Лерман кивнул. Морзик недовольно заныл, потому что была не его очередь.

— Что за странные времена были! — вздохнула Людочка.

— Были? Меня радует ваш врожденный оптимизм, детка. Он такой же розовый, как и ваши щечки. А времена действительно были странные. Сейчас мало кто помнит и вряд ли поверит, но в девяносто третьем организованная группа чеченских бизнесменов на совершенно законных основаниях приватизировала два главных пороховых завода страны! И наш великий и могучий приватизатор их защищал! Контора с трудом заставила горцев вернуть документы. Буквально силовым путем. Приехали к ним на дом с представительной командой спецназа, привезли банковку на их долбаные ваучеры...

— Кошмар! В девяносто третьем мне было десять лет!

— Радуйся, что ты выросла, — сказала Кира.

— Радуйся — но не очень сильно, — наставительно поднял длинный палец Лерман. — В руках у “прихватизатора” сейчас вся энергетика — это не хуже пороховых заводов. А соображения у него вряд ли прибавилось. Вы с чем-то не согласны, Михаил?

Тыбинь смотрел на старого опера не то насмешливо, не то презрительно. Он не любил умников.

— Да мне вообще наплевать, — сказал он и, закинув ногу за ногу, сцепив маленькие руки на толстом колене, принялся качать тупым носком ботинка.

Кира печально смотрела на этот обычно начищенный, а сегодня тусклый ботинок. Клякса нахмурился и призадумался. Назревавший разлад его не радовал.

— М-м... да... — причмокнул Борис Моисеевич, почувствовав в группе неладное, но встревать не стал. В каждой избушке свои погремушки...

— Продолжим обзорный ликбез по отечественным шпионам! — бодренько заговорил он, сглаживая ситуацию. — Самых наглых и жадных резидентов новой формации мы быстренько повыловили. Они плохо учились и читали мало книжек. Не умели организовать работу. А вот те, кто остались... Понимаете, кто читал хорошие шпионские романы, может в принципе обойтись без специальной подготовки и не наделать больших глупостей. Главное для резидента — избегать контактов. С источником — упаси Боже мой Яхве! И не только с источником, но и с человеком, на источник выходящим. И вообще с кем бы то ни было. А современные средства связи это позволяют.

— Схема шпионской сети двадцать первого века в России выглядит приблизительно так! — Лерман достал из кармана старого костюма авторучку с надписью золотом “ЦРУ” и начал рисовать. — Резидент в центре... — он дрожащими пальцами разгладил и прижал лист. Он держит связь с куратором. Вокруг него вербовщики. Их немного, может быть, даже один. Только они знают резидента в лицо и физически контачат с ним — но только поначалу. Потом — вышибалы. Они подбираются вербовщиками и непосредственно занимаются добычей информации или привлечением людей, информацией владеющей. Вышибалы имеют связь с резидентом только по мобильному телефону. Самого его они никогда не видят. По связи вышибалы получают задания, по связи же рапортуют о результатах Ваш нынешний объект — именно таков. И как только мы его возьмем, резидент сменит вербовщика.

— Уберет? — блестя карими, как косточки вишен глазами, спросил Ролик.

— Какой вы кровожадный, однако! Нет, вербовщик просто куда-нибудь скроется. Они люди со средствами. Поэтому вышибалы должны периодически показываться либо вербовщику, либо самому резиденту таково правило.

— Ну — информацию можно по связи, — недоверчиво протянул Лехельт. — А деньги-то они все как получают?

— Да, точно! Бабки как? — поддержал его Морзик.

При слове “деньги” Ролик встрепенулся.

— Увы! Ничем вас не порадую! Каждому просто переводят на счет! Под разным соусом из-за бугра. Зная тягу наших законодателей к демократии, они особенно не маскируются. Просто шлют бабки как вы их называете, и вся недолга!

— И много? — вожделенно спросил стажер.

— По-разному, — уклончиво ответил Борис Моисеевич, хитренько глядя на лопоухого Ролика поверх очков.

— Значит, наш Изя-вышибала, — задумчиво произнесла Кира, покусывая кончик карандаша ровными красивыми зубами.

Клякса отобрал у нее карандаш и аккуратно поставил в письменный прибор на углу стола.

