Мерцающий туман стал у девушки перед глазами. Губы пересохли и дрожали. Нежно, как котенок, Джоанна облизала их кончиком языка, и на этот раз прием, кажется, сработал.

Ник осторожно взял ее за плечи и притянул к себе.

— Ну же, Джоанна, возьми себя в руки.

— О, пожалуйста, разреши мне пойти с вами, пожалуйста, — взмолилась она. Рядом с этим сильным, решительным человеком она и впрямь чувствовала себя маленькой девочкой, которая выпрашивает любимую конфетку. — Обещаю, что не доставлю неприятностей, ну ни капельки.

— Тебя это, может быть, удивит, но я не услышал ничего нового. — От раздражения его рот судорожно скривился. — Мое решение неизменно. Пойдем, я провожу тебя в номер.

— Неужели у тебя совсем нет сердца? — почти срываясь на крик, всхлипнула она и в порыве отчаяния тесно прижалась к его груди, точно пытаясь растопить своими чарами лед его сердца.

— Ну, довольно! Я не привык, когда на меня орут.

Шум приближающихся голосов вынудил его ненадолго забыть об инциденте, и очень вовремя. Кто знает, не разорвал бы он бедняжку на части. Нет, он вежливо подтолкнул ее в густую тень пальм, пропуская веселую компанию припозднившихся постояльцев, и зашептал ей на ухо:

— Согласись, цветочек, так гораздо лучше. Ни ссор, ни отвратительных сцен.

Пошатываясь, точно лунатик, Джоанна незаметно для себя самой прильнула к его до хруста накрахмаленной рубашке. Ее терзали смутные сомнения. Все оборачивалось иначе, чем она рассчитывала, ситуация постоянно выходила из-под ее контроля. Между ней и Ником неожиданно возникла почти материальная связь, которая заставляла ее остро осознавать, что он мужчина. И пока Бэннон неподвижно ждал, когда же спугнувшие их голоса стихнут вдали, она все крепче и крепче прижималась к нему.

И вот наступила мертвая тишина. Ночные цветы разноцветными мушками рассыпались по саду, распространяя вокруг тяжелый опьяняющий аромат. И мужчина и женщина одновременно подняли головы и взглянули в глаза друг другу, а холодные звезды высоко в небе продолжали мирно поблескивать, равнодушные к земным страстям.

— Я не успокоюсь, пока ты не пообещаешь, что возьмешь меня с собой.

— Отлично, не успокаивайся. Но предупреждаю, если ты не прекратишь делать глупости, мне придется строго обойтись с тобой.

Джоанна чуть не захлебнулась от нервного смеха:

— Ну, это уж слишком! Можно подумать, до настоящего времени ты обращался со мной по-ангельски.

— Зачем ты кидаешься из крайности в крайность? Или это часть твоего плана?

— Ты дьявол! Сущий дьявол!

— Дьявол? Знаешь, я рассчитывал на несколько большее, — настала его очередь расхохотаться.

Джоанна ничего не ответила. Ее глаза метали молнии. В данный момент она его ненавидела, ненавидела это красивое невозмутимое лицо, эти насмешливые глаза! Не отдавая отчета своим действиям и не думая о последствиях, она яростно взмахнула рукой. Однако ладонь нащупала только пустоту. Ника просто не было на прежнем месте. В мгновение ока он сориентировался и отступил в сторону, поймав ее тонкое запястье еще в воздухе.

— Уметь предугадывать, что женщина сделает в следующий момент, очень важно. Когда она расстроена, то превращается в дикую кошку, и ты не исключение из правил. Итак, урок номер один, цветочек ты мой аленький: никогда не ищи неприятностей, и избежишь их. Даже такая настырная, неугомонная и капризная девица, как ты, должна это знать. Мной нельзя вертеть по чьему-либо желанию. Я не один из твоих обезумевших от любви воздыхателей. Я не возьму тебя, повторяю: н-е в-о-з-ь-м-у.

У Джоанны закружилась голова, и вдруг показалось, что земля выскальзывает из-под ног, а небо и луна вот-вот обрушатся на нее и задавят. Дрожащей рукой она схватилась за сердце и ждала, что оно сейчас остановится, предавая ее, как и все вокруг.

