Улыбнувшись сжатыми губами, я поворачиваюсь к Доун и мы уходим от запаха сигарет и виски. Отойдя на тридцать шагов, я преувеличенно вздыхаю.

— Ты в порядке? — спрашивает Доун, не глядя на меня.

Улыбка все ещё на ее лице, когда она машет нашим одноклассникам, проходящим мимо. Она всегда была очень популярна с тех пор как переехала в этот город, вероятно, потому что она была дружелюбна абсолютно со всеми. Я никогда не понимала, почему она хочет быть другом такой как я.

Мы из одной компании, но у меня нет больше таких близких друзей как Доун. Я общалась с другими ребятами, в основном, если у нас были одни и те же классы, но мы никогда не были приятелями вне этого. Это, кажется, сделало меня популярнее, но я знаю, что не нравилась другим, особенно девушкам. Я не такая как все – я отдаленная и тихая, и я абсолютно ненавижу сплетни. Несмотря на то, что в компании я была в отношениях на протяжении многих лет. Моим последним длительным прикрытием был Кайлер Портер.

Я абсолютно ненавижу его.

Вытирая свои влажные ладони о края мантии, говорю ей, что я в порядке. Я знаю, она не верит мне, но я всегда так отвечаю, а Доун более не настаивает. Я тайно знаю, что она хочет открыть меня, но я не могу. Она знает, что у меня есть тайны. Если бы мне нужно было предполагать что-нибудь, я бы сказала, что все ее догадки неверны.

Джелла, визжа, бросается обнимать Доун, когда та подходит к ней:

— Не могу поверить, что мы официально окончили эту адскую дыру!

— Правда?! — Доун отвечает взволнованно.

Джелла поглядывает на меня, ее зеленые глаза полны волнения. В этот раз она улыбается мне и выдыхает через нос.

— Я готова побиться об заклад, вы взволнованы!

— Ага, — говорю я ей. — Очень взволнованы.

Конечно, мой голос звучал никак, но я была рада и этому – по крайней мере, я пыталась поддерживать беседу.

Взбивая свои рыжие волосы, она кричит Серенити, чтобы та подошла. Они трое болтают, а я стою и слушаю, оглядываясь по сторонам на своих улыбающихся сверстников. Многие люди поздравляют их, иногда даже меня. Мои ноги устали на каблуках, которые я обула, так что, когда Доун говорит, что готова ехать домой, я чувствую облегчение.

Мы садимся в голубой Додж Неон Доун, иногда он нормально работает на протяжении года, но постоянно выходит из строя. В музыке громкие басы, хотя это всего лишь Тейлор Свифт и ее песня о новом расставании. Никто не может говорить под музыку с такой громкостью, но до дома Доун всего лишь десять минут езды.

Когда мы оказываемся у ее дома, то вчетвером сразу бежим в спальню к Доун, чтобы снять эти фиолетовые мантии. Я потеряла свою конфедератку, когда мы подбрасывали их в воздух, но я и не планировала хранить ее. Я была одной из тех, кто даже не украшал свою конфедератку.

Доун помещает свою в коробку, она будет хранить ее годами, я уверена. Она такой человек. В ее комнате столько снимков, сколько я не делала никогда в своей жизни. Она ценит каждый день, живет полной жизнью, в ней больше изюминок чем в ком бы то ни было. Это помогает в нашей дружбе – я же возвращаю ее к реальности снова и снова, когда она внушает мне азарт к жизни.

Джелла начинает делать макияж, говоря с Серенити о том, что надеть на костер у Джеймисона. Доун начинает копаться в своих ящиках, пока я тупо сижу на ее постели, глядя на них. Я уже одета в белые шорты и свободный топ, мой нормальный летний вид. Я бы не хотела слишком обнажаться, и, конечно же, я ненавижу плотно облегающую одежду. В отличие от большинства девушек, которые носят шорты меньше чем их ягодицы и топы, которые больше похожи на верх от купальника.

Если бы я взрослела другой жизнью, я бы, наверное, одевалась так же, но мне не нравится привлекать внимание к себе. Это редкость – увидеть меня с макияжем, хотя я часто наношу тон. В основном, чтобы скрыть синяки под глазами или синяки на своем теле.

Доун бросила рубашку в мою сторону.

— Надень это.

