Тогда я сомневался, но сейчас убедился, что он действительно помнит все до рубля. Каждую шкурку, каждую шапку.

Под вечер пришел один из кодлы, буркнул, чтобы не запирали двери, и ещё пара бугаев перетаскала наши тюки в квартиру.

Вместо прощания тип буркнул:

- Велели передать, что место твое свободно. Можешь выходить хоть завтра. Но ещё сказали, что добавили день к вашему сроку: так что можете отдохнуть. Срок - тридцать два дня. Усек? Дальше включаем счетчик.

И ушел.

- А прогоним через один рынок? - засомневался Манхэттен.

- А, чего там, - махнул рукой беспечный Дима. - Товар дешевый, да нам и надо в первую очередь долг вернуть, не будем загибать цены поначалу. А свое потом успеем взять.

У меня тоже были сомнения, не такие, правда, как у Манхэттена, но были...

И не напрасно. До конца срока оставалась всего неделя, а продано было всего ничего. Не помогли даже бросовые цены. Засиделись мы в меховой столице. Шапки да шкурки - вещь сезонная, и даже дешевизна не соблазняла сейчас не слишком богатых столичных покупателей.

Я хотел отнести собранную половину долга и попробовать поговорить об отсрочке, но меня даже не подпустили к Кресту. И деньги взять отказались. Сказали, частями не берем. Все и вовремя.

Тут мы поняли, что дело пахнет керосином, попытались ещё сбросить цены почти до закупочных, но я как стоял, так и стоял - без покупателей и без выручки.

Мы собрали экстренное совещание и пришли к решению попробовать торговать в метро и электричках. Закончилось это печально. У горе-торговца Манхэттена почти среди бела дня группа подростков отобрала сумку с шапками и выручку, сильно при этом помяв его. На рассеченную бровь пришлось накладывать швы.

В метро торговать отправились вдвоем. Манхэттен, уже имевший подобный опыт, следил за операми, и все-таки проглядел их. Димку замели с десятком шапок в сумке. Остальные пять приволок домой Манхэттен. Дима в эту ночь так и не появился дома. Его жена звонила мне, я как мог её успокаивал, но сам волновался не меньше.

А со мной тысяча лет уже ничего не происходит. Я стою, как вертикально поднятый шлагбаум, и ко мне даже рыночные собаки не подбегают, знают, что мой товар несъедобен. А в воздухе пахнет весной, и уже снится мне степь, озаренная ночными кострами. Да вот только доберусь ли я до неё в этом году?

И тут я с опозданием заметил, что какая-то волна пробежала по рядам рынка, мелкие торгаши побросали шмотки в сумки и рванули к выходу, оставляя свои насиженные места. Я подумал, может, очередная милицейская проверка? Но в последнее время я достаточно обнаглел, милиции бояться перестал и мышей не ловил совсем, преисполнившись презрения к ментам за их продажность и шкурничество. Это меня и подвело. Маски на лицах и нашивки руоповцев я заметил слишком поздно. Около меня уже выросли двое.

- Выкладывай обратно, - ткнул один из них стволом автомата в сумку, куда я поспешно побросал часть товара.

Я принялся послушно выкладывать шапки и шкурки. А ко мне спешили ещё трое. Двое в штатском и женщина в милицейской форме.

- Капитан милиции Павлова, - представилась она. - Эксперты, - она кивнула на штатских, которые явно чувствовали себя неуверенно и неуютно. Их она даже не посчитала нужным представить.

- Будьте любезны, предъявите, пожалуйста, лицензию, разрешение на торговлю, накладные и другие документы.

Еще бы я не предъявил! Порывшись в сумке, достал все, что она просила, вернее, все, что у меня было в наличии. Она мельком глянула на разрешение, потом на накладную с размытой печатью, бровки её радостно взметнулись вверх, она усмехнулась и как-то повеселела.

- Где покупали товар? - спросила она меня, передавая документы экспертам, которые жадно уставились в бумажки.

Я молчал, усиленно соображая, какую линию защиты выбрать. Я действительно обнаглел за последнее время, мне казалось, что безнаказанность - это надолго. И вот...

- Да ты про че, хозяйка? - не нашел ничего лучшего я. - Иде товар берут не знаш? Купил вот в Лужниках, с машины продавали. А че?! Я деньги уплотил! Мне и бумажку дали!

