В голове у меня завертелось. Звук этого древнего, чудесного, ужасного Города замер вдали.

Это было немного похоже на быстрый спуск на лифте. Сознания я не терял, но физические ощущения от передачи были таковы, что я полностью потерял ориентировку и теперь не могу воспроизвести в деталях все подробности передачи. Все, что я помню, это мгновенная вибрация стен комнаты, внезапное исчезновение силы тяжести и сильное головокружение.

Затем, без какого-либо изменения в ощущениях пространства, стены комнаты успокоились. Но они уже не были бледно-серыми и эластичными. Теперь стены состояли из перекрывающихся металлических пластин, на которых там и тут виднелись следы ржавчины. Эта комната была заметно меньшего размера, и я был в ней один.

– Топаз, – сказал я, осматриваясь, – Топаз! – а затем, не получив ответа: – Доктор Эссен, где вы?

Никакого ответа, только эхо моего голоса.

На этот раз мне было труднее прийти в себя. Я не знаю почему. Видимо, такие вещи, как изумление, тоже накапливаются. Второй раз я совершил прыжок в неизвестное, и, по-видимому, снова меня перебросило не туда, куда надо.

Я смотрел на стены и старался перебороть паническое ощущение: на этот раз я переместился по временной оси и очутился в той же комнате в Городе-Музее, но уже во времени, когда этот мир ук ер. Я остался один, запертый в этот ржавый железный гроб.

Положение мое было не из приятных.

Мне требовалось что-то, чтобы разрушить мои жуткие предположения. Очевидно, первое, что мне нужно сделать – это выйти отсюда. Я сделал шаг к ближайшей стене… и едва не упал. Снова что-то случилось с силой тяжести. Я слишком много стал весить. Колени мои буквально подгибались, будучи не в силах держать мой удвоенный вес. Я собрал все силы и с трудом двинулся к стене, отчаянно сопротивляясь силе, которая прижимала меня к полу.

Я нажал на стену, послышался скрип ржавых петель, и дверь отворилась.

Все, что происходило, происходило очень быстро. Только позже я осознал это. В следующие тридцать секунд произошло главное событие в этом мире – во всяком случае из тех, что касались меня лично.

Через открытую дверь проникал воздух, и слышалось непрерывное жужжание, гудение, постукивание. Я мог предположить что угодно.

Я стоял на пороге огромной комнаты. По ней во всех направлениях тянулись громадные железные заржавленные балки. Такие громадные, что при взгляде на них сразу на ум приходили воспоминания об архитектуре Египта. Эти балки тянулись вдоль комнаты по всем направлениям и, по-видимому, предназначались для передвижения по ним.

Но я обратил внимание на то, что почти все они заржавели, и только те, по которым мог пройти человек, были отполированы до блеска.

Через большие окна в стене комнаты я мог видеть город.

Топаз сказала, что у них нет городов, хроме музея. Может, так оно и есть. Может, я опять вернулся по временной оси, и теперь смотрю на город, который подобен музею, но который живет, хотя и очень стар. Огромный город, может быть даже некрополь, в том смысле, в котором употребил этот термин Де Калб. Везде были запустение, грязь, ржавчина, брошенные дома.

Небо было черным. Однако был день, и в туманных небесах виднелось очень тусклое и слабое двойное солнце.

Но на улицах я видел людей. При виде их я вновь обрел самообладание. Но вскоре я заметил нечто странное и забеспокоился снова. Эти люди двигались как привидения. Они то пропадали, то снова появлялись. Я с изумлением смотрел на них, пока не понял, в чем дело.

Я ожидал увидеть в городе будущего либо машины, перевозящие людей, либо подвижные тротуары. Здесь же я увидел на улицах установленные через равные промежутки какие-то диски. Человек становился на диск и исчезал. Затем он через мгновение оказывался на другом и спешил на следующий диск.

Передача материи – используется для передвижения людей.

Быстрым взглядом я окинул город. Я увидел много любопытного, но не стану описывать это. Самое главное, что я осознал после тридцатисекундного пребывания здесь – это существование самого Города.

И еще я должен отмстить два важных момента. Первый – это возросшая активность в громадной комнате. А второй момент – это то, что происходило совсем рядом со мной.

