- Вы не скажете, где бы я могла здесь поблизости поесть? - обратилась к ней Динни.

У женщины было широкое лицо с выдающимися скулами; щеки и глаза сильно накрашены, пухлые, добрые губы, довольно широкий нос; глаза, видно, привыкли по заказу глядеть то зазывно, то вызывающе, словно совсем перестали быть зеркалом души. Темное платье плотно облегало фигуру, а на шее висела длинная нитка искусственного жемчуга. Динни невольно подумала, что и в высшем свете немало таких, как она.

- Тут налево есть одно такое местечко...

- А вы не хотите закусить со мной? - вдруг отважилась Динни, - ее толкнул на это голодный взгляд женщины.

- А что ж? Пожалуй, - ответила та. - Говоря по правде, я вышла на пустой желудок. Да и в компании как-то веселее.

Она свернула на Кингс-роуд, и Динни пошла с ней рядом. В голове у нее мелькнуло, что знакомые, наверно, удивились бы, встретив ее в таком обществе, но на душе почему-то стало легче. "Только смотри, будь с ней попроще", - сказала она себе.

Женщина привела ее в маленький ресторанчик или, вернее, кабачок, потому что там был бар. В закусочной, куда вел отдельный ход, никого не было, и они сели за небольшой столик, на котором стояли судок для приправ, ручной звонок, соус-кабуль и вазочка с поникшими ромашками, - они никогда и не были свежими. В зале пахло уксусом.

- Эх, до чего же курить хочется! - сказала женщина.

У Динни не было сигарет. Она позвонила.

- А что вы курите?

- Да самые простые.

Появилась официантка; она поглядела на женщину, поглядела на Динни и сказала:

- Слушаю вас.

- Пачку "Плейерс", пожалуйста. Большую чашку кофе для меня, только крепкого и свежего, кекс или булочки. А вы что будете есть?

Женщина испытующе поглядела на Динни, словно прикидывая ее ресурсы, потом на официантку и нерешительно сказала:

- Да, по правде говоря, я здорово хочу есть. Как насчет холодного мяса и бутылочки пива?

- Может, овощи? Какой-нибудь салат? - предложила Динни.

- Ну что ж, тогда и салат, спасибо.

- Вот хорошо! И маринованных каштанов, правда?

Если можно, пожалуйста, поскорее.

Официантка молча облизнула губы и, кивнув головой, отошла.

- А знаете, - вдруг сказала женщина, - это очень мило с вашей стороны!

- Спасибо, что вы составили мне компанию. Без вас я чувствовала бы себя как-то неловко.

- Она-то никак ничего не поймет. - Женщина мотнула головой в ту сторону, куда ушла официантка. - Да, по правде говоря, и я тоже.

- А что тут понимать? Просто мы обе проголодались.

- Ну уж тут не сомневайтесь. Вот увидите, как я буду уписывать за обе щеки. И насчет маринованных каштанов вы здорово придумали. Никак не могу удержаться от луку, а это мне не полагается.

- Надо было заказать по коктейлю, - пробормотала Динни. - Но боюсь, их здесь не подают...

- Да, рюмочку хереса можно бы пропустить. Я сейчас принесу. - Женщина поднялась и прошла в бар.

Динни воспользовалась случаем, чтобы попудрить нос и достать деньги: сунув руку в кармашек, пришитый к лифчику, где она хранила свои богатства, добытые на Саут-Молтон-стрит, она вытащила оттуда бумажку в пять фунтов. Встреча с женщиной немножко отвлекла ее от грустных мыслей.

Женщина вернулась и принесла две полные рюмки.

- Я сказала, чтобы они поставили это нам в счет. Выпивка здесь хорошая.

Динни отпила глоток вина. Женщина осушила свою рюмку разом.

- Ух, как мне этого не хватало! Есть же, говорят, такие страны, где человек даже и выпить не может.

- Да нет, всюду могут, и пьют, конечно.

- Пьют-то пьют, это факт. Но, говорят, там не выпивка, а просто отрава.

Динни заметила, что женщина с жадным любопытством разглядывает ее пальто, платье, лицо.

- Извините за любопытство, - сказала она. - У вас сегодня свидание?

- Нет, я отсюда пойду домой.

Женщина вздохнула.

- Куда же она пропала с этими чертовыми сигаретами?

Снова появилась официантка и подала пиво и сигареты. Она откупорила бутылку, разглядывая волосы Динни.

- Фу! - с облегчением вздохнула женщина, затягиваясь. - До смерти курить хотелось!

- Сию минуту подам вам остальное, - сказала официантка,

- Не видала ли я вас на сцене? - спросила женщина.

- Нет, я не актриса.

Появление еды нарушило неловкое молчание. Кофе был лучше, чем ожидала Динни, и очень горячий. Она выпила почти всю чашку и съела большой кусок сливового пирога. Сунув в рот маринованный каштан, женщина заговорила снова:

- Вы живете в Лондоне?

- Нет, в Оксфордшире.

- Что ж, и я люблю деревню, да теперь все никак туда не попадаю. Я выросла возле Мейдстона, красивые там места. - Она шумно вздохнула, обдав Динни запахом пива. - Говорят, коммунисты в России запрещают проституцию, ну разве не потеха? Один американский журналист мне рассказывал. Что ж! Вот не думала, что бюджет - такая важная штука, - продолжала она, с таким удовольствием выпуская дым, словно облегчала душу. - Ужас, какая безработица!

- Да, все от этого страдают.

- Уж я-то страдаю наверняка, - сказала та, глядя в пространство пустыми глазами. - Вы, небось, меня осуждаете?

- Сейчас людям не так-то легко осуждать друг друга.

- Да, святые мне попадаются редко.

Динни засмеялась.

- Но, правда, раз мне попался один священник, - с вызовом продолжала женщина, - до чего же толковый, никогда таких не встречала; жаль только, что послушаться его не могла.

- Держу пари, я знаю, как его звали, - сказала Динни. - Черрел?

- В точку, - сказала женщина, и глаза ее округлились от изумления.

- Это мой дядя.

- Фу ты! Ну и ну! Вот потеха! Видно, и вправду мир тесен. Очень славный был господин, - добавила она.

- Не только был, но и есть.

- Да, лучше людей не бывает.

Динни ждала, что она это скажет, и подумала: "Ну теперь мне полагалось бы заплакать и сказать: "Моя бедная падшая сестра"..."

Женщина с удовлетворением вздохнула.

- Вот наелась, так наелась, - сказала она и поднялась со стула. Большущее вам спасибо. Мне пора двигаться, не то, пожалуй, прозеваю все на свете.

Динни позвонила. Официантка вынырнула с подозрительной быстротой.

- Счет, пожалуйста, и, если не трудно, разменяйте мне эту бумажку.

Официантка опасливо взяла пять фунтов.