– Я рада, что ты еще не спишь. Хочу поблагодарить за снежные лютики. Где ты нашла их?

Джулиана указала рукой на открытое окно, давая понять, что была высоко в горах.

– Очень красивые! Хотела начать рисовать их вечером, но твоя тетя пригласила меня на ужин. Если они до завтра увянут, мы могли бы поискать их вместе как-нибудь на днях? Девочка охотно кивнула. В знак благодарности она протянула Бет куклу – для знакомства. Бет взяла ее.

– Вижу, что об этой кукле очень заботятся, – улыбнулась она. – Уверена, что у нее красивое имя. Попробую угадать…

Последовала игра в отгадки. Бет предлагала самые нелепые имена, чем вызвала у гувернантки и Джулианы приступы веселья. Наконец, Бет вернула куклу, Джулиана тут же уложила ее на подушку рядом с собой и юркнула под одеяло.

– Завтра, если не трудно, напиши мне, как ее зовут, – попросила Бет, поправляя одеяло. Джулиана кивнула. Бет поцеловала ее на прощанье:

– Спокойной ночи! Спи крепко.

Когда они спускались по лестнице, фрекен Ларсен выразила удовольствие тем, что Бет удалось заставить Джулиану смеяться:

– Бедняжка редко радуется. Это действительно сюрприз! Куклу подарила ей мать, ребенок с ней не расстается.

Ужин был накрыт на маленьком круглом столе в небольшой столовой, которая, как сообщила Анна, предназначалась специально для семейных трапез и неофициальных приемов. Бет очень понравилась эта комната округлой формы с такими же гирляндами роз на потолке, как в холле, и, хотя они относились к более позднему периоду, это их ничуть не портило. Фрекен Ларсен явно тушевалась в присутствии Анны, говорила только, когда Бет к ней обращалась. Разговор шел на самые общие темы. Бет как бы между прочим задала вопрос о том, давно ли Пауль стал судовладельцем.

– Он вырос в этой атмосфере, – сказала Анна. – Рингстады занимались морскими и речными перевозками с давних времен. Отец передал ему дело несколько лет назад. Пауль заменил большую часть быстроходных парусных лодок пароходами и переоборудовал все службы от начала до конца. Говорят, что если он не спал на одном из судов, то устраивался на ночь в конторе. Конечно, здесь есть некоторое преувеличение, но люди зря не болтают. Это доказывает, что он принес большие жертвы, чтобы сделать свое предприятие действительно доходным. Теперь время от времени он может позволить себе отдых.

Они пили кофе на веранде под отдаленный шум водопада и жужжание насекомых. Вечернее небо излучало достаточно света, чтобы при желании читать газету. Почти все время Анна вспоминала о годах, проведенных в Швейцарии, о людях, которых там узнала, о пережитых приключениях, причем часть из них явно были плодом ее фантазии. Бет не могла не удивляться тому, что Анна выдумывала свои победы, хотя казалось очевидным, что такая привлекательная женщина, как она, должна была иметь много поклонников. Затем они переключились на местные темы, и Бет улучила удобный момент и попросила у Анны ключ от чердака, сказав, что хочет перенести туда пустые чемоданы.

– На вашем месте я бы этого не делала, – поспешила вмешаться фрекен Ларсен.

Анна беспокойно заерзала в кресле и окинула гувернантку ледяным взглядом.

– Что это вы вообразили, фрекен?

Фрекен Ларсен поправила очки – у нее была привычка поправлять очки, когда она волновалась или была расстроена, – но ответила твердо:

– Мы знаем, что покойная фру Рингстад, которая по причинам, известным ей одной, никогда не подходила близко к Дому у Черного Залива, была там в ночь своей смерти. Может быть, это глупо с моей стороны, но я считаю, что из уважения к ее памяти не следует открывать чердак. Для чемоданов можно найти другое место.

Анна поставила на стол чашку с кофе; жилы на ее шее напряглись, как натянутые канаты. Она процедила сквозь зубы:

– Правила существуют для того, чтобы им подчиняться. Никто лучше вас не знает, что в доме запрещено говорить на данную тему. Спокойной ночи, фрекен Ларсен.

