Пришлось уговаривать сына. Сначала он и слушать не хотел о переезде: тройки, четверки – какая разница, но когда я дала понять, что есть еще другие причины, произнесла слово «великодушие», ничего, согласился.

Постепенно жизнь входила в свою колею. Первого сентября дети пошли в школу, пятого вернулась из отпуска Ольга. И сразу же вопрос:

– Ну что Лапенкова?

– Приходила!

– Ну? – не поверила Ольга. – А зачем?

– Взятку предлагала.

– Не может быть! Совсем плохая!

…В общем Ольга осталась довольна моей работой и даже статью, наконец-то завершившую цикл, похвалила.

– Передохните немного, Марин. Я подберу вам материалы и денька через три позвоню, ладно?

Из редакции я поехала в школу. Лучше поздно, чем никогда!

– Где ж вы так долго были? – Директор, пожилая, утомленная, но с прической и в нарядной шелковой блузке, горестно покачала головой. – Я до последнего надеялась, что вы появитесь. Накануне первого сентября пришлось принять другую преподавательницу. Взять взяла, а душа-то болит! Возраст пенсионный, прописка– Казахстан… Вы телефон свой оставьте. Кадры у нас – больной вопрос!

«Вот всегда так, – с грустью думала я, выходя из ее кабинета. – Такое местечко – тихая заводь и через дорогу от дома».

Школа действительно производила приятное впечатление. Здесь не было вопиющей роскоши, как во владениях английской леди, зато много цветов, белые кружевные занавески, как-то особенно, по-старинному, пах паркет… А директриса такая милая, на мою первую учительницу похожа!

Захотелось кому-нибудь поплакаться. Кому вот только?

Мама сразу обрадуется. Прекрасный повод прочитать нотацию на тему: «Делай все во время». Институтская подруга Милка уже несколько месяцев избегает меня. Видно, друзья дознаются не только в беде. Анька? У нее собственных заморочек по горло. «Позвоню Давиду, – решила я. В конце концов, что мне еще остается? Вернее, кто?»

Дозваниваться пришлось долго. Сначала все время было занято, потом попросили перезвонить по другому номеру, наконец нежный девичий голос поинтересовался:

– Как вас представить?

– Давид, у тебя есть минутка? – робко спросила я.

Мне вдруг стало стыдно грузить его своими проблемами. – Найдется минутка. Как ты?

– Свобода! Ольга вышла из отпуска больше не надо отсиживать в редакции.

– Ты в школу ходила? – почему-то сразу догадался он.

– Ходила. Никто им уже не требуется!

– Не огорчайся! Хочешь, я сегодня пораньше приеду, придумаем что-нибудь. – И дальше, прикрыв ладонью трубку: – Ладно, извини, ко мне пришли.

Какой же он… милый! Мне уже не было ни грустно, ни обидно. Из опыта я знала: в жизни не бывает все сразу. А у меня – и так много. Я вдруг очень отчетливо осознала, как же много у меня есть. Другие ждут всю жизнь! А я ничем не лучше – и вот дождалась!

Итак, давайте радоваться! Я распечатала плитку пористого шоколада, сварила кофе и даже достала свой любимый ликер. Потом поблаженствовала в ванне и уселась в кресло-качалку с новой книгой Токаревой, купленной сегодня у метро по дороге из редакции. Все рассказы известные, зачитанные до дыр. Новый только один – «Гладкое личико», его-то название и вынесено на обложку.

История о гладком личике заключалась в следующем. Некая дама, филолог по профессии и художница по призванию, одна воспитывала сына-дауна. Муж, узнав, какой у ребенка диагноз, исчез мгновенно. Что ж, очень жизненно. И вот у этой женщины вдруг наметился любовник на четырнадцать лет моложе. Так и написано – наметился… И этот любовник был бизнесменом. Да, любовник-бизнесмен просто бродячий сюжет отечественной словесности. Пришлось нашей даме подумать о пластической операции, чтобы соответствовать….

Клацнула входная дверь. Не спешит Денис из школы! Время-то – седьмой час. Ладно, простим ему ради хорошего настроения. Я отложила книжку, не спеша вышла в прихожую и вскрикнула от удивления:

– Давид!

