Но собственно сама Хазария располагалась только в пределах Прикаспийской низменности на сравнительно небольшой территории, вытянутой четырехугольником с юго-востока на северо-запад. Первая столица государства город Итиль находился в устье Волги и, по сообщениям летописцев, был большим торговым портом. Позже хазарские каганы перенесли столицу в утопавший в садах Семендер. Восторгались современники и крупной хазарской крепостью Беленджер, стены которой, по словам арабских путешественников, были мощнее самых неприступных по тем временам стен Хорезма. Другая хазарская крепость, Саркел, находилась на Дону и охраняла торговую дорогу из Крыма в Итиль.

Возвышение Хазарии было обязано ее удачному географическому положению, сделавшему ее узлом пересечения главных торговых путей между Востоком и Западом, Севером и Югом. Из среднеазиатского Хорезма шли караваны в Западную Европу, из Поволжской Булгарии и даже из Скандинавии шли купцы в Персию и Аравию.

Хазарское посредничество в торговле было так широко, что охватывало даже торговые связи между Византией и Китаем. Превратив свою страну в настоящую таможенную заставу, хазарские правители не гнушались никакими путями обогащения. Они контролировали проходы судов по Волге, Дону, Северскому Донцу и даже Керченскому проливу. Например, запирая на нижней Волге вход в Каспийское море, таможенники Итиля выборочно пропускали ладьи русичей, ходивших грабить персидские владения. А те на обратном пути расплачивались с хазарскими властями чуть ли не половиной своей добычи.

Насколько прочное место занимали хазары в Прикаспии, видно и по тому, что само Каспийское море называлось в то время Хазарским. Это имя существует до сих пор: в турецком языке оно звучит как «Хазар-денизм», в арабском – «Бахр-аль-Хазар» и на фарси обозначается персидским названием «Дарьял-хазар».

География географией, но своим расцветом и широким международным признанием, поставившим каганат в один ряд с Византией и арабским Халифатом, Хазария в значительной степени обязана евреям. Прослышав о веротерпимости и демократичности хазарских царей, в начале Х века они в массовом масштабе стали эмигрировать сюда из Византии, Персии и других стран Востока. Большая иудейская община образовалась в Крыму, где евреи жили еще со времен древне-греческой колонизации. Но и во всех других районах страны возникли большие процветающие еврейские общины, в том числе в новом городе Киеве. Ключевые места при дворе хазарского монарха заняли раввины, ставшие его главными советниками.

Вещий Олег только «сбирался отмстить неразумным хазарам», а его внук Святослав нанес им сокрушительный удар

Центральные власти Хазарии использовали предприимчивость и грамотность евреев не только для работы в столице, но и в многочисленных провинциях. Например, им был доверен сбор, подсчет и оценка податей – одной из основных статей дохода казны. Арабский автор аль-Истахри писал: «…страна богата овцами, пчелами и евреями». Но он был не точен – истинное богатство Хазарии благодаря евреям создавалось кроме торговли еще и развитым ювелирным производством. На весь мир славились золотые изделия хазаро-еврейских ювелирных мастеров.

Почти все, что ныне известно о хазарах, почерпнуто из большого числа письменных источников, оставленных всеми евразийскими народами того времени. Особенно много о Хазарии рассказали арабские историки и географы. Но в восторженных отзывах о хазарском царстве от них не отставали и византийские летописи. Вот что, например, сообщала одна из них: «Корабли приходят к нам и привозят рыбу и кожу, всякого рода товары… они с нами в дружбе и у нас почитаются… обладают они военной силой и могуществом, полчищами и войсками». И действительно, связи с византийцами в то время были настолько крепки, что на троне в Константинополе сидел даже ставленник хазарского кагана Лев Хазар.

