Я поцеловал её левую грудь, прямо над дерзким розовым соском.

— Это инвестиция. — Мои губы переместились к её ключице. — Это ещё одна инвестиция. — Я поцеловал её нежную шею. — И ещё одна инвестиция…

Она рассмеялась, и всё сегодняшнее напряжение исчезло.

— О чём, черт возьми, ты говоришь?

— Однажды эти инвестиции дойдут до нужной стадии, — объяснил я. — И тогда придёт время их обналичить.

— Обналичить?

— Да, обналичить. Жениться на тебе.

Её рука взлетела к моему лицу, обхватив челюсть, и она посмотрела на меня точно так же, как тогда, когда мы впервые поняли, что абсолютно не контролируем то, что происходит между нами.

— Смешной способ ты использовал, но, кажется, я поняла, — улыбнулась она.

— Так здорово снова увидеть тебя, — сказал я. — Настоящую тебя. Не безумную.

— Согласна. Я немного волновалась за тебя. Скажи, тебе становится страшно, когда…

— Когда то, что я люблю, у меня отнимают? Ага. Это чувство очень давно мне знакомо. Прости, — я притянул её к себе, снова целуя мягкие губы и наслаждаясь их сладким вкусом.

— Что нам делать до развода родителей? — спросила она и внезапно погрустнела.

— Давай не будем об этом беспокоиться, — погладил я её по щеке. — Давай просто наслаждаться этим. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Всю ночь она пролежала в моих объятиях, и мы разговаривали до двух или трёх часов ночи, стараясь говорить тихо. В какой-то момент я, должно быть, заснул в её постели, потому что следующее, что я помнил, кто-то стучал в её дверь.

— Эддисон?

Я вскочил.

— Блядь, Эддисон. Там твоя мама.

— Чёрт, — сказала она, решая, как поступить. Мы оба посмотрели на пол, где была разбросана наша одежда. — Залезай в шкаф.

Я подлетел к шкафу, сдвинул одну из зеркальных створок в сторону, залез в него и медленно и тихо его закрыл.

— Эддисон, ты встала?

— Подожди, мам. Уже иду, — услышал я ответный крик. Через минуту голос её мамы стал ближе, как будто она сидела на кровати Эддисон.

— Уже девять часов. Ты не собираешься вставать? Кажется, Коко что-то упоминала о пробежке по пляжу. Было бы мило с твоей стороны составить ей компанию.

— Хорошо, — сказала она.

— Ты видела Уайлдера? — услышал я вопрос Тэмми Линн. — Утром его не было в комнате.

Дерьмо.

— Гм, нет, вчера вечером я легла спать сразу после игры. И не видела его. Прости.

— М-м-м.

— Что?

— Просто каждый раз, когда он рядом с тобой, ты ведёшь себя так странно. Не могу понять, в чём дело, но это заметно. Я ещё не знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, он всегда такой умный и чувствительный, или старается из-за нас.

Я подавил смех.

— Ты уверена, что всё в порядке, детка? — снова спросила Тэмми Линн. — Ты знаешь, что можешь всё мне рассказать.

Давай, Эддисон. Скажи ей. Это твой шанс.

— Уверена, мам. Всё хорошо.

— Что ты думаешь о Винсе, милая? — cпросила Тэмми Линн неожиданно бодрым тоном. — Он тебе пока нравится?

— Да. Я имею в виду, он, похоже, делает тебя счастливой.

— Думаешь, мы хорошая пара? Он так отличается от моего обычного типа.

— Он не в коже, не покрыт татуировками, и он не ездит на мотоцикле, но я думаю, можно смело сказать, что он на ступеньку выше остальных. Почему ты спросила? У тебя появились сомнения?

— Нет, нет, — настаивала Тэмми Линн. — Мне просто интересно, что ты об этом думаешь.

Пространство между ними слишком надолго заполнилось тишиной, а затем послышался звук шаркающих шагов, двигающихся к двери.

— Приводи себя в порядок, милая, и спускайся к завтраку. Надеюсь, Уайлдер где-то здесь поблизости и скоро появится.

— Может, он потерял сознание на пляже. Прошлой ночью он казался немного пьяным, — предположила Эддисон.

— Кто знает?

Раздался щелчок захлопнувшейся двери, и Эддисон подошла к шкафу.

— Боже мой! Мы чуть не влипли.

— Ты должна была ей сказать.

— О чём ты говоришь?

— О нас. Она спросила, всё ли с тобой в порядке. Тебе следовало быть честной.

Эддисон опустила плечи и сложила руки у сердца.

— Она так счастлива. Я не могу всё разрушить. Прости. Но это не меняет моих чувств к тебе. Ничто не сможет это изменить.

Эйфория от ночи, проведенной с ней в моих объятиях, испарилась в разрежённом, солёном морском воздухе. У меня не было права на неё злиться. Она ничего не обещала, и это я заставил её замолчать, когда она попыталась заговорить о будущем.

— Не сердись, — умоляли меня её голубые глаза. Она потянулась ко мне, положив тёплую ладонь на мои скрещенные руки. Подойдя поближе, Эддисон приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала меня в губы. — Пожалуйста, не уезжай сегодня домой. Останься здесь. Просто останься. Давай не будем падать духом. Мы всё решим, когда вернёмся домой.