Я поднимаю ее и смотрю на короткий светло-розовый топ, который бы открыл мою грудь второго размера своим V-образным вырезом.

— О, нет, — говорю я ей, кладя его рядом с собой.

Она кладет свою руку на бедро, со словами:

— Ну давай же, всего на одну ночь.

Мои губы скривились в отвращении.

— Это не в моем стиле.

— Мы знаем, — добавляет Серенити.

Ее голос пафосный, как всегда, когда она решает, что слишком хороша, чтобы говорить со мной. Я не часто слышу, чтобы она обращалась ко мне, но когда она делает это, то обычно грубит. Я не знаю, что я такого сделала, что она презирает меня. Я не воспринимаю это лично. Это показывает ее, не меня.

Доун быстро смотрит на Серенити, взглядом прося ее быть добрее. Честно, я меньше забочусь о том, мила она со мной или нет. Она еще одна причина, из-за которой я счастлива уехать отсюда.

— Сейчас ты уже студентка, — поет Доун. — Давай же, пожалуйста?

Я ненавижу, когда она просит. Мне трудно отказать ей, особенно учитывая то, что она всегда замечательно относится ко мне.

Я держу рубашку перед собой.

— Можем ли мы... попробовать что-то менее открытое?

Со вздохом Доун поворачивается к шкафу еще раз. Она находит что-то еще и намеренно бросает мне это в лицо.

— То или это.

— Спасибо, — бормочу я, подбирая топ с пола.

Это желтый топ с огромным черным и желтым цветком спереди. Это выглядит очень по-детски, но он не такой откровенный, как предыдущий.

— Хорошо, я одену этот.

— Ура! — она победно хлопает в ладоши.

Развернувшись, она продолжает копаться в своей одежде. Когда я пытаюсь надеть топ, замечаю, что он на два размера меньше того, что я привыкла носить. У меня определенно есть фигура, когда я смотрю вниз, я чувствую себя... голой.

На этом Доун не останавливается, она начала наносить макияж на мое лицо. Не слишком насыщенный, она знает, что я смою все это. Я давно поняла, что лучше ей позволить делать мне макияж и укладку. Мои волосы вьются от природы, так что их она не трогает.

Когда она выпрямляет свои волосы, и Серенити с Джеллой готовы, мы вчетвером направляемся на выход из дома. Мне пришлось украсть пару сандалий у Доун, я понимала, что не смогу продержаться всю ночь на каблуках, особенно на огромном поле полном пьяных идиотов.

Мы добираемся к Джеймисону в то же время, когда и остальные. Некоторые люди уже с красными стаканчиками общаются друг с другом, пока остальные подтягиваются. Мы направляемся к стоянке, где стоят несколько грузовиков. Из одного из них ревет кантри.

Джеймисон, капитан баскетбольной команды, при виде которого лишаются чувств все девушки в возрасте от десяти до двадцати, начинает бросать куски дерева разных размеров в большую яму. К нему присоединяются еще несколько человек, делая костер намного больше, чем на вечеринках, которые я посетила прошлым летом. После обливания всего этого бензином, он бросает в него спичку, устанавливая деревянные сваи в огне.

Некоторые из ребят взволнованно кричат, как будто это какое-то чудо, что он зажег огонь. Я смотрю на людей вокруг и понимаю, что это было ошибкой. Это лучше чем быть дома, но я точно уверена, что мне не место в этой толпе. Я жду, когда смогу покинуть это место, тою рядом с людьми, с которыми я ходила в школу всю свою жизнь. Люди, которых я терпеть не могу.

Кайлер толкает меня в ребра, привлекая мое внимание. Он правая рука Джеймисона, так что я знала, что он будет здесь, и это было причиной, почему я не хотела присутствовать. Я не позволю ни ему, ни кому-либо знать это. Я ложно показывала всему миру, что безумно влюблена в своего парня.

— Эй, — говорю я ему с тенью улыбки.

Он протягивает мне стаканчик, наполненный пенным пивом прямо из бочонка. Я не фанатка алкоголя, потому что я насмотрелась на свою мать и Брюса, утопивших себя в этом, но я сделаю несколько глотков. Я никогда в своей жизни не была пьяна, и откровенно говоря, никогда не хочу быть. Я уже нахожусь в ситуации, в которой не могу контролировать свои действия, так что мне не нужно делать все еще хуже.