810 Все, что меж тем и другим, что посредине, — вредит.
Труд завершен, — увенчайте цветами усталые мачты!
К пристани встал мой корабль, к той, куда правил я путь.
Скоро святой ваш поэт, несущий целение в песне,
Женских даров и мужских примет обетную дань.[307]
ФАСТЫ
Книга первая
Смену времен и круговорот латинского года
Я объясню, и заход и восхожденье светил.
Ты же радушно прими стихи мои, Цезарь Германик,
Мой по прямому пути робкий направя корабль.
5 Не отвергай моего ничтожного ты приношенья,
Но, хоть и скромен мой дар, будь благосклонен к нему,
Здесь ты увидишь и то, что извлек я из древних сказаний,
Здесь ты прочтешь и о том, чем каждый день знаменит.
Здесь ты преданья найдешь о домашних праздниках ваших,
10 Часто прочтешь об отце, часто о деде своем.
Лавры, которых они в расписных удостоены фастах,
Так же получишь и сам с Друзом ты, братом своим.[308]
Подвиги Цезаря[309] пусть другие славят; мы славим
Дни, что он приобщил к древним еще торжествам.
15 Благослови же меня на твоих прославление предков,
Из моего изгони сердца ты трепетный страх.
Милостив будь и придай стихам моим живость и силу:
Можешь ты взором одним и ободрить и убить.
Робко на суд отдаю я владыке ученому строки,
20 Словно я их приношу богу Кларосскому[310] в дар.
Ведомо нам, каково на устах у тебя красноречье,
Как защищаешь своих ты подопечных в суде,
Знаем, с каким мастерством выступаешь и в нашем искусстве.
Великолепье твоих чувствуем плавных стихов.[311]
25 Если угодно богам, как поэт управляй ты поэтом:
Счастливо год потечет под руководством твоим.
Распределив времена, основатель города Рима
Установил отмечать дважды пять месяцев в год.[312]
Видимо, Ромул, война тебе ближе была, чем светила:
30 Больше всего побеждать ты ведь соседей желал.
Довод, однако же, есть немалый для Ромула, Цезарь;
И для ошибки такой в нем оправдание есть.
Сколько месяцев мать дитя свое носит во чреве,
Стольким же месяцам быть он указал и в году.
35 Столько же месяцев скорбь у вдовы соблюдается в доме,
И, погруженный в печаль, знаки он горя хранит.
Это и принял в расчет Квирин, облаченный в трабею,[313]
Установляя толпе сроки, делящие год.
Марсу был посвящен первый месяц, второй — же Венере:[314]
40 Рода начало она, он — зачинатель его.
Третий был дан старикам, четвертый — юношам месяц,
Каждый из всех остальных знаменовало число.
Только Нума-мудрец о Янусе вспомнил и предках:
Перечень месяцев он новыми начал двумя.
45 Знай же однако: у разных дней и порядки различны,
Каждое утро свои правила нам подает.
Будет «несудным» тот день, когда запрещаются сделки,
Будет «судным», когда тяжбы вершатся в судах.
Но и не всякий ведь день напролет этим правилам верен:
50 День, несудный с утра, судным становится днем
После свершения жертв, когда в беспрепятственных преньях
Претору можно судить и выносить приговор.
Также бывают и дни для собраний на форуме Рима,
А на девятые дни рынок бывает открыт.[315]
55 День авзонийских календ — это день, посвященный Юноне;
В иды, Юпитеров день, в жертву приносят овцу;
Бога-хранителя нет для нон; но за этими днями
Завтрашний день, берегись, черным окажется днем.[316]
Дней этих ведом исход, ибо Рим в эти дни оказался
60 Жертвою горестных бед, посланных Марсом ему.
То, что я здесь говорю, ко всем относится фастам,
Чтоб не пришлось прерывать далее связный рассказ.
Янус начало сулит счастливого года, Германик,
И начинает мое стихотворенье тебе.
65 Янус двуглавый, ты год начинаешь, безмолвно скользящий
Ты лишь один из богов видишь всё сзади себя.
Будь благосклонен к вождям, трудами которых блюдется
Мир на обильной земле, мир на просторе морском.
Будь благосклонен к отцам и к народу бога Квирина
70 И мановеньем своим белый нам храм отомкни.
День счастливый настал. Молчите благоговейно!
Только благие слова в праздник уместны благой.
Тяжбы умолкнуть должны. Оставьте немедля пустые
Ссоры: зловредный язык должен теперь замолчать.
75 Видишь, душистым огнем блистает эфир благовонный
И киликийский шафран звонко трещит на кострах?
Пламя сияньем своим ударяет по золоту храмов,
Исходит трепещущий свет до потолочных стропил.
В светлых одеждах идут в крепостные Тарпейские башни,
80 Чтобы достойно почтить светлого праздника день.
Новые фаски несут впереди, новый пурпур блистает,
Чует слоновая кость новый торжественный гнет.[317]
Шеей, не знавшей ярма, под топор преклонились телята,
Что на фалисских лугах вскормлены были травой.
85 С верху твердыни смотря на окружность мира, Юпитер
Видит всюду одну Рима державную власть.
Слава счастливому дню! О, будь с каждым годом счастливей,
Чтобы тебя прославлял власти достойный народ.
Как же прославить тебя, о Янус, бог двуобразный?
90 В Греции нет божества, равного силой тебе.
Ты нам скажи, почему из всех небожителей ты лишь
Видишь, что сзади тебя, видишь, что перед тобой?
Так размышлял я, стараясь в своих разобраться табличках,
Вдруг замечаю, что весь светом наполнился дом:
95 Это предстал предо мной двойным изумляющий ликом
Янус священный, и сам прямо взглянул мне в глаза.
Я испугался, мои от ужаса волосы встали,
Холод внезапный объял оцепеневшую грудь.
Левой рукою держа ключи, а правою посох,
100 Он обратился ко мне сразу же, так говоря:
«Страх позабудь и внимай мне: о днях возвещая прилежно,
Дам я ответ, и пойми то, что скажу я тебе.
Хаосом звали меня в старину (я древнего рода),[318]
Слушай, какие дела прошлых веков я спою.
105 Светлый сей воздух кругом и все вещества остальные —
Пламя, вода и земля были одним веществом.