— Что ты делаешь? — быстро выдавливаю я, когда он сзади стаскивает с меня одеяло, в которое я была укутана.

Без слов, он забирается ко мне в постель, но не трогает меня. Тянет одеяло обратно, укрываясь им на своей стороне, и смотрит в окно еще раз, на этот раз улыбаясь. Я продолжаю смотреть на него, находясь в нескольких дюймах от его лица, загипнотизированная всем в Джероне Спилнере.

Через несколько секунд, его лицо поворачивается к моим глазам, и в этот раз я уверена, что это слезы.

— Расскажи мне свои тайны, — шепчу я.

Его губы медленно складываются в самую грустную улыбку, которую я когда-либо видела, полностью противоречившею самому себе.

— Ты не хочешь слышать их, Равин.

— Почему ты не даешь мне принять решение?

— Почему ты оставалась с Кайлером так долго?

— Не меняй тему.

— Я не делаю этого, — он пытается убедить меня. — Я хочу, чтобы ты ответила мне, в наименьшем количестве слов, которое только возможно, почему ты оставалась с ним так долго.

— Я... я не думаю, что я знаю.

Я не могу придумать этому вескую причину сейчас, когда я так далеко от него, но когда я была с ним, я могла придумать сотню оснований, почему я осталась. Это звучит так пафосно, что я не говорю этого Джерону. Он понимает многое, но я не думаю, что он поймет это.

Кроме того, он отвечает на это за меня.

— Тебе было страшно быть с ним, но ужаснее было уйти.

Его заявление настолько честное и смелое, что мне не нужно соглашаться, мы оба знаем, что так и есть. Он продолжает говорить, не сбиваясь с ритма.

— Моя тайна такая же, только наоборот.

— Тебе было страшно уйти, но страшнее было остаться?

— В точку.

Это не имеет для меня смысла. Я хочу, чтобы он рассказал мне.

Разочаровавшись, я переворачиваюсь, так что я больше не повернута к нему лицом. Через несколько минут, его руки сплетаются вокруг меня, держа меня как никогда мягко. Я ненавижу то, что нахожу блаженство в этом, я ненавижу то, что хочу, чтобы он обнял меня еще крепче.

За секунду до сна, я слышу, как он шепчет с эмоциональным волнением в глубине его горла:

— Мне очень жаль.

***

— Просыпайся, просыпайся, просыпайся! — очаровательный маленький голос звучит эхом в моих ушах.

Потирая свои глаза от усталости, я вижу маленькую темноволосую девочку в дюйме от своего лица, с волнением улыбающуюся от уха до уха.

— Она проснулась! — кричит она еще громче.

Ее брат появляется в поле зрения позади нее, нервно улыбаясь.

— Привет, — пищит он.

— Доброе утро, — без устали ворчу я обоим.

— Вы двое, уходите отсюда. Идите есть свой завтрак! — ругается их мама. Двое маленьких живунов расширяют свои глаза, но уходят прочь из комнаты. Я смотрю на дверь, где в проеме Джастис улыбается мне. — Извини за это, я говорила им не будить тебя.

— Все нормально, — говорю я ей. — В любом случае мне нужно было проснуться.

С искренней улыбкой она дает мне знать, что здесь есть кофе, затем идет вниз по коридору.

Потягиваясь, я понимаю, что я одна в постели. Прошлой ночью Джерон обнял меня так уютно, что я чувствовала комфорт как никогда раньше. Это был комфорт не в духовном смысле, а в смысле ощущения безопасности. Обожаемая. Ценимая.

Любимая.

Слезы проступили при мысли о том, что кто-то любит меня. Я чувствовала такое годами ранее, что-то сильное и требовательное, то было, когда был мой папа. На самом деле, это гораздо больше, чем он дал мне.

Мое тело роится надеждой. Надеюсь, из этого действительно что-то выйдет. Мне не нужна романтика и цветы, мне не нужен парень на побегушках. Моя единственная просьба, чтобы он действительно от сердца любил меня и показал это.

Когда я впервые встретила Джерона, он разбудил во мне что-то, чего я не знаю, и с каждым вместе проведенным днем я нахожу новую частичку себя. Он был присланным чудом с небес. Я знаю у нас мало времени, и одна мысль об этом заставляет мое сердце сжиматься. Даже когда мы поедем домой, я здесь только на лето. То есть, если Кайлер не возьмет власть надо мной, и если это так, тогда я действительно больше не буду с Джероном.

Он ускользнет из моих рук, прежде чем станет моим.

