Смех еще раз прозвучал, и в сгущающейся темноте смутно мелькнул женский силуэт, и скрылся в березовом редколесье. Я вытащил свой кошель, и, отрезав ножом кусок голубой шелковой ленты (купил, по случаю, моток у Изи), привязал к ветке березы…

Ночь, мы сидим у затухающего костра, Митька уже спит, ему караулить вторую половину ночи, а мы с Юрой беседуем на разные темы.

– Вот скажи мне химик, какое производство можно развернуть в наших селениях, ну кроме добычи соли. Вот вы в городе порох производили, а у нас это не возможно.

– Ну не то, что невозможно, но слишком неудобна доставка компонентов, там и сера и селитра потребны в больших количествах… Да и леса местные все на уголь быстро извести можно, да и сам подумай, у нас есть хранилище, с гигантскими запасами оружия, может даже в консервации оно стало частично негодным, но с производства пороха я бы точно не начинал.

– А как же в городе, туда тоже все компоненты доставлять надо?

– Ну, во-первых, в город ведет более приличная дорога, люди в Полис приезжают не только за порохом, но и за другими товарами, там центр торговли, допустим, приехал к тебе поставщик, ну расплатился ты с ним шкурами, так эти шкуры надо ему еще везти и продавать в Полис, не выгодно получается…

– А если расплачиваться деньгами?

– Это о которых говорил Изя? Что-то мне не верится, что без централизованной власти эта схема будет работать, – несколько неуверенно пробормотал Юра.

– Ладно, ты подумай, а я спать буду, завтра караулить мне.

К полудню на следующий день мы миновали еще два заброшенных селения. Впереди дорога делала крутой поворот, и тут я заметил отблеск металла в кустах справа от дороги.

– Стой! – заорал я, и тихо Митьке:

– Следи за дорогой слева от себя. Автомат взведи, но не показывай. Прикрой дерюжкой, – и громко сидевшим в засаде:

– Эй, мужики, выходи, поговорим.

– С левой стороны никакого движения, зато справа вылез пегобородый крепыш и неторопливо направился к нам, впрочем, остановившийся на расстоянии пятидесяти шагов.

– Ну что, селяне, платите за проезд.

– С чего бы это?

– Так нам все платят, что вы везете? – тут же поинтересовался мужик.

– Соль везем в Полис.

– Ага, а мешков у вас значит…

– Шесть, – покорно ответил я.

– Значит, один скидайте и езжайте дальше, – покивал головой пегобородый.

– Это что ж за пошлина такая? – деланно возмутился я.

– Все платят, а не хочешь платить разворачивайся назад.

– И возчики, обозом идущие, тоже платят? – язвительно спросил я.

– Дык, и они тож, – слегка смутившись, произнес мужик.

– Должны радоваться, что мы честно берем и отпускаем, а то могем и пристрелить.

– Радоваться, ну радоваться этому может только наша лошадь, ей тащить легче будет. Ладно, заплатим, Митька, скинь мешок.

– Митька возмущенно набрался воздуха для гневной тирады, но получив в бок локтем, все ж повиновался.

Ворон, понукаемый Юрой, неспешно двинулся дальше, и как только мы достигли поворота, я говорю Митьке:

– Я сейчас прыгаю в канаву, вы езжайте вперед медленно, и как только услышите выстрелы, возвращайтесь немедля, так я и поступил.

Через кусты срезал угол, отделявший меня от сборщиков, и бесшумно пробрался на место засады стрелка, его там уже не было, зато на дороге стояло трое мужиков (стрелок в том числе), и спорили, кому нести добычу.

До казавшимся заброшенным селения было шагов пятьсот, а мешок весил немало, наконец, двое передали свое оружие третьему, и взявшись за углы, побрели в сторону поселка, ну молодцы, сами мне облегчили задачу – прицелился и дуплетом снял вооруженного, и одного из носильщиков, последний, непострадавший, уронил мешок и кинулся в кусты, а затем замелькал меж деревьев петляя как заяц. Я неторопливо сменил гильзы на заряженные патроны, и только тогда вышел на дорогу, внимательно приглядываясь к лежащим на дороге телам, мало ли, может свалился кто подраненный… Но нет, оба готовы, один в голову, а второму пуля в шею попала, и кровь вышла из него вместе с жизнью.