Но вот что удивительно: если соседи хазар подробно о них рассказали, то сами они оставили о себе довольно скудные, малочисленные и в некоторых случаях спорные сведения. Особенно это касается остатков их материальной культуры, в основном ограничивающихся могильными захоронениями. Не найдены археологами известные по письменным источникам хазарские города. Сколько они ни пытались раскопать Итиль или Семендер, ничего у них не получалось. Молчали холмы на берегах Волги, Дона и Кумы, «спали курганы темные» в степях Прикаспия. Пожалуй, кроме отдельных фрагментов крепости Саркел, и то сомнительно хазарского ли периода, пока еще никаких хазарских городов никому найти так и не удалось.

Кстати, именно это позволило некоторым ученым вообще усомниться в наличии у хазар развитого феодального строя. Вот, например, что сказал академик Б. Рыбаков: «Отсутствие археологических следов хазарских городов делает очень неубедительными рассуждения о городском строе у хазар». Называя Хазарский каганат «небольшим полукочевническим государством», он писал: «Международное значение Хазарии нередко чрезмерно преувеличивалось». И далее: «Хазария была небольшим ханством кочевников хазар, долгое время существовавшим лишь благодаря тому, что превратилась в огромную таможенную заставу, запиравшую пути по Северскому Донцу, Дону, Керченскому проливу и Волге». Нельзя здесь не заметить, что позже Б. Рыбаков в своих воспоминаниях открестился от этих слов, сказав, что к уничижению им роли Хазарии в мировой истории его принудило некое давление сверху.

Но еще более интригующий вопрос, связанный с хазарами, это их религия. В советской литературе, особенно периодике, долгое время по этому поводу царило стыдливое молчание. Да и что тут было говорить – неожиданно обнаружилось, что прямо в центре России, на великой русской реке Волге, еще с конца VIII века широко распространилась иудейская вера. Люди ходили не в церкви, а в синагоги, соблюдали субботу, праздновали Хануку и Пурим и надевали таллесы.

Как мог случиться такой конфуз? Вот что рассказывает летопись. Собиратель хазарских земель царь Булан задумал объединить подвластные ему народы единой идеологией. Позвал он на диспут мусульманского кади и христианского священника. Они стали с таким рвением и остервенением доказывать преимущества своей веры и так ругаться друг с другом, что Булан их выгнал. Потом он пригласил к себе мудрого молчаливого раввина, тот ему понравился, хазарский царь взял и принял иудаизм.

Скорее всего, это пересказ легенды. На самом деле главную роль в выборе религии, конечно, сыграла политика. На востоке и юге от Хазарии, в Хорезме и Персии, господствовал ислам, на юго-востоке царило византийское христианство. Взять эти религии означало попасть под влияние соседей-соперников. А иудаизм был нейтральной и менее других политизированной религией. Своим единобожием он мог быть вполне пригоден для идеологического подчинения единому центру разрозненных языческих племен.

Однако поначалу Тора и Талмуд имели хождение в основном среди хазарской знати. Основная масса населения оставалась идолопоклонниками, а кое-где на окраинах каганата принимала христианство или магометанство. Положение серьезно изменилось, когда в Хазарию хлынула волна еврейской эмиграции. Тогда-то и началась массовая иудизация населения страны, широко распространившаяся практически на все хазарские земли. Повсеместно начали строиться синагоги, иешивы. Суббота, Ханука, Пурим, все главные иудейские праздники стали отмечаться в Итиле, Семендере и других городах.

Несколько позднее другой объединитель земель—киевский князь Владимир тоже задумал с помощью единой идеологии укрепить свою власть над мало связанными друг с другом дикими языческими племенами. Какую для этого религию надо было ему выбрать? Может быть, мусульманство? Нет, оно было далеко и непонятно.

Ближе всего находился иудаизм – государственная религия рядом расположенного, хотя и ослабевшего Хазарского каганата. Местные славянские племена, столетиями «ходившие под хазарами», несмотря на свое язычество, больше были наслышаны об иудейских традициях, чем о христианских. Благодаря этому и в иудаизм их обратить можно было значительно проще. Они бы не держались так крепко за своего Перуна. Кроме того, принятию иудаизма могли способствовать и жившие в Киеве евреи.