Благодаря нашей увлекательной литературной беседе время прошло быстро, и вскоре мы были уже в «Вашингтоне», кафе на приморском бульваре. Я заказала яичницу, чипсы и фасоль. Алан остановился на сырном омлете с чипсами и горохом. Я пила кофе, Алан – чай. Наш тет-а-тет продолжался за трапезой. Алан упомянул «Болезнь движения» Линн Тиллмэн как пример книги антипутешествий. Это был ее первый роман, опубликованный на Британских островах. Ему предшествовал сборник рассказов «Отсутствие правит сердцем», датированный 1990 г., побудивший большинство английских литературных критиков заклеймить ее как отъявленную порноэкстремистку. Первая британская публикация Тиллмэн вышла с рекламными фразами на задней обложке от Гарри Мэттьюса, Гэри Индианы и Эдмунда Уайта. Ее первый роман «Наводненные призраками дома» был опубликован в США в 1987-м с фразами на обложке от Кэти Экер, Эдмунда Уайта, Гарри Мэттьюса и Денниса Купера.

В 1992-м Тиллмэн опубликовала в США сборник рассказов под названием «Комплекс Мадам Реализм». Эта книга вышла в издательстве Semiotext(e), в серии «Родные агенты», редактор которой, Крис Краус, позднее там же опубликует свой собственный опус «Я люблю Дика». Хотя Алан восхищался всеми работами Тиллмэн, в том числе и ее четвертым романом «Жизнь без сдачи в аренду», ему особенно нравился «Сомнительный прогноз». В этом романе два главных персонажа, Хорас и Хелен. Повествование идет от лица Хораса, гея, пишущего криминальные триллеры, но надеющегося однажды закончить действительно серьезный труд. Хорас может восприниматься как представитель классицизма или модернизма. Хелен, молоденькая американская девушка, исчезающая по ходу дела, ассоциируется с романтизмом или постмодернизмом. История Хораса и Хелен заключается в полном провале представляемых ими эстетических формаций найти любую точку для общения. Хелен – это отсутствие в тексте. Мне пришло в голову, что таким образом получилось настоящее феминистское чтиво, но я ничего не сказала. Алан заплатил за еду, и мы покинули кафе.

Мы нашли спокойный паб с пристойным выбором виски. Наш план состоял в том, чтобы совершить воображаемый вояж на Айлей, потребляя виски от каждого из его восьми производителей. Я купила первую порцию, но прежде, чем она была выпита, Алан для затравки описал свое путешествие на Гебриды. Он начал его в Кеннакрэйге, где сел на паром, идущий с большой земли. Мне пришлось воображать, как я сижу на палубе и наслаждаюсь восхитительными видами полуострова Кинтайр и острова Джура, открывающимися слева и справа. Будет сиять солнце, по небу будут нестись пушистые белые облака. Алан сказал мне, что дорога до Порт Эллен, благоустроенной деревни с великолепными белыми домиками, основанной в 1821 году, занимает чуть больше двух часов. Завод Порт Эллен был закрыт больше двадцати лет назад, и место теперь использовалось исключительно для производства солода. К счастью, все еще можно купить виски Порт Эллен, и Алан заставил меня понюхать его, перед тем как выпить.

Как только мы покончили с нашей первой выпивкой, Алан поднялся и, заказав семь различных сортов, принес стопки на подносе. Четырнадцать стаканов позвякивали, когда он осторожно опускал их на наш столик. Виски было выстроено в линию в том порядке, в каком мы собирались пить его, и Алан тщательно проверил, чтобы стопки не перепутались. Алан сказал, что завод Лэпроэг находится всего в нескольких минутах езды от Порт Эллен. Мне пришлось представить, как я спускаюсь с дороги и иду мимо чистеньких побеленных зданий завода к морю. Лэпроэг – большой завод, и, стоя на морском берегу, неподалеку от домика для посетителей, можно посмотреть на побережье Антрима в двенадцати милях оттуда. Как и виски Порт Эллен, Лэпроэг обладает торфяным привкусом, но и отличительными целебными свойствами. Я никогда не была большим ценителем виски, но Алан обратил меня. Мне понравились жгучие ароматы Айлей.

