— Это мистер Хартли. Он остановился в той же гостинице и любезно согласился подвезти нас, — поспешно объяснила Мойра, подумав, что нужно было предупредить кузину Веру письмом об изменении в их плане.

Хартли поклонился.

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила леди Марчбэнк. — Но что это мы стоим в дверях? Входите, входите. Нам уже готовят вкуснейший чай. Мою повариху зовут Крук* (* Крук (англ.) — мошенник, мошенница.). Я всегда зову ее Крук. Как вам нравится это имя? Она сама его ненавидит.

Закончив эту тираду, кузина Вера залилась серебристым смехом.

Гостей провели в тускло освещенный коридор, словно взятый из готического романа миссис Редклифф. В дальнем конце его начиналась мрачна лестница, исчезавшая в темноте верхнего этажа. На стенах были развешаны старинные портреты в обветшалых рамах. На пьедестале приютилось чучело орла с распростертыми крыльями, словно он готовился к нападению. Его стеклянные глаза угрожающе блестели.

— Посмотрите, леди Крифф! — воскликнул Джонатон. — Кузина Вера, у вас в доме, наверное, есть и подземелье со скелетами, прикованными цепями?

— Нет, но зато есть потайной ход, ведущий в пещеры. Предки мужа разбогатели на контрабанде шерсти в старые времена.

Леди Марчбэнк ввела их в главный салон, который оказался тоже мрачной залой с дубовыми потрескавшимися панелями в якобитском* (* Якобитский стиль мебели и проч. получили распространение при правлении Якова I (1603 — 1625).) стиле и выцветшими портьерами.

— Мы здесь не гонимся за модой, — сказала хозяйка дома. — Из-за влажного воздуха с моря и копоти от каминов все быстро приходит в негодность. Этим портьерам только три года, а они уже совсем потеряли вид. Или пять? Неважно, они стоили уйму денег, а через год уже превратились в тряпки.

Леди Марчбэнк усадила гостей на двух диванах перед камином, в котором догорали дрова.

— Дэнби! Дэнби, ты слышишь? Подавай чай! — крикнула она, выйдя в коридор.

В дверях появился пожилой дворецкий.

— Сейчас, Ваша Светлость, — проговорил он и исчез в темноте.

— Я привезла скатерть, о которой писала вам, кузина, — сказала Мойра, вручая леди Марчбэнк корзинку.

Кузина Вера развернула подарок старческими пальцами с распухшими суставами, которые, однако, действовали весьма проворно. Она вынула из корзинки большое льняное полотно, вышитое по краям и в центре переплетающимися виноградными листьями и цветами в бледно-зеленых и золотистых тонах.

— О, Бонни! Не может быть, что ты сама это вышивала! Такое великолепие! Слишком роскошно для такой старухи, как я. У нас не бывают гости, которые заслуживают такой скатерти. Я положу ее на свою постель вместо покрывала. Если накрыть этим стол, Джон тут же прольет на нее вино.

— Мне приятно, что скатерть вам нравится. Где же кузен Джон? — спросила Мойра.

— Где-то здесь. Он скоро придет, успеет повидать вас.

Хартли вспомнил, что леди Крифф ссылалась на серьезную болезнь сэра Джона, этим она объяснила, что остановилась в гостинице, а не у родственников. Оказалось, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы разгуливать около дома. Еще одна маленькая загадка. Его удивило также, что в плетеной корзинке не было шкатулки с драгоценностями — пока дамы рассматривали скатерть, ему удалось заглянуть в корзинку. В нем на дне лежали сложенные газеты, под ними находилось что-то еще.

— Мы привезли кое-что еще, кузина, — ваше любимое повидло.

Леди Марчбэнк не обратила внимания на ее слова и продолжала разглядывать скатерть.

— Такая кропотливая работа. Не знаю, как ты нашла время при твоих-то заботах.

Мойра знала, что старушка подумала о ее настоящей жизни — о заботах, как свести концы с концами и сохранить имение. Она поспешила вернуться к своей роли — роли хозяйки богатого имения.

— У меня много помощников в Пентворт Холле, — сказала она.

— Не сомневаюсь. Но молодой женщине хочется проехаться верхом, поразвлечься и тому подобное.

Внесли поднос с чаем. К нему подали паштет из голубей, холодную вырезку, сыр трех сортов, хлеб, сливовый пирог и различные сладости. Отведать все эти яства после ланча было просто невозможно.

