БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.

ПОВТОРНАЯ ИГРА С ОБОРВАРАМИ.

На этом матче я опять не присутствовал, а сидел на очень важном научном симпозиуме, вертел головой и пытался разобраться: о чем они говорят? Речь шла о разных состояниях Вселенной, от решения (или не решения) этих вопросов зависело направление всех работ по Проекту. Но я о матче с оборварами.

УСТАНОВКА НА ИГРУ.

Лобан: - Сразу применить "оборотень", забить быстрый гол, а там будем посмотреть.

Мы быстро забили гол и хотели спокойненько доиграть, чтобы не усложнять жизнь ни себе, ни соперникам, но - в середине первого тайма один из оборваров умышленно ударил Ван дер Стуула в священное для мужчины место. Такой поступок возмущает больше всяких других нарушений - даже поломанные руки-ноги не идут в сравнение с подобным хамством.

ДОКТОР ВОЛЬФ в таких случаях пользует народным средством для лошадей. Составные - камфара, эфирные масла, муравьиный спирт, яичный желток. Втерли Ван дер Стуулу в область пахового кольца. Ванька заржал от боли и забил ногой, как копытом. По себе знаю - кожу палит огнем, мышцы пронизывает иглами. Судья удалил хулигана с полигона, Ванька вернулся в игру, доиграл тайм, но то и дело хватался за причинное место и приседал. Во втором тайме Лобан заменил Ваньку на Племяша, и ребята так озверели, что накидали в рамку оборварам восемь мячей. 9:0. Племяш впервые играл полный тайм и забил пять голов. Лучше бы не забивал так много. Рано. Он обращает на себя внимание. Рано.

Рано.

За Ваньку - спасибо доктору. Вольф любит бурчать: "От этих ваших фуфаек один силикоз, аллергия и коровье бешенство". Любит лечить ахилл. Ахилл - его больное место. Воспаление ахилловых сухожилий. Вообще, на удивление, любит лечить. Или вот - повреждение мышцы задней поверхности правого бедра. Очень серьезная травма. Вольф с Фонарем сидят на завалинке "Маракканны", тепло, птички поют, те же зяблики. У Фонаря частичный разрыв мышц бедра, делает ему фиксирующую повязку. "..." Доктору часто жалуются: "Плохо сплю". Это у них либо психологическое, либо "плохой сон" служит ширмой. Плохо сыграл, потому что плохо спал, доктору об этом говорил, снотворное он не дал. "..." Наелись местной клубники и - аллергия. Красная сыпь по всему телу. Доктор Вольф шеф-коку Борщу:

- Никаких экспериментов с продуктами, никаких изысков, никаких экзотических блюд, а только то, к чему привыкли дома: картошка, гречневая каша, суп-глазенап, антрекот из дрессуры.

Берем с собой даже собственное "Боржоми"; разведка полагает, что ею придется и зубы чистить, чтобы не подхватить местных кишечно-желудочных заболеваний.

ОТЛИЧНЫЕ НОВОСТИ С ФУТБОЛЬНЫХ ПОЛИГОНОВ.

НАКОНЕЦ-ТО ВЕЗУХА!

Пока мы выигрывали свои матчи, жлобы, башибузуки, оборвары и воблы так потрепали друг друга, что мы даже вышли на второе место, хотя первого нам было не видать при любом раскладе. И вот вчера случилась ВЕЗУХА. У башибузуков (Барнаульский шлакобетонный завод) на заводе были волнения, забастовки, потом переворот, арестовали директора. Завод занимает всю планетную систему двойной звезды Барнауль. Оказывается, этот шлакобетонный директор гнал шлак налево, бетон - направо, а деньги - себе в карман. Там чуть ли не гражданская война, футбольную команду не на что содержать, башибузуки отказались от участия в чемпионате. Я им сочувствую. Кроме того: жлобы и воблы в последнем матче так избивали друг друга на полигоне, что вышли за всякие рамки обычной футбольной драки. С каждой стороны было удалено по полкоманды, игру пришлось прервать, но тут стали драться тренеры, массажисты, запасные. Матч пришлось прекратить вообще. Жлобы, как хозяева полигона, сняты с соревнований, а воблам засчитано техническое поражение. Я всем сочувствую, но потираю руки.

Мы еще на втором месте, но нам надо выиграть у воблов - и мы выходим в одну восьмую финала. Сомнений нет - Посторонний Наблюдатель требовал появления Лобана и сейчас повернул Фортуну (кем она ему приходится?) лицом к нам.

ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.

К ПРОБЛЕМЕ -"СВОИХ ЛЮДЕЙ".