Нашей следующей остановкой был Лагавелин – короткая поездка вдоль берега. Алан велел мне вообразить, что я стою у речки, которая течет через завод. При взгляде на мыс перед моим взором представали руины Данивегского замка, старейшие строения которого относились к XIV веку. Я принюхалась к виски, затем осушила стакан. Янтарная жидкость словно похвалялась своей впечатляющей тяжестью, отдавала дымком и лекарствами. Порт Ардбег был нашей последней целью на южном побережье Айлей. Алан велел мне думать о тюленях, принимающих солнечные ванны на скалах рядом с этим заводом. Я понюхала следующую стопку и подержала виски на языке. Я вызвала в воображении панораму живой природы в районе поросшей лесом береговой линии, которая проходит мимо викторианского замка Килдалтон.

Нашей следующей стопкой был Каол Ила. Этот завод уютно расположился прямо на берегу неподалеку от Порт Эскэйг в проливе Джуры. Чтобы добраться туда, нам пришлось вернуться назад, так как прямого пути не было. Мы промчались через Порт Эллен по А846. Своим характерным ароматом виски Айлей было обязано торфяникам, расположенным с обеих сторон этой замечательной прямой дороги. Мы не стали останавливаться в Боуморе. Алан сказал, что мы вернемся туда позже, и мы понеслись через Бридженд к Порт Эскэйгу. Мне было сказано, что лучший вид на Каол Ила обеспечит пятиминутная поездка на лодке к Феолин на Джуре. Я рисовала себе отходящую лодку, затем представляла, как оглядываюсь на Айлей и вижу завод к северу от причала. Как только я сошла на берег, мне пришлось карабкаться к проселочной дороге, ведущей от Феолин к Инверу. Через пролив открывался прекрасный вид завода, а также море, мерцающее на переднем плане. В этом виски было поменьше «дымка», чем в виски с юга Айлей, но и оно было чрезвычайно приятным.

Алан бывал в Крейгхаусе, примерно в восьми милях от Феолина, главном поселении Джуры, в которой обитало около двухсот человек, и, соответственно, родины местного виски. Алан не был поклонником сорта, производимого на заводе Джуры, и по этой причине дорога нашей фантазии миновала Крейгхаус – мы просто сели на лодку, шедшую назад в Порт Эскэйг. Дорога на север, к Баннахабхэйн, была пугающе узкой. Алан сказал, что припаркует машину на стоянке у берега рядом с заводом и мы пройдем на север по побережью, а затем повернем на запад. Мы брели через северную оконечность острова, двухчасовой отрезок пути, никаких дорог, портящих общий вид, и сотни оленей вокруг нас. На пути назад перед нами открылся восхитительный вид завода с остроконечными вершинами холмов Джуры, образующими ландшафт по ту сторону пролива. Когда я понюхала и выпила свой Баннахабхэйн, то почувствовала себя слегка пьяной.

Я представляла себе, что заснула в машине, когда Алан мчался обратно через Порт Эскэйг и Бридженд. Я устала после нашей долгой прогулки. Завод Боумор стоял в центре одноименной благоустроенной деревни. Боумор, хотя и располагается у узкого морского залива, – психогеографический, а также административный – центр Айлей. «Боуморская Легенда» стала моей седьмой по очередности порцией, которая буквально разорвала на части мое небо. Воображаемое путешествие Алана происходило по его собственной логике: серьезный любитель виски должен завершать более крепкими сортами с юга Айлей, мы же начали с них. Алан велел мне снова представить возвращение в Бридженд, а затем, вместо того чтобы отправиться в Порт Эскэйг, мы последовали в обход вокруг Лох Индаал к Бруихладдих. Это был завод на крайней западной оконечности Шотландии, и после того, как я опрокинула свою стопку, мы покинули паб. Алан хотел пойти домой один и сесть за чтение. Перед тем как мы расстались, он дал мне экземпляр «69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой», сказав, что желал бы знать мое мнение об этой книге. Я дошла до Кинг-стрит, приняла ванну и залезла в постель.