— Ладно, — кивнул Джейсон. — Может, лучше будет подождать в Бимстрене?

Тэннети ядовито ухмыльнулась:

— Великолепная идея. — Она вытащила клинок — рапиру с крестообразной рукоятью — и несколько раз взмахнула ею в воздухе. — Почему бы тогда просто не подрубить Томену ноги в буквальном смысле?

Она решительно отправила клинок назад в ножны.

— Что?

Джейсон парень сообразительный, но он еще молод.

— Подумай сам, — сказал я. — Представь: ты подъезжаешь к замку. В Бимстрене. Что будет?

— Как это — что будет?

— Да вот так. Что ты сделаешь в первую голову?

Он пожал плечами:

— Пошлю весточку Томену. Въеду в ворота и оставлю коня у входа.

— Верно. Ты въедешь в ворота. Без спроса и дозволения, потому что там прошло все твое детство и ты привык, что это твой дом, и никому даже в голову не придет тебя остановить — так?

До него наконец дошло. Вся дурь, что есть в Джейсоне, излечится с возрастом — если, конечно, у него будет время повзрослеть.

Губы у него дернулись в усмешке:

— А Его Императорскому Величеству Томену, бывшему барону Фурнаэлю, меньше всего нужно присутствие сына Карла Куллинана, вызывающее сомнения в его праве на трон.

— Именно. Ты будешь держаться как можно дальше от Бимстрена, пока за тобой не пришлют — если пришлют. Так же, как другие бароны. А когда ты туда приедешь — станешь держаться чуть более смиренно, чем они.

Джейсон улыбнулся.

— И изредка показывать характер, чтобы умолкнуть по первому взгляду императора?

Тэннети засмеялась.

— Он быстро схватывает. — Она повернулась к нему. — Что решим?

Он шутливо поднял руки.

— Остаемся здесь — так?

— Пока остаемся, — уточнил я.

— Отлично. А теперь потренируемся.

И Тэннети без всякого предупреждения послала лошадь в галоп. Мы догнали ее только через полмили.

Там, где тракт, сворачивая к северу, плавно уходит в пологие предгорья Беная, из лесу навстречу ему выбегает дорога — и, прорвавшись сквозь кусты и пашню, вливается в него.

За дорогой хорошо следят, даром что идет она по лесу, — нависающие сучья подрублены, кусты по обочинам прорежены. Мчаться по ней галопом ночью я бы не рискнул, но днем, неспешной рысью — одно удовольствие.

Я действительно наслаждался: царственные дубы и вязы высились вдоль пути, ветви их, сплетясь в вышине, пологом укрывали дорогу, и внизу, несмотря на жаркий день, было прохладно, влажно и зелено. Слух у меня очень хороший — для человека, — но даже и я не слышал ничего, кроме цоканья конских копыт.

Отличный, тихий денек.

Что-то зашуршало в кустах на обочине.

В левой руке у меня мигом оказался метательный нож, в правой — пистолет... и тут кролик, выскочив из кустов, перебежал тропу и канул в лес по другую ее сторону.

Тэннети со своим кремневиком замешкалась, но лишь на миг. Джейсон был третьим; свой револьвер, один из двух существующих, он вежливо направил в небо.

— Какого...

— Та хават, — сказала Тэннети. — Отбой. Это только кролик.

Убирая кремневик в кобуру, а клинок — в ножны, Тэннети не сводила с меня глаз.

— Ну и из-за чего все?

Я развел руками в знак извинения, сунул в кобуру собственный пистолет, потом запихнул в ножны нож.

— Простите.

Парочке хватило великодушия промолчать.

Отличный день — что же это я готов выпрыгнуть вон из кожи от малейшего шороха? Да, конечно, эти слухи о тварях из Фэйри, но где Фэйри, а где мы?

Плохо. Слухи, конечно, есть, однако это не повод дергаться.

Я мог бы заметить Тэннети и Джейсону, что они заведены не меньше моего, но это был бы спор ради спора — они действовали, исходя из здравого принципа, что если кто-то выхватил оружие, у него есть на то основания. У меня их не было. Кролик на расстоянии выстрела — основание, чтобы вытаскивать оружие медленно и осторожно, не ставя спутников на уши. Это не повод предупреждать — что словом, что действием, — что какая-то пакость грозит испортить праздник.