— На то похоже. Мы проанализировали его счета... конечно, лишь те, которые нашли. Мы несколько раз брали таких вышибал — и ни разу не вышли даже на вербовщика.

— Почему?

— Они отпираются. Это старый принцип уголовников: нарезать преступное деяние на безвинные эпизоды. Вышибалу нельзя привлечь к ответственности, пока не доказано существование сети, и он это отлично понимает. Сдать нам вербовщика для него равносильно добровольному признанию. А попадают они к нам под наблюдение уже много позже того, как были завербованы. Контакта нет.

— Так что же нам делать? — спросил Клякса. — Без контактов мы вам, Борис Моисеевич, ничем не поможем. Идите в техническую службу, ловите их по сетям и по связи.

— Не может быть, чтобы питерский еврей не перехитрил еврея горного! — захихикал Лерман, сгорбившись над чашкой чая. — У нас сейчас немножко другая ситуёвина, друзья мои. Немножко другая, совсем чуть-чуть. Мы идем на один шажок впереди, чем шли раньше. Раньше мы выходили на вышибалу через источник информации. То есть, уже после ее хищения, в процессе передачи, или по факту утечки, что еще хуже. Собственно, на этом цепочка и обрывалась. Помните профессора из МГТУ, который слил материал по ракете “Шквал”? Семьдесят лет дураку... старше меня... Теперь же нам повезло благодаря вашей разведчицкой интуиции. Мы сейчас наблюдаем, как вышибала только выходит на источник, и успеем подготовиться. Может быть, хищения мелькнет зацепочка... совсем небольшая, маленькая какая-нибудь, но вы уж ее не прозевайте, дорогие мои товарищи, ладно? На вас вся надежда. Другой случай прижучить этого пакостника может представиться очень нескоро! А мне так этого хочется! Вы уж не порадуйте старичка!

— И что это вы все не угомонитесь! Шли бы на пенсию, а то... — кривя губы, сказал Тыбинь и умолк, встретившись глазами с неодобрительным и удивленным взглядом Зимородка.

— Я и сам уже об этом думал не раз, — согласно закивал Лерман. — Да вот беда — заняться мне нечем! К бизнесу, как большинство моих соплеменников, я полностью непригоден, вот такой смешной факт! Да и страны, знаете ли, жалко! Думаю — вот когда уйду, пусть они делают с этой страной что хотят, а пока еще не ушел — пусть они поостерегутся делать что хотят. Вот такой смешной факт.

— А что его интересует, как вы думаете? — озабоченно спросил Клякса.

Он не любил, когда начинали говорить, что на них последняя надежда. Его люди и без того всегда работали в полную силу.

— Да мы не думаем, — побрякивая ложечкой в стакане и согнувшись пуще прежнего, ответил Лерман. — Это мы вчера еще думали. А сегодня мы знаем.

— Как знаете? Откуда?!

— Пару недель тому назад в службу обратился один ведущий научный сотрудник ГОИ... одной со мной национальности... и с возмущением сообщил, что какой-то неизвестный “земляк” бесцеремонно просит продать ему технологию изготовления коронида. Ну, помните, этого экспериментального материала для обтекателей ракет. Хорошие деньги сулит, ну, и угрожает, конечно. Сейчас без угроз никуда! Основной метод вербовки. Мы приставили к нему охрану — и вовремя: его пытались избить в подъезде. Под прикрытием лозунга борьбы с проклятыми жидами. А он получает, между прочим, в три раза меньше моего. Можно сказать, живет впроголодь. Ему бы толкнуть быстренько рецептик — и безбедная старость обеспечена...

— А теперь они решили идти через Тимура Дербенева?!

Опер, прихлебывая горячий чай, молча кивнул.

— А что — разве технология этой штуки не запатентована? — заинтересованно спросил Лехельт. В университете он как раз писал курсовик по патентному праву.

Лерман поднял косматые брови, поднял вверх палец, поспешно глотая чай, и закашлялся.

— Ух!.. — утирая слезы белым платочком и отдуваясь, сказал он, — Не в то горло пошло!

— Вы не заболели? — спросила Пушок. — Грипп... у меня мама слегла.