Вставая с кровати, я выкидываю мысли из головы, прежде чем направиться в кухню. Джастис здесь, полностью готова ко дню: душ, прическа, макияж. Работа. Я не знаю, как она делает хоть что-то из этого. Я сажусь на табурет и слушаю, как дети говорят о супергероях за кухонным столом. Джастис ставит передо мной кружку с жидким золотом.

— Не знаю, как ты любишь, — говорит она, прежде чем добавить сахар и сливки.

— Спасибо.

Сделав несколько глотков кофе, я смотрю через большую дверь. Уже прекрасный день и еще нет девяти утра.

— Джерон помогает Крису? — я помню, как он упоминал, что собирается сделать это утром.

— Да, но я не думаю, что это надолго.

— Как долго он отсутствует?

— Ох, вероятно они ушли около четырех.

Я чуть не подавилась своим кофе. Это означает, что Джерон едва ли поспал.

— Этим утром?

Не смотря на то, что я уже знаю ответ, мне все еще нужно было подтверждение, во сколько он встал и пошел работать. Я думаю, что это было давно, я была с людьми, которые рано встают, чтобы заработать свои семейные деньги.

С маленьким смешком, она подтверждает, что это действительно было сегодня утром.

— Мама, я хочу пойти на ярмарку, — громко утверждает Алексия.

— Ярмарка! — кричит Остин.

Со вздохом, Джастис опирается на столешницу.

— Да, да, да, позже.

— Пойдем собираться! — Алексия громко говорит своему брату, и они вместе убегают.

Их мама пытается сказать им, что это будет через несколько часов, но они не слушают, они слишком возбуждены.

— Разве не рано для этого сезона? — спрашиваю я. Я не уверена в том, когда это проходит здесь, я думала, что ярмарка проходит ближе к осени в большинстве штатов. Хотя, что я могу знать, я первый раз уехала из Небраски.

— Не рано, — сообщает она мне. — Это глупое звенящее колесо на карнавале действительно не вызывает доверия, но дети любят ходить туда и я думаю, что лучше сводить их туда, когда ярмарка приезжает в город. Ты и Джерон должны присоединиться к нам, — она оживляется, когда говорит это. У меня ощущение, что она действительно скучает по своему брату, они должно быть не часто видят друг друга.

Пожав плечами, я говорю ей, что это к Джерону. Она понимающе кивает, затем пьет свой кофе. Тишина полностью охватывает дом вокруг нас. Мы даже не слышим детей. Поставив свою кружку, она подходит к одному из шкафов и достает пачку сигарет.

— Не осуждай меня, — она говорит искренне, с ноткой юмора в своем голосе. — Иногда мне нужно это.

— Я не осуждаю.

С улыбкой, она отвечает:

— Хорошо, — затем направляется к заднему крыльцу. — Хочешь присоединиться ко мне?

Так как я все равно привыкла к запаху, я вскакиваю со стула.

— Конечно, — говорю я ей.

На крыльце есть большие качели и стеклянный стол перед ними. Она садится на качели и закидывает ноги на стол, отдыхая. Может быть, ей не нравится быть мамой в идеальном доме, но она почти обманула меня. Ее жизнь такая, какую бы я хотела, я не понимаю ее ненужного стресса.

Делая большую затяжку своей сигареты, она выдыхает дым и закрывает глаза, расслабляясь на подушках.

— Извини, — бормочет она. — Мне не нравится эта привычка, но мне иногда нужно это, и я думаю, что лучше так, чем быть пьяной от вина весь день.

— Кажется, что ты испытываешь стресс, — я говорю это вслух. Это не мое дело и я не буду настаивать, но я хочу, чтобы она знала, что я здесь и готова ее выслушать. Это не то, что я когда-либо скажу кому-то, но я, вероятно, никогда больше не увижу ее.

Открыв один глаз, она смотрит на меня так, будто я сказала очевидное. Закрыв его снова, она кивает своей головой.

— У кого в жизни нет стресса?

— Туше.

Громкий рев двигателя слышится с другой стороны дома. Джастис быстро оживляется, туша свою сигарету об дерево под нашими ногами, затем она прячет окурок в свою пачку, прежде чем войти в дом, не говоря ни слова. Я медленно иду за ней, и смотрю, как она прячет пачку назад в шкаф и моет свои руки. Меня удивляет то, что она так пытается скрыть то, что даже не является таким плохим. Будет ли ее муж злиться за то, что она курит снова и снова?