- Я уже видела эту бумажку. Об этом мы поговорим после.

От этого примечания у меня стало нехорошо в животе.

- Да че там потом-та? зачем? Давай чичас говори. Ты че, хозяйка? Когда потом-та?

- Вы бы язык не ломали зря и не валяли дурочку. Откуда была машина?

- Какая машина?

- Ну что же, так дело не пойдет. Товар у вас без штампов, без клейма, мы его арестовываем, - она обернулась к экспертам. - Что там с накладными?

- Весьма сомнительные, - уклончиво ответил эксперт, даже слегка виновато, как бы извиняясь передо мной.

Толку мне было от его извинений! Нужны они мне, как корове седло. Я чувствовал, что влип и довольно основательно. Но все же предпринял ещё одну попытку. Вздохнул, поскреб в затылке и спросил:

- А стол-то можно забрать?

- Это в каком смысле? - впервые проявила ко мне живой интерес капитанша.

- Ну, товар вы забираете. Пока разберетесь, так? А стол-то я могу забрать? И куда за товаром прийти, узнать как дела?

- А-а, вот вы о чем! - едва не рассмеялась капитанша, ещё более повеселев, что меня сильно обеспокоило. - Зря волнуетесь. С товаром мы вас разлучать не будем. Вместе и поедете.

Ее веселость меня пугала. Это говорило о том, что она почуяла что-то серьезное. А поскольку операцию по зачистке рынка производил РУОП, мне это ничего хорошего не сулило. Эти ребята о мелочь не пачкаются. Их караси не интересуют. Но товар на моем столике никак не тянул на крупную партию. Так, неудачник-перекупщик, розничный торговец. Я зыркнул по сторонам, и тут же возле меня встал вплотную один из автоматчиков.

Капитан и эксперты удалялись от меня, потеряв ко мне интерес, что-то на ходу докладывая по рации.

- Ну, чего смотришь? - ткнул меня верзила. - Бери шмотки и пошли.

- Тебе надо, ты и бери. Я что тебе, носильщик, что ли, - обиделся я.

- Вот дает! - оглянулся автоматчик на своего напарника.

- Да чего ты с ним церемонишься! - обозлился тот, хватая меня за шиворот.

Вот этого я не люблю. Так его не учили. Я все сделал на автомате. Захватил рукав, перенес вес тела на другую ногу и бросил его через бедро. Сильно бросил. Жестко. Не страхуя. Ничего, мужик он здоровый. А то размахался тут руками. И тут я заметил, что автоматчик, стоявший напротив меня, как-то странно хватается за оружие, будто не решаясь сдернуть его с плеча. Я не сразу понял, что держу в руках автомат лежащего на земле парня.

- Не балуй! - хрипло велел я второму.

Тот послушно закивал головой. Я махнул рукой, чтобы он положил автомат на снег, что он и сделал, а я откинул оружие ногой подальше.

- Отойди в сторону, - велел я, показав стволом вправо. Он послушался.

Я собрался было рвануть, для чего мне и надо-то было всего пробежать пять шагов да махнуть через невысокий бетонный забор. А там я знал каждый переулочек и черный ход. Сколько лет я торговал здесь зимой. Чего только не бывало в этой веселой и жестокой рыночной жизни.

И я пошел, и ушел бы, не думая, что за этим последует. Но меня остановил голос:

- Далеко собрался, голубчик?

Я обернулся, хватаясь за автомат. Прямо на меня шла капитанша. Ее пытался было остановить один из экспертов, второй вообще убежал, но и тот, что останавливал, увидев, что я обернулся в их сторону, присел на корточки и закрыл руками лицо.

Я нерешительно затоптался на месте, теряя драгоценные секунды, а капитанша шла прямо на меня, даже не прикасаясь к кобуре пистолета на боку.

- Ты что, с ума сошел? - гневно выкрикнула она, сведя на переносице бровки. - Не вздумай стрелять! Они же мальчишки совсем!

Тут до меня дошло. Ей показалось, что я готов выстрелить в руоповца в маске, который стоял у меня на пути. Я покачал головой и понял, что проиграл и не успею добежать до забора, потому что откуда-то уже бежали между торговыми рядами ребята в масках, с автоматами в руках.