Я быстро отодвинул мешок от лужи крови, тут из-за поворота выскочила телега, и мы, в минуту загрузившись, послали Ворона рысью в сторону Полиса. Юра погонял Ворона, Митька посматривал назад, нет ли погони, а я рассматривал оружие, доставшееся нам в качестве трофеев. Винторез использовали уже давно, даже чернение с металла сошло, поэтому я и уловил блеск в кустах, патронов всего три. Два АКСУ тоже не новы, да и патронов к ним всего по полрожка, так что все это богатство обменяем на что-нибудь более полезное…

На следующий день пейзаж вокруг тракта стал постепенно меняться, все чаще встречались безлюдные полуразрушенные селения, заросшие сорным кустарником. Проезжаем один из таких поселков, оружие держим наготове. Внезапно Митька, держащий левую сторону тракта под наблюдением, вскрикнул и забил короткими очередями по кустам, вот сволочи! Стая диких собак подобралась к шоссе совершенно незаметно на двадцатиметровый бросок. Не заметь Митька вовремя, сейчас бы Ворону уже кишки драли, да и нам бы досталось, я разрядил двустволку и схватился за автомат.

– Гони, Юра! – отчаянно крикнув, я дал две короткие очереди по наиболее наглым тварям, успевшим выскочить на дорогу. Собаки уже не выскакивая на шоссе, преследовали бешено несущуюся повозку.

– Загоняют, Митька! Как волки загоняют, – отчаянно прокричал я, и схватил так и неразряженный винторез.

Метрах в тридцати перед Вороном на дорогу выскочили несколько собак, и я без промедления выбил двух с трех выстрелов. Митька, переведя автомат на стрельбу одиночными, тоже успел положить одну тварь, последнюю несколько растерявшуюся, стоптал храбрый от бешенства Ворон и мы вырвались в открытое поле, дальше нас собаки не преследовали. Ход Ворона сменился с галопа на мягкую рысь, и постепенно перешел на шаг, посреди поля конь встал.

Я гладил его, успокаивая, вытер пену с его влажной морды, мы соскочили с телеги и медленно повели мерина, чтоб не запалился, и только через двадцать минут, остановившись на привал, напоили бедного коняку.

Вечером, сидя на привале, Юра рассказывал о диких собаках. В наших краях они не прижились, поэтому повадки этих животных собиравшихся в стаи были нам не очень знакомы, нет, у нас дворовые и охотничьи псы имелись, но поведение собаки в стае совсем другое.

– Они совсем не боятся людей, – объяснял Юра, – повадки и слабости человека псам прекрасно известны. Огня они опасаются, но не больше, чем люди. Охотятся не только ночью, но и днем, а вот огнестрельного оружия откровенно боятся. Здесь собак относительно немного, но вот в Полисе лет тридцать назад шли нешуточные войны на выживание между людьми и собаками, да и сейчас они довольно нагло ведут себя в городе, хотя в основном охотятся на крыс, но и одинокими прохожими не брезгуют.

Юра замолчал, прислушиваясь к ночному кликушеству сыча, облюбовавшего дерево неподалеку от нас.

– Необходимо завтра запасти воды, по возможности побольше, в городе с ней плохо, всего четыре чистых источника на тридцать тысяч населения. Все захвачены группировками, проход к источникам платный, а вода в реке непригодна даже для мытья, правда кое-кто купается, чаще всего по незнанию, но после двух – трех помывок кожа облезает, да и облысение стопроцентно гарантировано, – он вздохнул, видя мое нежелание поддерживать разговор, и все же добавил, укладываясь спать:

– Дальше по тракту километров через десять пригороды начнутся, так что воду надо искать где-то поблизости.

Юра отвернулся от костра, поерзал, поудобней укладываясь, и через минуту негромко засопел носом.

Полис подступил незаметно, плавно перетекая кирпичными, пока не сплошными руинами пригорода, в громадные, до конца не разрушенные остовы многоэтажных домов, сплошь усеянными вокруг обломками бетонных плит, кусками асфальта и торчащими из бетона обрезками ржавой арматуры. Поднявшийся ветер носил запах тлена и цементной пыли, дорога, по которой мы передвигались, была расчищена до узкой колеи, в которую с трудом вписывалась наша повозка. Кое-где из обломков торчали обрезки дымящихся труб, указывающие, что в Полисе еще обитают люди. Деревьев не было вообще, всю растительность города представляли вездесущая полынь и какие-то чахлые кустики мелкого кустарника, хотя Юра и утверждал, что на севере и востоке города сохранились зеленые лесные массивы.