— Ну-ну, не надо. — Ник притянул ее к себе. — Не будь такой плаксой. Время кукол давно прошло, ты уже взрослая. — И мягко спросил: — Ты все еще хочешь пойти?

— Нет! — почти крикнула девушка, и ее красивое лицо исказила мстительная улыбка.

И вдруг Ник резко наклонился и впился губами в ее крепко сжатый рот.

Джоанна утонула в терпком вкусе жадного поцелуя. Жаркая волна страсти захлестнула ее, унося прочь от реальной жизни. Она испугалась. Испугалась вдруг нахлынувших на нее неведомых чувств, его требовательных, умелых губ. Безумно хотелось кричать, громко, безостановочно, а голос безнадежно пропал. Так и не выдавив из себя ни звука, она все глубже и глубже погружалась в пучину чувств, покорно прижимаясь к его упругому животу. Странно, но девушке казалось, что ею завладели какие-то неземные, безликие и совершенно неотвратимые силы.

— Пожалуйста, не надо, — из последних сил простонала она, отворачивая лицо.

И он послушался, отпустил ее, впрочем только физически. Духовно она все еще пребывала в плену. У него ли? У самой себя? Масса противоречивых чувств беспорядочно роилась в груди, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Бледная и уставшая, Джоанна боялась, что вот-вот грохнется в обморок. Мозг упрямо отказывался справляться с потоком мыслей. Несмотря ни на что, Нику Бэннону все же удалось застать ее врасплох.

— Не так все просто, как ты думала, а? — словно читая ее мысли, издевательски усмехнулся он.

Этого оказалось достаточно. Она не позволит ему смеяться над собой!

— Ты самый мерзкий и отвратительный тип, которого я когда-либо встречала! И я буду молиться, чтобы в будущем не встретить никого похожего на тебя.

— Это все потому, что в твоем воспитании недостает твердой руки. — И, будто решив тут же исправить эту ошибку, Ник сгреб в охапку ее волосы. — И все же, Джоанна Коулмэн, ты необычное существо.

Как птичка на удава, зачарованно смотрела она в его глубокие серые глаза и ничего не замечала вокруг, кроме их мистического блеска.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — вслух ужаснулась она.

— А, вали все на луну, — весело и беззаботно прозвучало в ответ.

Никогда, никогда ей не удастся хоть на йоту поколебать его безграничную уверенность в себе.

В подтверждение ее грустных мыслей Ник властно обнял ее за плечи и повел через сад к отелю. Напрасно сказочные цветы клонили к девушке нежные головки, напрасно заливались райские птицы, Джоанна их не замечала. Каждый шаг давался ей с огромным трудом, отдалял от сладкой мечты и приближал к разочарованию. Она не может, не должна сдаваться. Ступив однажды на тропу войны, надо фанатично идти до конца. Берегись, Ник Бэннон!

События прошедшего вечера не прошли для девушки даром. Всю ночь Джоанна вертелась и металась на постели, мучаясь леденящими кровь кошмарами. Именно так ее ум и тело реагировали на неведомые ранее переживания. Беспокойный сон то и дело прерывался, и тогда до ее слуха долетал настойчивый, резковатый на фоне общей тишины звон цикад. Несмолкаемое стрекотание ночных насекомых осаждало девушку до тех пор, пока она не начинала дремать, и тогда ей грезились сплошь оплетенные лианами джунгли и огромные экзотические цветы на толстых стеблях.

Проснувшись рано-утром, Джоанна сильно удивилась тому, что внешне почти не пострадала. Небольшие тени под глазами, и только. Как ни странно, но горе и разочарование часто шли ей на пользу. Вот и теперь, внимательно изучив себя в зеркале, девушка пришла к выводу, что стала еще привлекательнее. Накинув на плечи новенький симпатичный пеньюар ярко-лимонного цвета, она, не раздумывая, заказала себе завтрак в номер и села ждать, когда прибудут ее кофе и тосты. От одной лишь мысли, что за общим столом в буфете она может встретить Ника Бэннона, ее бросало в жар. Это после того-то, как она промечтала о нем всю ночь! Вот тебе и настроилась на жестокую борьбу.

Обида на брата тоже немного улеглась. Когда дело доходит до вражды с противоположным полом, мужчины, естественно, держатся вместе, прямо ли, втихаря ли сочувствуя и помогая друг другу. Ох уж эта хваленая мужская солидарность!