— Надо взять их к нам! — решительно заявил Кенан. — Буря сомнет их!

— Кенан! — недовольно сказал Неджеб. — Видно, мало тебе одной беды!

— Мы их обезоружим! — поспешно перебил его Кенан. — И запрем в одной из кают…

— Сам лезешь на неприятность, Кенан! — мрачно сказал Неджеб. — Если уцелеем — твой папаша оборвет мне уши!

— Не бойся! — сказал Кенан, подходя к борту.

Лодка отошла не так далеко. Его еще могли услышать.

— Алло! — громко крикнул Кенан.

Крыстан привстал.

— Идет сильная буря! — кричал Кенан. — Погибнете!..

Крыстан быстро перевел.

Далматинец поднял голову и посмотрел наверх. Цвет неба ему совсем не понравился.

— Идите к нам! — кричал Кенан. — Нужно только сдать оружие! Буря пройдет — отправитесь дальше!

Крыстан снова перевел. Далматинец наморщил лоб. Стефан ехидно улыбнулся.

— Дешевая ловушка! — презрительно пробурчал он.

— Не болтай ерунды! — грубо оборвал его Крыстан.

— Оружие я не отдам! — заявил Стефан. — Сам в капкан не полезу!

— Нет смысла, Крыстан, — тихо промолвил далматинец. — Что фелюга, что лодка — одно и то же… Они и сами без винта. Черт знает, где опаснее!

— Откажемся! — сказал печатник.

Крыстан глубоко вздохнул. Лицо его опечалилось.

— Хорошо! — сказал он и, повернувшись к фелюге, крикнул:

— Большое спасибо! Мы остаемся в лодке…

Глубоко задетый этим ответом, Кенан обернулся к дяде.

— Не верят нам! — сказал он. — Боятся нас!

— Тем лучше, — с облегчением заметил Неджеб. — Да ведь, по правде говоря, фелюга или лодка — невелика разница!

— Алло! — крикнул с лодки Крыстан. — Нет ли у вас лишних спасательных поясов?

Кенан перевел. Неджеб начал прикидывать на пальцах.

— Два можем дать, — поколебавшись, сказал он.

— Ты уверен, что не больше?

— Два, не больше! — решительно сказал Неджеб.

— Только два! — крикнул Кенан сидящим в лодке. — Только два!

— Тогда не надо! — отозвался Крыстан, даже не переводя ответа товарищам.

«Только так он и должен был сказать! — с грустью подумал Кенан. — Одна цель — одна судьба. Так и надо было ответить!»

Люди в лодке снова взялись за весла. Кенан увидел тощую спину студента. Лодка плыла вперед, уходила навсегда!

Темный, безотчетный страх напал на Кенана — страх перед бурей, страх перед одиночеством. Ему показалось, что он стал слабее, беспомощнее, а фелюга — более жалкой. Чудовищным, исполинским зверем налетит на нее шторм, вмиг переломает мачты, тяжелыми лапами ударит по палубе, и все разлетится вдребезги…

Почему они не остались? Ведь чем больше людей вместе, тем лучше! А если к тому же это сильные люди, — еще лучше! Среди крепких духом не только буря, но и сама смерть не страшна.

Теперь же он остался один, потому что не сумел удержать их!

Мог, но не сумел!..

— Алло! — крикнул Кенан, но уже не таким сильным голосом.

Из лодки не отозвались. Подбрасываемая волнами, она медленно уходила, а он все острее чувствовал, что вдруг остался один, совсем один…

Один на черной фелюге под белым полумесяцем.

Буря разразилась с такой страшной силой, что даже готовый к самому худшему Неджеб растерялся.

Еще полчаса назад на небе не было ни облачка. Потом небо стало пепельным. Закат затянуло нависшими свинцовыми тучами.

Неджеб ходил по палубе и нервно покрикивал на матросов. Всем своим существом он предчувствовал надвигающуюся бурю и ждал ее с мрачным смирением — чему быть, того не миновать!

И матросы встревожились. Они перебрасывались отрывистыми фразами, в которых сквозила нервозность. Трюм наглухо задраили брезентами, канаты подтянули. Все, что могли снести волны, было перенесено в кубрик, оба больших паруса свернули и накрепко привязали к мачтам.

— Надо очистить палубу, — решившись, сказал Неджеб. — Сбросим мешки в море.

Кенан с нарастающей тревогой посмотрел на дядю. Он знал, что еще не было случая, когда Неджеб сбросил бы в море груз. Не было еще такой бури!

