- Я слышал, что он собирается уезжать.

- Он сказал это моему отцу, но пока не уехал. Его издатель только что говорил мне, что сегодня утром он еще был у себя.

- А как Динни?

- Очень удручена. Но старается не показывать вида.

- Надо, чтобы он наконец решился.

- На что?

- Это нехорошо по отношению к Динни. Он должен либо жениться, либо немедленно уехать.

- А вам на его месте легко было бы принять решение?

- Не знаю,

Майкл беспокойно заходил по комнате. - По-моему, вопрос этот решается не так просто. Ведь тут замешано оскорбленное самолюбие, а когда оно входит в игру, то уродует и все остальные чувства. Вам-то следует это знать, сэр. Вы не раз видели людей, попавших под военно-полевой суд.

Генерал был поражен: слова Майкла показались ему откровением. Он молча глядел на племянника во все глаза.

- Уилфрида судят военно-полевым судом, - продолжал тот, - но у вас это делается быстро, без затей, а его подвергают медленной пытке, и я не вижу ей конца.

- Понятно, - тихо сказал генерал. - Но он не должен был втягивать в это дело Динни.

Майкл улыбнулся.

- Любовь никогда не поступает по правилам.

- Да, теперь считают, что это так.

- Если верить слухам, то так считали и в древности. Генерал подошел к окну и постоял, глядя на улицу.

- Мне не хочется идти к Динни, - сказал он, не оборачиваясь. - Я боюсь ей надоедать. И мать тоже боится. Мы ведь ничем ей не можем помочь!

В его голосе звучала такая тревога за дочь, что Майкл был растроган.

- Мне кажется, что так или иначе все это скоро кончится, - сказал он. И как бы оно ни кончилось, - все будет к лучшему, и для них и для всех кругом.

Генерал повернулся к нему.

- Будем надеяться. Я хотел просить тебя держать нас в курсе событий. И не давай Динни ничего делать без нашего ведома. Нам очень тяжело ждать, не зная, что с ней. Не буду тебя больше задерживать. Спасибо, ты меня утешил. До свидания.

Он крепко пожал племяннику руку и ушел. Майкл подумал: "Ждать у моря погоды... Что может быть хуже? Бедный старик..."

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Компсон Грайс, человек не злой и относившийся к Майклу с симпатией, отправился обедать, раздумывая о своем обещании. Он свято верил, что ничто так не помогает жить, как хорошая еда, и в любом другом случае пригласил бы нужного человека пообедать и вытянул бы из него все, что хотел узнать, за второй или третьей рюмкой коллекционного коньяка. Но Уилфрида он боялся. Поэтому, поглощая камбалу под белым соусом и запивая ее шабли, он решил написать ему письмо, которое и сочинил, сидя в зеленом кабинете своего клуба за чашкой кофе и попыхивая сигарой.

"Клуб "Всякая всячина".

Дорогой Дезерт,

Учитывая поразительный успех "Леопарда" и возможность больших тиражей в будущем, мне хотелось бы точно знать, что я должен делать с вашими авторскими, когда придет время их выплачивать. Не будете ли вы добры уведомить меня, собираетесь ли опять на Восток и когда; сообщите мне адрес, по которому я смогу переводить вам деньги. Может быть, вы предпочтете, чтобы я вносил гонорар прямо на ваш текущий счет, под квитанцию банка? До сих пор наши финансовые отношения были довольно несложными, но "Леопард", несомненно, повысит - и уже повысил - спрос на обе ваши предыдущие книжки, поэтому мне нужно знать, где вы находитесь. Долго ли еще вы собираетесь пробыть в городе? Я, как всегда, буду искренне рад, если вам захочется ко мне заглянуть.

Сердечно поздравляю с успехом и желаю всего наилучшего.

Искренне ваш,

Компсон Грайс".

Письмо это, написанное изящным почерком, он адресовал на Корк-стрит и тут же отправил с посыльным. Весь остаток обеденного перерыва он расхваливал своим глуховатым голосом только что выпущенную им канадскую продукцию, а потом, взяв такси, отправился назад в Ковент-Гарден. В приемной его встретил конторщик,

- Вас дожидается в кабинете мистер Дезерт.

- Хорошо! - воскликнул Компсон Грайс, подавив невольный трепет и подумав: "Быстрая работа!"

Уилфрид стоял у окна, откуда был виден край Ковент-Гарденского рынка, и Грайс испугался, когда тот обернулся к нему; лицо почернело, заострилось и дышало горечью; рука, когда он ее пожал, показалась ему лихорадочно горячей и сухой.

- Вы получили мое письмо? - спросил он.

- Спасибо. Вот адрес моего банка. Лучше всего вносить деньги туда и получать от них квитанции.

- У вас неважный вид. Собираетесь в путь?

- Да, наверно... Ну что ж, прощайте, Грайс. Спасибо за все.

Компсон Грайс сказал на этот раз от души:

- Мне очень жаль, что вам так досталось...

Уилфрид передернул плечами и пошел к двери. Когда он скрылся, издатель постоял, вертя в руках адрес банка. Потом он сказал вслух: "Ох, не нравится мне его вид. Определенно не нравится..." - и взялся за телефонную трубку.

Уилфрид двинулся в северную часть города; ему надо было нанести еще один визит. В музей он пришел как раз, когда Адриану подали его дуврский чай с булочкой.

- Вот хорошо! - сказал Адриан, вставая ему навстречу. - Очень рад вас видеть. Подвигайте к себе чашку, она чистая. Садитесь.

Вид Дезерта и прикосновение его горячей руки испугали Адриана не меньше, чем Грайса. Уилфрид отхлебнул чай.

- Можно закурить?

Он закурил сигарету и, нахохлившись, молчал. Адриан ждал, чтобы он заговорил первый.

- Простите, что вломился к вам без зова... - сказал наконец Уилфрид, но я снова собираюсь в дальние края. И хотел узнать, что будет для Динни легче: если я просто исчезну или все-таки напишу ей?

У Адриана стало как-то очень тоскливо на сердце.

- Вы боитесь, что, если с ней встретитесь, не сможете выдержать характер?

Дезерт нервно дернулся.

- Да нет, не совсем. Может, вам покажется это свинством, но мне все так опротивело, что я больше ничего не чувствую. Если я с ней встречусь, я могу ее обидеть. А она настоящий ангел. Вам, наверно, трудно понять, что со мной происходит. Да я и сам не пойму. Знаю только, что мне хочется поскорее уехать от всего и от всех.

Адриан кивнул.

- Я слыхал, что вы были больны, - может, этим и объясняется ваше состояние? Ради бога, не сделайте ошибки, не обманитесь в себе!