, но с тобой она не проходит. Просто мне нравится моя работа. К тому же я не только преподаю, а еще пишу статьи для методического журнала…

– А как у тебя прошло сегодня?

– Прекрасно. И детям очень понравилось, и взрослым. Даже нашей директрисе.

– У тебя что, конфликт с ней?

– Есть немножко.

– Посмотри, что я купил тебе в Стокгольме.

Давид встал из-за стола и вернулся с небольшим пакетом. В нем оказалось вечернее бледно-зеленого шелка платье.

– Думал, приеду, вечером сходим в ресторан. А пришлось сразу на работу. Хочешь, завтра где-нибудь поужинаем?

– Завтра будет день. – Я зевнула. – И спасибо тебе за платье.

У меня есть одно счастливое свойство: даже после бессонной ночи я могу встать в нужный час без всякого будильника. В половине восьмого Давид спал, зарывшись в подушку, я поднялась, бесшумно извлекла из шкафа джинсы, свитер и отправилась в магазин. Если нет времени на прогулки при луне, будем общаться за семейным завтраком.

Обдумывая меню, я бежала по пустынным субботним улицам, прикрывала ладонями лицо, спасаясь от колючих порывов ветра. На обратном пути ветер дул в спину и надувал куртку – казалось, я иду под парусом, как корабль. В пакете лежали сыр, буженина, стейки кефали (я заметила, что Давид любит рыбу). На десерт манго, мандарины, грейпфруты.

У подъезда мы столкнулись с Изой.

– Откуда ты? – изумилась она.

На Изе было черное кожаное пальто, серебристый с чернью шарф повязан так, чтобы скрыть красивую каштановую челку. Лицо бледное, без косметики.

– Из магазина. А ты?

– Я в церковь иду. Мы же вчера договаривались, я за тобой заходила.

– И что? – насторожилась я.

– Все спят. – Я видела, что Иза расстроена и мысли ее далеко.

– А что ты вдруг решила в церковь пойти?

– Ой, да не знаю, что делать. Сергей-то – помнишь я говорила про дом? – уперся и ни в какую. В прошлые выходные уже участки смотреть ездили. Один ему понравился. Но, по-моему, какой-то кошмар: узкий, длинный, одним концом упирается в шоссе и стоит целое состояние. Дом развалюшка, надо новый строить.

– А Катя с вами ездила? – спросила я.

– Кате не до нас, у нее роман с каким-то… Дома ночует через день. – Иза махнула рукой. – Куда идти-то, господи?! Только в церковь!

– Не огорчайся, Иза, может, он еще передумает.

– Не передумает, он упрямый. Ладно. – И она быстро зашагала по переулку.

Давид на кухне просматривал бумаги.

– К тебе кто-то приходил, – сообщил он.

– Иза, соседка. – Я торопливо выкладывала покупки.

– Она у тебя круглосуточно сидит?

– А ты не доволен?

– Просто спросил.

– Вообще она часто заходила… Но мы все равно отсюда уезжаем. Да и они, может, скоро переедут. – Я обмакнула стейк в жидкое тесто – кляр. – Ее муж собирается строить коттедж.

– Серьезные планы.

– Мама, с кем ты говоришь? – На кухне появился заспанный Денис. – О, Давид Михайлович! – Они поздоровались за руку. – Классно!

– Займись, пожалуйста, фруктами. Ты вроде умеешь, – попросила я сына не очень уверенно.

Денис чистил фрукты, Дод взялся сварить кофе, я разложила стейки на овальном блюде, приготовила тосты. Завтрак вышел красивым и вкусным. Сыновья обрадовались Давиду, тем более что каждый получил от него по шуршащему пакету.

– Мам, а тебе ничего не подарили? – наивно поинтересовался Илюшка.

– Не лезь, – оборвал старший брат. Кофе был непривычно крепким, но все равно я чувствовала, что засыпаю. Ночь после разлуки, пробежка по апрельскому утреннему холоду, вкусная горячая еда… Теперь хотелось положить голову на плечо Давиду и закрыть глаза. Вместо этого пришлось ехать смотреть квартиры. Сразу после завтрака позвонил риелтор, и Давид продиктовал мне несколько адресов: Большие Каменщики, Воронцовская, Земляной Вал – значит, жить мы будем в районе Таганки.

У подъезда дома, не дотягивающего до определения «сталинский», ждала девушка-риелтор – юное светловолосое создание.

– Лена, – невыразительно представилась она.

Дод промолчал, и мне стало неловко. Подъезд удивлял контрастами: просторный холл и узкие лестничные марши, низкие дверные проемы.

– Интересно, какой это год? – вполголоса спросила я. Мы стояли у лифта.

– Пятьдесят восьмой, – сразу ответил Давид. – Мы в таком в Тбилиси жили.

Мне очень хотелось узнать еще что-нибудь про Тбилиси, но мешало присутствие Лены.

Квартира находилась на шестом этаже. Возле двери, обитой дешевым малиновым дерматином, стояла хозяйка. У нее были волосы цвета спелой пшеницы и морковные губы. Я дала ей шестьдесят, а то и шестьдесят пять, причем возраст был заметен, но сказать о ней пожилая, а тем более старая, было невозможно. Просто женщина. Дод неодобрительно рассматривал входную дверь, а квартирная хозяйка завладела мной.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: