- Ну что, начинаем представление? - чуть слышно прошипел Дураков, глядя на меня, сосредоточенного исключительно на своих ощущениях.

Я закрыл глаза и, вцепившись в перила, ждал. Никому, кроме меня, не была видна трехцветная схема перемещения аур в пространстве. Я с должной аккуратностью увеличивал радиус поиска, потому что ни напарник, ни растительность на дне ручья, ни даже добрый десяток сакур вокруг совершенно не интересовали меня. Мне нужна была девичья душа. Знакомая по школе девичья душа. И те случайные прохожие, которые попадали в область магического зрения, только мешали эксперименту.

И вот среди всей этой пестрящей красным, синим и зеленым катавасии стал проявляться девичий силуэт. Обладательница его, очевидно, чего-то либо стеснялась, либо побаивалась, потому что она будто бы слилась со стволом одной из сакур, и только слабая дрожь выдавала выслеживающую интересные подробности из жизни учителя математики и его ученика.

- Давай, - чуть шевеля губами, сказал я.

Я почувствовал резкий запах уткнувшейся в нос розы, а потом и дыхание напарника, возжелавшего показательно поцеловаться. Я распахнул глаза и увидел, как Иван, моржась и жмурясь тянется к моим губам. И в этот миг я почувствовал такое отвращение к собственной идее, к розыгрышу, ко всему, что мы с товарищем проделали для поимки неугомонных дев. Целоваться с лучшим другом только для того, чтобы выполнить задание. Как мерзко. И не важно, что Маш-шу нравятся картинки из додзинси. В реальности этому сюжету не бывать! И я, перехватив Ивана через плечо, резко швырнул его в сторону, что напарник не удержался на ногах и свалился передо мной на колени, чуть не проломив перила маленького мостика.

- И что это значит? - не понял программист.

Мое шестое чувство подметило, что девочка осмелела и отделилась от дерева, и теперь стояла у меня за спиной, практически без прикрытия и щелкала на свою коробку сцены для главы: 'Милые бранятся, только тешатся'. Мерзкая Минасуке, никогда б не заподозрил за ней подобного предательства.

- Да ничего, я передумал, - отвернулся я от друга. - Не понял, почему нельзя собрать этих дев и отправить тех двоих, которых ты непонятным образом вычислил, домой.

- А потому, - Иван поднялся и отряхнул плащ от пыли, - что на нас сейчас смотрят и делают соответствующие выводы. И еще нам не мешает их проучить, чтобы впредь не повадно им было делать из мальчиков голубых.

Всю свою гневную тираду программист старался произносить как можно тише, потому что шпионящую за нами Минасуке-сан, не в меру осмелевшую, он мог видеть и без владения каким-то специальным магическим даром. Девочка стояла под сакурой и шелкала один снимок за другим.

- Ладно, - громко, специально для папарацци, заявил я, - просто отказываюсь целоваться с тобой не под листьями сакуры.

Если вспомнить то немалое количество манги, коим снабдил нас Санджи Киномото - самые романтичные сцены старались рисовать именно в весенней обстановке, когда с сакуры облетал цвет.

- Не проблема! - Иван достал из общей сумки томик волшебной манги и уселся на перила мостика.

Он вытащил из-под суперобложки автоматический карандаш и принялся рисовать росшее рядом со шпионкой дерево, с которого сыплется что-то крупное, круглое и вовсе не похожее на цветочные лепестки.

- Ты что, создаешь атмосферу? - догадался я, но в ответ лишь получил довольное 'ага' от воодушевленного художника.

Так как изображать круги - проще простого, Иван очень быстро справился со своей задумкой, и вскоре с сакуры на папарацци полетели белые мячи размером с не самый маленький надувной шарик. Девочка, визжа и охая, пыталась уклониться от подозрительных снарядов, которые возникали из неоткуда и пропадали в неизвестном направлении. Она схватилась за голову и бросилась к стволу, потому что туда не долетало ни одной бомбы.

- Мда, - почесал в затылке я, - хороший из тебя художник, только сборщицу картинок спугнул. Дай-ка лучше я!

Не дожидаясь разрешения товарища, я вырвал у него из рук мангу и нарисовал, как с кроны сакуры вниз летят плоские закорючки самой разной формы, а девочка у ствола вывернула плечи и талию по кеметскому канону.

- Не надо! - попытался остановить меня Иван, понимая, что секунду спустя девочка ощутит на практике не меньшую боль, чем досталась днем раньше извращенцу Залесскому.

- По крайней мере, она не будет думать, что внутри манги нет боли! - уверенно произнес я, претворяя нарисованное в жизнь.

Поклонница яоя не ожидала, что кто-то изобразит ее в волшебной манге, поэтому она не успела и пикнуть, как оказалась завернута в замысловатую позу. На нее с дерева полетела мелкая пыль, больше похожая на перхоть, нежели на цветочные лепестки.

- Нет, не романтично, - скептически протянул Иван, закрывая мангу. - Извините, кина не будет.

Он спрятал книжицу в сумку и, взяв меня за руку собрался было идти прочь не только с мостика, но и из парка Уэно, как вдруг к нам подошла симпатичная блондиночка. Ее глаза орехового цвета так жалобно смотрели, ожидая от нас невесть чего. Было бы хамством ей отказывать во внимании. Но Иван при исполнении прекрасно понимал - нет ничего обманчивей, нежели женский взгляд. Он оттолкнул меня от себя и смело зашагал прочь.

- Я вам нарисую… сакуру! - ни с того, ни с сего вдруг заявила школьница, протягивая Ивану руку. - Вы же хотите романтики, а рисовать ее не умеете, так?

- Ну… - протянул программист. - Что-то типа того…

Словно зачарованный, он залез в сумку, и вскоре прекрасная блондинка держала в руках ценнейший экземпляр волшебной манги. Широкая белоснежная улыбка не покидала лица девушки, пока она смело водила карандашом по чистому листу. 'Словно Антоненко!' - восхищенно успел подметить Иван Дураков, расхваливая манеру поклонниц аниме рисовать быстро и красиво. Во мгновение ока осенняя сакура покрылась цветами. Достаточно одного дуновения ветра, как розовые в форме сердечек листочки сорвались с веток и, кружась, полетели на землю.

Проходившие мимо подопытной сакуры горожане застыли на месте, любуясь произошедшим на исходе осени чудом.

- Ну же, целуйтесь, пока я держу мангу! - воскликнула блондиночка, предвосхищая события.

Мы скептически глянули на приготовившуюся запечатлеть сию сцену в сборщик картинок Минасуке и исполнили желание фанаток. Но только мы, закрыв глаза, коснулись друг друга губами, как видение исчезло. Сакура вновь превратилась в уродливое осеннее дерево.

- Манга! - вскрикнул я, продрав глаза.

Девушки, которая только что стояла в двух шагах от нас, словно сквозь землю провалилась, а счастливая от пойманного удачного кадра Минасуке радовалась своей победе, и ей было невдомек, что в клубе появилась воровка.

- Мы с тобой идиоты! - констатировал Иван, усевшись под сакурой, что росла по другую сторону ручья.

Один вид радостного фотографа-предателя досаждал больше всего на свете. Лучше бы все эти девки сквозь землю провалились. Как там говаривал Санджи Киномото - он предостерегал нас, чтобы мы не давали одно из сильнейших оружий Ниххонии, волшебную мангу, в руки яойщицам.

- Всё, - схватился за голову я. - Теперь нарисуют про нас гомосексуальное порно, а мы не сможем их не то, что крокодилам скормить, но и в Дуат послать.

- Это точно, - обнял меня за плечи программист, - мы попали по полной. И теперь я обрадую тебя еще больше, мой дорогой ушастый друг…

Девочка, которая украла мангу, не числилась в клубе. Иван прекрасно помнил имена и лица всех поклонниц голубой манги. Мало того, эта таинственная незнакомка, пусть даже и одетая в форму той же школы, что и остальные, ни разу не появлялась на занятиях. Не могла она быть тем самым Кенске, которого разыскивали все учителя. Причина банальная - эта блондиночка - девушка, а не парень.

- Мы влипли, - констатировал я, снимая надоевшие за день уши.

- Впрочем, не все так плохо! - улыбнулся напарник. - Я не думаю, что девочки примутся рисовать порно прямо сейчас или завтра. Они потренируются сперва на простых вещах. И пока они не довели сюжет додзинси до маразма, мы вернем в Москву и неугомонную Феону. То есть Феона.