Гувернантку прогнали резко и в категоричной форме. Фрекен Ларсен попрощалась с ними обеими и понуро вошла в дом. Так удачно начавшись, вечер завершился для нее печально. Бет поняла, что теперь бедняжку нескоро пригласят к семейному столу.

Анна напряженно сидела, откинувшись на спинку кресла и устремив взгляд вверх.

– Я одобряю правило, введенное Паулем, Бывают минуты, когда мне просто невыносимо думать о случившемся. Вам известно, что я по-своему переживаю все, связанное с трагедией. Можете взять ключ от чердака, если еще не передумали.

– Нет, не передумала.

– Я принесу его. Он, должно быть, в кабинете Пауля. – Она устало поднялась, тяжело опершись на округлые подлокотники кресла, и через пару минут вернулась с ключом. Бет встала и готова была попрощаться.

– Я провожу вас немного, – сказала Анна и начала спускаться по лестнице. – Вас наверняка заинтересует, почему Джина пошла в ту ночь на чердак.

– Почему вы не упомянули об этом вчера? – спросила Бет.

– Откровенно говоря, я считала, что вы достаточно наслышаны о наших несчастьях, и не хотела рассказывать еще и об этом старом доме, в котором вам предстояло жить… Очевидно, после ужасной ссоры между Джиной и Паулем – первой и последней в их семейной жизни – она выбежала из дома, он бросился за ней. но нигде не мог найти. После того как нашли ее тело, заметили, что дверь на чердак открыта, в ней торчал ключ. Считают, что она спряталась там. Когда Джина решила, что Пауль ушел, она спустилась и пошла по дороге вдоль берега к огромному валуну, который выдается в озеро.

– Там я впервые увидела Джулиану. Я помахала ей с палубы парохода.

Анна нахмурилась:

– Ей запрещено туда ходить. Это опасно – именно там Джина упала в воду. Джулиану нашли на этом камне. Похоже, что ссора разбудила ее, из окна она могла увидеть, как выбежала из дома мать. Никому не известно, сколько времени ребенок бродил в темноте, но, похоже, они с Джиной оказались у валуна одновременно. Джулиана продрогла от холода в одной ночной рубашке и была в шоковом состоянии. Речь к ней так и не вернулась.

– Полагаю, ее показывали врачам?

– Лучшим специалистам, но безрезультатно.

– Кто обнаружил, что дверь на чердак открыта?

– Один из работников фермы, кажется. Тогда меня не было здесь, я могу ошибиться в деталях. Однажды Пауль отправился туда специально, чтобы запереть чердак. Я к тому времени уже приехала и пошла с ним. – Она замедлила шаг, почти остановилась. – Вот и ваш дом, а вот ключ от чердака. – Она бросила ключ в протянутую руку Бет и горестно скривила губы: – Неважно, какие прошлые события связаны с этим местом, но призрак Джины не будет преследовать вас. Она была слишком робкой и глупой, чтобы испугать кого-либо, кроме разве что самой себя.

С этими словами Анна удалилась, а Бет, глядя ей вслед, задумалась над вопросом, почему Джина, до смерти боявшаяся старого дома, пряталась от мужа на чердаке. Или она искренне верила, что он хочет ее убить? Если это была их первая ссора, она, робкая по натуре, могла не на шутку испугаться гнева Пауля… В этом была какая-то загадка.

Утро выдалось таким солнечным и ясным, что Бет посчитала преступлением заниматься перетаскиванием вещей на чердак, хотя они загромождали спальню. Она решила, что должна нанести визит в Холстейнгаард и повидать Зигрид. Но все же для начала нужно было распаковать последний саквояж, так как там были нужные вещи, и, надев фартук, чтобы не запачкать платья, Бет принялась за дело. Она разложила книги по полкам, развесила картины, расставила в буфете вазочки для цветов и нашла место множеству других мелочей, которые привезла с собой. Бумагу она вновь убрала в пустой саквояж, чтобы не забыть перед отъездом, взяла ключ от чердака и все же поднялась к таинственной двери, отложив поход в Холстейнгаард на потом. Чтобы было лучше видно, Бет открыла ставню на чердачном окне. Какой-то странный бледный отсвет озарил старые рамы. Она остановилась как вкопанная, все еще держа руку на створке. В толстом стекле Бет увидела свое отражение. Схватив ключ, она решительно вставила его в скважину и повернула.