В самом начале ПРОГЛОДА я приехал на "Маракканпу" и, встретив фройлен фон Дюнкеркдорфф, вдруг подумал: чем черт не шутит, почему бы и нет? Я в двух словах рассказал ей о своем новом назначении и предложил перейти ко мне в секретари. Я недальновидно описал ей новую работу как спокойную, легкую и высокооплачиваемую. Она согласилась. Первые два пункта этого предсказания оправдались лишь в первые два дня, но фройлен никогда не жалела о своем переходе из конюшни футбольной в конюшню научную.

Ворона ведала у нас также ЖЕНСКИМ ВОПРОСОМ. Тысячи женщин и девушек работали на объектах ПРОГЛОДА в качестве секретарей, референтов, обслуживающего персонала, прочее. Было создано несколько текстильных комбинатов для производства фуфаек.

Фройлен проводила набор женщин на комбинаты. Самая массовая профессия была "швея-мотористка", но нужны были и такие невиданные профессии как ткачихи-токари, слесаря-челночиицы, портнихи-литейщицы, вязальщицы-мотальщицы диффузионной ткани. Мужчины поначалу очень неохотно приходили к нам (потом уже, на поздней стадии Проекта, пошли косяком). Всех еще надо было обучить этим профессиям, а для этого нашим академикам Тутту и Капельцыну пришлось по вечерам готовить учителей. Везде висели объявления: "Требуются". ПРОГЛОД, хотя и был прожором, но создал сотни тысяч рабочих мест, а платили мы хорошо и аккуратно. Большинство женщин жило в общежитиях. Заботу об их специфических бытовых нуждах тоже взвалила на себя фройлен фон Дюнкеркдорфф. Она стала для них кем-то вроде матери-настоятельницы женского моластыря. К ее просьбам мы относились с полным вниманием. На вопрос дяди Сэма "Что еще нужно для женщин?", она обычно отвечала: "Мужчин".

Кстати, я устроил на работу и бабу Валю с тетей Катей. Я спросил их, не хотят ли они стать швеями-мотористками на лентопротяжном стане Мебиуса. Они дали согласие и не пожалели. Тетя Катя стала швеей-бригадиром и сейчас уже вот-вот выйдет на пенсию, а баба Валя - царство ей небесное.

Вскоре я взял к себе и дядю Сэма, уговаривать сю не пришлось, он сразу согласился; хотел перетянуть к себе Войновича, но разговор у нас не получился.

- Я не хочу в это дело ввязываться,- сказал Войнович.- Я слышал о красном смещении. Не понимаю, при чем тут футбольные тренеры по имени Лобан, Бел Амор или Войнович?

- Конюшню расформируют, а ты сгниешь под забором.

- Не пропаду. Как-нибудь проживу без вашего ПРОЖОРА.

- ПРОГЛОДА,- поправил я.- А жрать что будешь?

- Тошнотники меня прокормят.

- И пропоят.

- И это тоже.

- В шмен де фер?

- А хоть бы и в шмен де фер. Хочешь совет? - спросил Войнович.

- Знаю я твой совет.

Мы налили и выпили.

Я не знал, что к тому времени уже было принято политическое решение и что Войнович уже продался - вернее, уже продан - Приобскому Ханту. А я, как всегда, остался с дураками,- я ведь слышал разговор Войновича с Лобаном:

- Касанидис плачет. Просится обратно в команду.

- Решай как знаешь.

Вот Войнович и принял решение - какой гад! - забрал с собой тех десятерых (и одиннадцатого Касанидиса!), с которыми делился ужином, в Приобское Хантство! А я-то думал, что он отдает ужин врагам! Хоть бы предупредил, намекнул... Наша молодежная конюшня в лапах у ханта! Я как чувствовал, что Войнович и есть тот самый Посторонний Наблюдатель! " Что еще я сделал в этом направлении (в приобщении к Проекту своих людишек)? По совету мудрого Лон Дайка (мне это в голову не пришло бы) я назначил Гуго Амбала бригадиром группы математического обеспечения ПРОГЛОДА, за что черепно-мозговые математики поначалу обзывали его (и меня) "сволочью", хотя Гуго им и слова кривого не сказал, разве что будил по утрам: "Подъем, становись, смирно!", а дальше математики вольны были делать все, что им угодно.

Хуго Верстак был назначен бригадиром жо... желто-головой группы молекулярного анализа с теми же полномочиями утреннего будильника и тоже по согласованию с Лон Дайком. Представляю возмущенное выражение ихних желтоголовых лиц и негодующее сжимание-разжимание ихних межъягодичных впадин (научного названия этой анатомической впадины я до сих пор не знаю - век живи, век учись), когда Верстак будил их по утрам.