Наспетти так и не дал мне уйти. Он вызвонил еще одну массажистку и пристроил меня к ней. Так мы оказались в довольно забавном положении — получали массаж, в то время как фоном служили звуки порнофильмов, доносившиеся из соседней комнаты, а эти две старые женщины продолжали делать свое дело. Очевидно, они относились к происходящему на полном серьезе, мы же потом животики надорвали.

Парень из рекламного агентства, работавшего с нашей командой, пригласил нас в один из клубов Токио, где, по его словам, мы могли бы получить правильный массаж. Не со старушками. Я был достаточно наивен и сказал, что мне это не интересно. Наспетти вызвался идти первым. Пришла его массажистка — она не была старой, но и красивой я бы ее не назвал. Когда он скрылся наверху, я подумал: «что ж, по крайней мере, ему досталась уродина». Тут прибыл и мой эскорт. Она была не лучше. Конечно, отказаться пойти с ней было бы невежливо по отношению к спонсору, оплатившему расходы. Я получил свой массаж, а затем, как говорят в «Новостях», принес свои искренние извинения и быстро удалился. На выходе я столкнулся с Эмануэлле! Японцы, должно быть, подумали, что имеют дело с двумя недозревшими европейскими семяизвергантами.

Выступать мы должны были на Порше 956, и ни один из нас не приходил от этой мысли в восторг, ибо этот спортивный автомобиль имел плохую репутацию по части безопасности. Помнится, я спросил механика, можно ли еще что-то добавить в нос автомобиля, поскольку все выглядело так, будто пилот вынужден засовывать ноги в консервную банку. Он ответил: «Нет, это все». Не хотелось бы мне на такой машине поучаствовать в лобовом столкновении. К счастью, перед гонкой выпал туман, и все мероприятие отменилось. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.

Возвращение в Европу я воспринял с облегчением и по приезду продолжил бороться с болидом Рейнард Ф3000. Лола в том году выиграла семь гонок, Рейнард — четыре, и эта ситуация напоминала ту, что сложилась в Формуле 1 сезона 1996, когда доминировали Вильямс-Рено. Их гонщики одержали победы в первых четырех гонках, и, казалось, ничто не сможет помешать победить им и в пятой, проходившей на домашней трассе Феррари в Имоле. Нам не хватало кого-нибудь, кто приехал бы в отель, где расположились гонщики Вильямса, в три часа утра с водкой и Бетховеном…

Гонщики в своем стремлении отыскать дополнительную десятую секунды могут зайти очень далеко. В течение какого-то времени нас с Михаэлем беспокоило то, что наши шлемы слегка прикрывали отверстие верхнего воздухозаборника. Если вы посмотрите на фотографии, то увидите, что наши головы не совсем блокируют отверстие, но разница, которая может быть получена при малейшем изменении угла наклона головы для улучшения дыхания мотора, потрясающа. Это может принести выигрыш до пары километров в час. Когда времена на круге измеряются тысячными секунды, а сам круг составляет около 3 миль, за эти несколько дополнительных километров в час стоит побороться.

И Михаэль, и я ездили по прямой, пытаясь наклонить голову в ту или иную сторону. Это действительно помогало, пусть даже поначалу езда на 170 милях в час с наклоненной головой могла нас слегка дезориентировала. Но вскоре мы к этому привыкли, правда, со стороны казалось, будто гонщик попросту заснул, склонив голову набок. Если бы нам пришлось ездить в таком состоянии постоянно, то по паддоку бы мы ходили с перманентно свернутой шеей, не говоря уже об опасности быть привлеченным к ответственности за завлекающие позы. Я пытался слегка облегчить положение тела во время гонки, стараясь сесть как можно ниже.

