Думать о последствиях этого звонка мне не хотелось. Всю неделю я только и делал, что бронировал билеты на рейсы и менял свои планы. Мой агент по поездкам дошел до стадии, когда он уже не хотел отвечать на телефонные звонки, потому что знал, что это опять звоню я, чтобы снова все переиграть. В какой-то момент я забронировал билеты сразу на несколько рейсов и понятия не имел, на котором из них я собираюсь улететь — Бритиш АирВейз, АНА, ДЖАЛ… назовите рейс на Токио, и я был на нем.

Я вернулся в Фиорано, прыгнул в болид, проехал 200 ярдов — и тут новая проблема. Я уже перестал чему-то удивляться или огорчаться. Я уже ничего не хотел. В Токио я собирался провести несколько встреч и дать пару интервью. Теперь об этом можно было забыть, потому что с этого момента мне предстояло вылететь из Лондона лишь на следующий день. Я просто выключился и расслабился. Был очень приятный денек, так что, пока они работали над машиной, я нежился на солнышке.

Перед закатом все было исправлено. Я выехал пару раз на трассу — с большой пользой, поскольку нам удалось обнаружить кое-что интересное в температурных режимах мотора. По возвращении в боксы я должен был повидаться с Монтеземоло и рассказать ему о поведении машины на трассе. Затем мне нужно было еще переговорить с Жаном Тодтом, начальником команды, и обсудить полученные результаты.

В то же время, я понимал, что мне действительно нужно успеть на последний рейс из Милана. Я не хотел откладывать вылет на раннее утро, поскольку существовала очень большая вероятность выпадения тумана, как в Милане, так и в Хитроу. Путешествие между двумя самыми туманными аэропортами мира Европы слишком многое вверяло в руки провидения. А я собирался-таки успеть на рейс до Токио.

В течение первого теста в Фиорано я не испытывал Феррари на полную мощность, ибо поставленная задача была не в том. И вне всяких сомнений, тестируя Ф310, я был куда в большей безопасности, нежели в дикой ночной гонке до Милана. Должен признаться, той ночью я вел машину, как лунатик. Выданный мне маленький Фиат Купе способен был развить скорость до 140 миль в час. И я, обгоняя, где только можно, ехал на абсолютном пределе! Это было полным безумием, но я должен был успеть на этот самолет. Я следил за движением, понимая, что если кто-нибудь возникнет на моем пути, мы оба разобьемся в лепешку. Я никогда не был так напуган. В аэропорту Линате я оказался за пять минут до окончания регистрации. Остановился перед входными дверьми, вбежал в терминал, кинул ключи от машины на стойку Алиталии и сказал, что в понедельник придет кто-то из Феррари и заберет машину. Это было в пятницу вечером! Вот вам еще один плюс от работы в этой команде. Как только итальянцы слышат слово Феррари, никаких проблем больше не существует. Меня быстро провели на борт, и из последних сил я рухнул в кресло.

Несмотря на то, что я прибыл в Японию на день позже, мне без особого труда удалось изменить расписание своих встреч. Мне очень помогло то, что в Токио я чувствую себя, как дома. Правда-правда, мне очень нравится приезжать сюда. Проведя в японских гонках три года, живя в то время в столице, каждый раз, когда я приезжаю сюда, мне кажется, что я возвращаюсь в детство.

Все европейцы или иностранцы — обычно здесь нас было с полдюжины — останавливаются в Президент Отеле. Это наш второй дом, и он намного лучше съемной маленькой квартиры. Меня здесь знают все, и я очень быстро окунулся в привычную атмосферу.

Я решил, что сначала зайду перекусить в Хард Рок Кафе, затем поиграюсь в автоматы, а может быть почитаю последние журналы. Затем вернусь в отель, наверно даже посплю перед ужином, а затем рвану в ночные клубы. Я знаю здесь все маршруты. Я чувствую себя в Токио очень комфортно и, в каком-то роде, мне здесь даже лучше, чем в Дублине. Более уютно. Я живу не так далеко от Дублина, так что, конечно, я частенько в нем бываю, но в посещении Токио есть нечто особенное, все равно, что вернуться в любимый домик отдыха.