– Не ожидала? Я же обещал приехать пораньше. Давай съездим за город, погуляем, поужинаем в ресторане.

– А Денис? Половина седьмого, а он еще вернулся из школы.

– Он мне звонил.

– Почему тебе?

– Со мной, наверное, проще договориться. Он у Сергея на Чистопрудном.

Сергей – наш сосед по подъезду – уже в шестилетнем возрасте на вопрос «кем ты хочешь быть?» гордо отвечал: хакером.

– У компьютера сидят?

– Да. Там какая-то крутая игрушка.

– Поехали! – Я побежала одеваться. Недаром у меня сегодня так хорошо на душе!

Мы относительно быстро выехали из города, немного постояли в пробке у кольцевой, и дальше машину повела я.

– Ну, теперь рассказывай. Что в школе?

– В школе все хорошо. И директриса симпатичная, спокойная, приветливая, настоящий профессионал!

– Почему ты так решила?

– В ней нет этого патологического стремления урвать.

– Но, может, для директора это не так уж плохо?

– Только не для директора школы! Там, где такие директора, не учат, не воспитывают, а за определенную плату оказывают образовательные услуги! Формулировочка, между прочим, официальная!

– Не кипятись. – Он слегка тронул меня за локоть. – Значит, понравилась тебе школа?

– Понравилась.

– Позвони, предложи им спонсорскую помощь. От двух-трех тысяч зеленых вряд ли они откажутся. А тебе любая работа гарантирована.

Я сначала не сообразила, а когда поняла, едва не улетела в кювет.

– Спасибо, Давид. Но я… при моей зарплате мне этих денег вовек не отработать.

– И не надо! – Он не принял шутливого тона. – Пусть у тебя будет все, что ты хочешь!

Я остановила машину и медленно, глядя ему в глаза, проговорила:

– Давид, у меня есть ты. Все остальное – несущественно.

Пролетел тихий ангел. Мы сидели молча, боясь разрушить эту хрустальную тишину. Мимо по шоссе проносились машины, пламенел закат…

– Поедем ужинать, – наконец тихо сказала я и включила зажигание…

– Смотрите, Давид Михайлович, какая классная стрелялка! – развязно приветствовал нас Денис, когда мы поздним вечером входили в квартиру.

– Мы вообще-то устали, – попыталась я вразумить сына, – но Давид уже покорно подсаживался к компьютеру. – Пойдем, я тебя ужином покормлю!

– Да я ел у Сереги! Ты лучше позвони бабушке. А то она волнуется, как это ребенок так поздно один.

– Какой ребенок?

– Я! Я ребенок! – И Денис довольно расхохотался.

Мы условились с Ольгой, что моими присутственными днями в редакции будут вторник и пятница. Постепенно я вошла в ритм и успевала не только выполнять обычные обязанности дежурной: встречать посетителей, отвечать на звонки, просматривать корреспонденцию, – но и редактировать опусы.

Ольга же торчала в редакции день и ночь. Вскоре мы немного подружились. За романтическим фасадом бело-розовой девушки скрывалась супруга офицера МЧС и мать десятилетнего школьника. Она много и охотно говорила о сыне, о муже упоминала иногда и вскользь. Подлинной ее страстью был Рыдзинский. Об обожаемом Борисе Григорьевиче Ольга могла рассказывать часами.

Я примирилась со службой в редакции отчасти благодаря веселой и приветливой Ольге, другим несомненным плюсом было время. В свободные дни я успевала заниматься домом, готовить сложные обеды, ходить в бассейн и читать.

В выходные приезжали Илюшка с Олегом. Дом оживал.

– Как дела? – покровительственно интересовался Денис у младшего брата.

Вместо ответа, тот раскладывал на столе рисунки: карандашные наброски, ясные, будто хрустальные, акварели.

– Прикольно! – восхищался старший.

Олег, наблюдая за ними, обиженно помалкивал. Я обнимала сына за плечи и уводила в другую комнату.

– Рассказывай, что там у вас с бабушкой.

– Достает она! – жаловался парень.

– Как это достает? – прикидывалась бестолковой я.

– Только и талдычит: делай уроки, делай уроки…

– Ну и правильно: делай уроки.

– Так я сделал. А она: еще почитай, еще порешай.