Мы поехали молча (я старательно сдерживался) и ехали с полчаса (сколько проедешь туда, столько потом придется ехать обратно), но в конце концов за деревьями показалась полянка, и я сказал: отдыхаем.

Я спешился более неуклюже, чем мне бы хотелось, и принялся растирать копчик.

С каждым годом стареешь, Уолтер.

Тэннети то ли не чувствовала боли, то ли хорошо ее скрывала. Что именно — я бы угадывать не рискнул.

— Коней оставим? — спросила она, соскальзывая с седла.

— Конечно.

Я расстегнул седло, положил его на расстеленную попону разнуздал коня и привязал его к дереву — только веревка и недоуздок. Джейсон сделал то же самое.

Тэннети просто бросила повод наземь и приказала:

— Стоять.

Я подумал, что если ее конь не будет стоять на месте, ей самой с ним разбираться.

Я надел перчатки для стрельбы — в бою, если надо, я готов резать себе пальцы и обдирать руку тетивой, но на тренировке — спасибо, не хочу; а потом натянул лук, отличный лук терранджийской работы. Сколько он мне стоил — лучше не говорить. Надо бы показать его Лу; впрочем, даже ему вряд ли удастся как-нибудь его улучшить. Мягкий, изящный изгиб, склеен из трех сортов почти черного дерева, длинная накладка красного рога, прикрепленная к нему жилами, — вот он каков. К тому же до блеска отлакирован. Посередине — мягкая толстая кожа, держать так удобно, что отпускать не хочется. А натяжение — почти пятьдесят фунтов. Вполне хватает, поверьте.

— Я всегда считал — тебе по душе арбалет, — заметил Джейсон, натягивая собственный лук. Перебросив через плечо колчан, он занялся перевязью. Немного подумал, расстегнул ее и повесил на луку седла.

— Обычно — да, — кивнул я. — А знаешь что, Джейсон!

— Да?

— Что бы ты сделал, сообщи я тебе, что вот за теми деревьями — шестеро холтских мятежников, и они намерены на нас напасть?

Он попятился к коню.

Тэннети хмыкнула.

— Ты бы вот что сделал — обернулся к ним и сказал: «Подождите, господа мятежники, пока я спущу штаны и наклонюсь, чтобы вам было удобнее засовывать мой меч мне в задницу». — Она ткнула пальцем в его коня. — Возьми меч.

Мальчик мгновенно схватил и пристегнул меч. Я знаю людей, которые на замечания реагируют куда хуже Джейсона. Время от времени я любуюсь одним из них в зеркале.

Я наложил на тетиву учебную стрелу — не хватало еще стрелять по деревьям боевыми.

Да, я люблю арбалеты. Ими можно стрелять одной рукой, с седла или лежа — ничего этого с длинным луком не сделаешь. Две из этих вещей можно сделать с луком коротким, но с потерей в расстоянии и убойной силе. Такой компромисс меня не устраивает. Длинный лук может послать стрелу дальше любого арбалета — и с куда лучшими результатами.

Единственная проблема — нужна куча тренировок, чтобы набить в этом руку, и еще больше их, чтобы сохранить форму.

На другой стороне поляны, на суку, сидела, обозревая собравшихся внизу глупых людишек, жирная ворона.

Что ж, посмотрим, не разучился ли я стрелять по технике дзен. Тренировки в этой технике здесь, когда сам себе и мастер, и ученик, — дело нелегкое... Я поднял лук, выпрямился, прицелился — не глазами — и проследил, как слетает стрела. Тетива соскользнула с пальцев мягко, ровно, одним плавным движением, а не рывком.

Секунда — и вот стрела уже дрожит в ветви, в трех футах правее взлетевшей вороны.

Джейсон насмешливо улыбнулся.

— Промах на длину стрелы. Выстрел не слишком, дядя Уолтер.

Тэннети перехватила мой взгляд. Уголки ее губ приподнялись. Будь это кто другой, я бы сказал, что он улыбается.

— Поглядим, насколько близко к этой стреле вонзится твоя, Джейсон Куллинан. Давай удиви меня.

Джейсон вскинул лук и выстрелил слишком быстро: тетива громко щелкнула по коже его перчаток, а стрела исчезла в лесу.

Тэннети громко засмеялась, и Джейсон чуть не вспылил, но сумел сдержаться.

— Что ж, — сказал он. — Будем считать, я указал, куда пойдем на охоту.