Неприятности со спиной в гонках мучили меня постоянно, поскольку моя слишком длинна для моего роста. Такого рода проблемы вообще достаточно распространены среди гонщиков. Дерек Дейли, дублинец, гонявшийся в Формуле 1 и Индикаре, посоветовал мне подложить под спину дугу, дабы облокотиться на нее, мол, это мне поможет. Я никогда не мог понять, почему это произойдет, но я воспользовался этим советом в Ф3000, и это сработало. С тех пор спинки моих сидений изготавливались в виде буквы «S», но теперь я был готов избавиться от дуги, лишь бы сесть немного пониже. Когда я испробовал новое кресло, сидя в неподвижной машине, все было превосходно. На практике появилась небольшая боль, впрочем, недостаточная для того, чтобы я придал ей значение. В любом случае, я был слишком занят попытками добиться улучшения результатов.

На Нюрбургринге проблема с недостаточной поворачиваемостью Ф310 была столь остра, что мы решили избавиться от нее любыми способами. Мы сделали зад болида куда более жестким, настолько, что пружины задней подвески были в три раза жестче тех, что стояли на машине Михаэля. Это сделало зад болида более нервным, но зато — никакой недоворачиваемости!

В целом, болид был достаточно хорош для того, чтобы привезти меня в квалификации на шестое место. На самом деле, вплоть до последней попытки я был четвертым, и был уверен, что мне удастся сохранить этот результат, поскольку свои последние силы я сберегаю на финальный быстрый круг. Но, когда я выехал, машина повела себя очень странно. Я шел медленнее, но куда хуже было то, что Девид Култхард и Жан Алези смогли улучшить свои результаты. Когда механики проверили машину, они обнаружили, что сломался задний амортизатор, из-за чего я был рад и шестому месту. Но, с другой стороны, я был бы еще более счастлив, не завоюй Михаэль на последних минутах квалификации поул-позишн.

Михаэль проехал фантастический круг. Зрители обезумели от счастья, поскольку это был первый поул Феррари в Имоле с 1983 года. Что же касалось меня, то 1.3-секундная разница между двумя болидами Феррари стала еще одним знаком растущего разрыва между Михаэлем и мной. Круг Михаэля еще долго смаковали в боксах, но мы знали, что в какой-то степени наши места на стартовой прямой особого значения не имеют, поскольку нас мучали проблемы со сцеплением. Помня об ужасном старте две недели назад, на хороший рывок с места я не рассчитывал, да и Михаэль не питал особых иллюзий по поводу того преимущества, которое могло бы ему дать первое место на старте.

Если говорить попросту, сцепление на Ф310 не работало так, как следовало бы. Оно было настолько непредсказуемо, что могло точка схватывания могла в любой момент сместиться, а затем оно хватало очень и очень резко. Меня такое положение вещей очень расстраивало, ведь я горжусь своими стартами на протяжении всей карьеры. В этом же сезоне мне удался только один полуприличный старт, да и тот в Мельбурне. С тех пор сцепление было ужасным. И Имола исключением не стала.

В первые же секунды после старта я отвалился на девятое место. Как только гонка более-менее успокоилась — во втором повороте вышло небольшое недоразумение, кстати, я совсем не удивился, когда узнал, что в нем оказался замешан Жан Алези — я поднялся на одно место вверх, и затем сконцентрировался на том, чтобы найти нужный ритм. Мне это удалось, и впервые в этом сезоне я почувствовал, что действительно хорошо еду. Затем я догнал Алези. Со стороны было видно, что он очень сильно борется с машиной, и единственным путем его обгона стал бы его заезд в боксы, так что бы я перед своей остановкой смог проехать несколько быстрых кругов. Вернувшись на трассу на шестом месте, я догнал Баррикелло, чему был очень рад. Фактически, если посмотреть на времена на круге, быстрее меня в тот момент по трассе шли только Деймон Хилл и Михаэль.

Второй и последний заезд в боксы позволил мне опередить Джордан и выйти на то, что стало на тот момент уже четвертым местом. Я уже всерьез рассчитывал сменить его на третье, поскольку приближался к Бенеттону Герхарда Бергера, но застрял за Диницем, отстававшем на своем Лижье на круг. К сожалению, он продержал меня четыре или пять кругов, что стоило мне нескольких секунд. В конце концов мне пришлось смириться со своим четвертым местом; гонку выиграл Хилл, Михаэль — второй, Бергер — третий. Как только я пересек финишную черту, я ошибочно посчитал свой уикенд законченным. На самом же деле, сражение только начиналось.