Когда чаепитие закончилось, Хартли сказал:

— Пойду поброжу по берегу, пока вы, кузина, обмениваетесь семейными новостями.

— Я составлю вам компанию, — отозвался Джонатон. — Из окна виден отличный корабль. Он как будто направляется в вашу бухту, кузина Вера.

Леди недовольно посмотрела на него.

— Это рыболовное судно Гомера Гутри. Он заезжает к нам с уловом, чтобы мы могли выбрать, что нужно. На твоем месте я бы не подходила к нему, Дэвид. Это раздражительный старик, очень легко выходит из себя. Почему бы тебе не показать мистеру Хартли конюшни? Нет, пожалуй, лучше не надо. Вот что — сходите к западной скале. Там чудесный вид, посмотрите бухту. Когда выйдете из парадной двери, поверните налево.

После того как мужчины удалились, она лукаво сказала:

— Господи! Я чуть было не оставила их здесь, но тогда мы не могли бы поговорить. К твоему сведению, Джон отвечает за контрабанду в наших местах, а Гутри как раз прибыл с грузом.

— Неужели? Вы хотите сказать, что кузен Джон и есть Черный Призрак?

— Боже упаси, конечно, нет. Он уже не в том возрасте, чтобы бродить по ночам. Черный Призрак просто выдумка, чтобы пугать доверчивых деревенских жителей, вроде домового. Это племянник Джона, Питер Мастерс из Ромни. Он руководит операциями в тех местах. Когда Джон отойдет от дел, он встанет на его место в Блекстеде. У Джона здесь удобное положение — он здешний мэр. Неплохо, правда?

— Устраивает всех, кроме правительства, — согласилась Мойра.

— Местные только этим и живут. Разумеется, Хартли не стоит об этом рассказывать. Он вполне может оказаться наводчиком, посланным на разведку Лондоном. Время от времени они выкидывают подобные штучки.

— О, дорогая! Неужели это возможно? — воскликнула Мойра.

— Кто знает? Ты имеешь на него виды? Он тебе нравится? Полагаю, он не знает, кто ты на самом деле?

— Ему ничего не известно. Для нас он просто один из постояльцев гостиницы. Мы слышали, как он справлялся о майоре Стенби, когда приехал, только это меня и заинтересовало.

Старуха недоверчиво хихикнула.

— Чертовски привлекателен этот джентльмен. Бывший офицер, как я понимаю?

— Не знаю. Говорит, что имеет поместье в Девоне.

— У него походка солдата и загар как у тех, кто возвращается из Испании. Раньше отставникам тоже поручали ведение таможенных дел. Последи за ним, Джону полезно знать, не замышляет ли он чего-нибудь. Но раз он осведомлялся о Стенби, то, может быть, связан с полицией, с Боу-Стрит. Полиция наверняка тоже теперь охотится за негодяем.

— Я не подумала об этом!

— Не доверяйся ему, пока не узнаешь точно. Может оказаться, что он просто спортсмен, приехавший отдохнуть на побережье. Их называют коринфийцами. Некоторые загорают до черноты — считается особым шиком. Теперь расскажи подробнее о своих делах. Вы вышли на этого негодяя Лайонела Марча?

— Мне удалось с ним познакомиться. Сегодня в гостинице вечер, я буду с ним говорить.

— Отлично! Я буду там. Мое присутствие подтвердит, что ты действительно леди Крифф. Попробуем сегодня заманить его в ловушку. Надень-ка свои бриллианты вечером, Мойра.

— Я ношу свое ожерелье.

— Хорошо. Но носить одну вещь, когда имеешь целую коллекцию, — это неестественно. Я сказала сегодня при младшем лакее, что леди Крифф богата, как крез и имеет при себе сказочный набор драгоценностей. Его сестра работает у миссис Аберкромби в Блекстеде, так что молва уже пошла. Посмотри мои драгоценности скажи, подходит ли что-нибудь к коллекции леди Крифф.

Леди Марчбэнк повела Мойру в свою спальню — еще одну огромную безобразную комнату — и вынула деревянную шкатулку, которая была спрятана в старой коробке из-под шляп. Это были старинные вещи, не совсем подходившие к коллекции леди Крифф. Только один сапфировый гарнитур мог более или менее сойти и выдержать пристрастный осмотр.