Определение это вернО, поскольку здесь я впервые я смог на какое-то время расслабиться. В Болонье я снимаю квартиру, но у меня совершенно не остается времени на отдых, поскольку команда регулярно вызывает меня в Фиорано. В среднем дорога туда занимает 40 минут — я проезжаю ее за 23, но постоянно гонять на такой скорости не очень-то здорово. Я предпочитаю ехать не спеша. И, как только я приезжаю, неизбежно возникают проблемы, и на какое-то время я могу вернуться в Болонью, но живя в постоянном ожидании звонка, невозможно организовать что-то еще, даже поход в гимнастический зал. Это очень сильно затрудняет жизнь.

Я постоянно должен быть готов к действию. Команда работает над машиной вплоть до наступления темноты. Иногда выезжать на трассу требовалось и после захода солнца, может быть только для того, чтобы обнаружить следующую неполадку. Ночные тесты очень зрелищны: тормозные диски светятся ярко-оранжевым светом, ряд маленьких огоньков взбегает по бортовой панели, показывая наступление момента переключения передач; выхлопные трубы извергают языки пламени. Все это выглядит очень поэтично.

И все это является частью атмосферы Фиорано. Тестовая трасса, владелицей которой является Феррари, находится на краю Маранелло, и за заградительными решетками постоянно находится внушительная толпа зрителей. Как гонщик Феррари, ты постоянно находишься под микроскопом. Разговоры этих людей постоянно сводятся к временам, показанным тобой на круге. Порой они не обращают внимания на то, что ты, возможно, проверяешь какие-то идеи, и времена на круге в настоящий момент не имеют никакого значения. Перед лицом тиффози ты не имеешь права выступать спустя рукава. На первых своих кругах в Фиорано я пытался показать приличные времена — и, могу сказать, что команда поощряла это, поскольку постоянно давала мне свежие покрышки. Когда же появился Михаэль, все было наоборот. Они пытались замедлить его, поскольку качество его пилотирования и так всем известно, и им не хотелось, чтобы он на новой машине сразу показывал свою силу.

Трасса в Фиорано была построена в семидесятых годах, намного опережая тогда свое время. В самом деле, Феррари остается единственной командой, обладающей своей собственной базой для тестов. Очень полезно иметь возможность выпустить машину тогда, когда тебе это нужно, а не бронировать заранее трассу, чтобы потом выехать на трек в поисках ответа на вопросы. Фиорано настолько узка, что если ты допускаешь малейшую ошибку или отклоняешься от идеальной траектории, цена такого маневра многократно усиливается, и твои времена на круге очень сильно падают. Тифози стоят там целый день. Однажды из-за возникших проблем, мы сумели проехать всего один круг, и случилось это в полной темноте. И все равно фаны, ждавшие от самого рассвета и до заката, еще стояли, просто чтобы это увидеть. Такого больше нет нигде. Это просто невероятно.

Летя из Японии в Австралию, я размышлял о давлении, вызываемом подобным вниманием. Токио — это прекрасная остановка на пути в Мельбурн; одиннадцать часов из Лондона, затем десять часов до Сиднея, и оттуда еще чуть-чуть. У меня была уйма времени чтобы поразмышлять обо всем, что шло не так, как оно было нужно.

Я знал, что команде предстоят нелегкие времена, но, скажу по правде, меня это не особо заботило. Я пропускаю критику мимо ушей, и начинаю беспокоиться только если не могу выполнять свою работу так, как нужно. Я не нуждаюсь в ком-то, кто бы делал мне замечания. Я знаю, когда поступаю правильно, когда нет, и меня не волнует мнения людей со стороны. Но итальянцы очень темпераментны. Они очень болезненно реагируют на критику, а я знал, что в Мельбурне ее будет предостаточно.

И я действительно считал, что команде Феррари придется очень не сладко.