— Не рано ли? — спросил он приглушенным голосом.

— Потом будет поздно! — сказал Неджеб. — Буря враз налетит — и ахнуть не успеем…

— Плохо! — пробормотал Кенан, сам не заметив, как у него вырвалось это слово.

Неджеб искоса, мельком, взглянул на него, сплюнул и пошел на бак. И тотчас же его резкий гортанный голос прогремел на всю палубу, и матросы быстро сбежались к нему.

— Бросай! — глухо сказал он и тут же рявкнул: — Бросай, чего ждешь!

Матросы покорно принялись за тяжелую и неприятную работу. Неджеб прохаживался около них, с болью в сердце глядя, как мешки, один за другим, летят за борт.

«Ради Кенана! — думал он с горечью. — Только ради него!» И в этот миг на глаза ему попался Ставрос. Сидя на крышке люка, он неторопливо жевал ломоть хлеба.

— Эй, парень! — сердито окрикнул его Неджеб.

Ставрос молча встал.

— А ну, берись! — пробурчал Неджеб, жестами показывая, что надо делать. — Да поживее!

Ставрос с неохотой присоединился к матросам.

Неджеб поглядел по сторонам. Капитан лодки стоял на баке и пристально вглядывался в море. Уже целый час он стоял, не двигаясь с места, не вымолвив ни слова. Он следил за лодкой. До нее сейчас было уже несколько сот метров. Гребцы давно бросили весла. Затерянная среди огромного волнующегося моря, она казалась такой крохотной и беспомощной, что Неджеб невольно подумал: «Им тоже не сладко, помоги им, боже!»

Наконец появились и тучи. Вначале они, казалось, не предвещали ничего страшного — обычные, серые, растянутые тучи с металлическим отливом. Их перистые края сливались с мутно-серым небом.

Неджеб, встав на носу, немигающим взглядом следил за их движением. Скопище туч разрасталось пока еще в отдалении, но уже расползалось по горизонту, охватывая его, словно хищная птица крыльями. За этой серой массой померк закат, вдали прогремел первый глухой раскат грома.

«Начинается!» — с тяжким вздохом подумал Неджеб.

Кого поставить у руля? У кого хватит смелости выстоять там до конца? У кого хватит опыта, чтобы управлять кораблем среди разбушевавшейся стихии?

Известно, у кого. У него, Неджеба! Только у него!..

Но ветра пока не было, и в тяжелом душном воздухе не чувствовалось ни дуновения.

Затем на севере тучи начали сгущаться, становясь все темнее и зловещей. Именно там, на севере, как гигантский нарыв, набухал страшный электрический заряд. Неджеб, не отрываясь, наблюдал за этой картиной. Темное пятно чернело, напоминая огромный клубящийся клок шерсти, поминутно прорезаемый молниями. Гром грохотал все резче и отчетливее, подкатывался все ближе, ширясь во все стороны.

Хищная птица с тяжелой неторопливостью поднималась над горизонтом, расправляла крылья, а ее черный клюв тянулся к зениту.

— Живее! — заторопил Неджеб матросов.

Вскоре последние мешки полетели за борт.

Волны подбрасывали их, швыряли в борта фелюги и раскидывали по морю. Фелюга металась среди них в освещенном молниями мертвом море, словно среди чернеющих трупов.

Сразу стало темно, горизонты исчезли. Только на юге еще осталась полоска светлого чистого неба.

— А вот и ветер! — вслух подумал Неджеб.

Было еще тихо, когда он увидел далекие брызги, густой сеткой затянувшие гладкие волны и изменившие их цвет. Первый порыв оказался внезапным и сильным, но быстро иссяк. Потом поднялся западный ветер, затем северо-западный, восточный и снова северный. Ветры налетали со всех сторон, смешивались, раскачивали мачты и беснующимися, яростными вихрями вздымались к небу.

«Настоящий ветер еще впереди», — подумал Неджеб.

И, вдруг тяжелая громада туч стремительно двинулась прямо на них. Гигантские молнии во всех направлениях рассекали небо, сплетаясь в жуткие узлы. Страшный грохот стоял над морем. Под прикрытием туч быстро наступала ночь, подавляя малейшие проблески света. И только блеск молний становился все ослепительнее.

Фелюга содрогалась от адского грохота. Неджеб инстинктивно отшатнулся назад и оглянулся. Кенан, перепуганный и бледный как смерть, стоял у кубрика. Не мигая, он глядел на небо, в глазах его отражались молнии, весь он как-то неестественно сжался.