В дальнем конце комнаты что-то происходило. Я не мог рассмотреть, что там было, из-за большого расстояния, а так же из-за скопления людей в темных одеждах. Они столпились вокруг чего-то.

Там был большой стол, вроде операционного, и на нем лежал человек или труп. Над столом висела сеть – паутина из какого-то тонкого светящегося вещества, а может быть, света. Мне пришло в голову, что это модель нашей нервной системы.

Нижние концы блестящих нитей соединялись с телом на столе. Вверху же они исчезали в лабиринте балок. И я не мог рассмотреть, чем они кончаются. Некоторые нити были цветными, некоторые просто блестящими. И яркость, и цвет непрерывно перемещались по нитям, ярко вспыхивая на пересечениях, и снова плыли дальше, следуя причудливому лабиринту.

Но все это было не так важно для меня, как то, что стояло рядом со мной, ожидая меня.

Это самая трудная часть моего рассказа. Мне хочется се изложить наиболее четко.

На меня смотрел высокий человек. Он стоял здесь, когда открылась дверь. Видимо, ждал меня. Он был одет так же, как и остальные – в темную обтягивающую одежду. Он был довольно красив, и на лице его не было никаких эмоций, как на лицах греческих статуй или Будды.

Это был Ира Де Калб.

Все в голове у меня закружилось. Я не мог ничего понять. Этого не могло быть! Этот Де Калб не мог быть Де Калбом, как Топаз не могла быть доктором Эссен. Но в этом случае не было ни каких отличий в физическом смысле этого Де Калба от того. Э го был тот самый Де Калб, которого я виде г. спящим в пещере, с которым отправился в путешествие по Оси Времени. Ни моложе, ни старше. Ничто в нем не изменилось. За исключением одной мелочи.

У того Де Калба, которого я знал, били глаза, подернутые пленкой, как у птицы. Они были серыми с легкой тусклой голубизной. Этот Де Калб смотрел на меня с безразличной холодностью, как будто видел меня впервые в жизни, имел странные глаза.

Они были сделаны из металла.

Они были сделаны из стали, нет, даже не из стали, а из какого-то неизвестного мне сплава, блестящего, как серебро. Я видел в них свое отражение, маленькое и движущееся.

Я сделал глубокий вздох и открыл рот, чтобы заговорить.

Но не издал ни звука. Он стоял передо мной неподвижно, но не как живой человек. Так стояла бы металлическая статуя, у которой невозможно заметить ни малейшего движения – даже вздымающейся при дыхании груди.

И мне тут же припомнилось, что и тот, земной Де Калб, двигался крайне необычно, как автомат.

Затем металлические глаза пришли в движение. Нет, это шевельнулся я.

Не шевельнулся, а пошел к нему. Но это не было движение в полном смысле этого слова. Я как будто падал вперед, непроизвольно подставляя ноги под себя, под центр тяжести. Меня буквально тянуло к нему. Я вроде бы катился вниз по склону, будучи не в силах остановиться.

Его глаза на абсолютно бесстрастном лице двигались, и мое маленькое отражение в них все увеличивалось. По мере того, как я приближался к нему, я падал в безвоздушную бездну.

Глаза его были устремлены в мои глаза, они гипнотизировали меня, проникали глубоко в мой мозг, зондировали его.

И затем я почувствовал, что он смотрит моими глазами. Как будто он проник в ту часть моего мозга, которая воспринимает импульсы моих зрительных нервов.

Телепатическая связь? Не знаю. Я знаю только то, что Де Калб проник в мой мозг.

Я резко повернулся и бросился в комнату, которая была передатчиком, и закрыл за собой дверь. Я был здесь один. Но металлические глаза смотрели на комнату моими глазами. Я не мог контролировать свои движения и с удивлением смотрел, как моя рука потянулась к стене, и мой палец нажал на кнопку. Однако, когда стены комнаты стали вибрировать, и в моей голове все закружилось, что говорило о близости момента передачи, я почувствовал, что мое тело к моя воля снова стали свободными. Я был свободен и мог делать то, что хотел, говорить, что хотел…