«Почему Светлана?» — подумал я и тут же забыл об этом.

— Ларка, извини! Я Анжелу ищу. У своего? У кого, у Сашки? Куда уехали? А-а, понятно! Нет… Нет… Нормально! Я потом перезвоню, ага? Пока-пока!

Она отодвинула телефон.

— Анжела уехала. У неё что-то типа отпуска, дней на десять. Лариска говорит, она собиралась со своим парнем в кемпинг поехать, под Петровском. У него день рождения, что ли…

— С парнем? А Антон?

— Не задавай идиотских вопросов, — Лика усмехнулась и взяла сигареты, — ей уже двадцать восемь, замуж давно пора… А Антон твой…

— Понял…

Я позвонил в 15-е отделение. Дежурный мне ответил, что все опера давно разошлись по домам, и я тут же перезвонил Максиму:

— Привет, Макс! Спишь?

— Нет, книжки читаю!

— Извини, у меня дело срочное… Чего обмывали? А-а, «пассат» твой? Слушай…

Я попросил его узнать домашний номер Красильникова. Мне сильно не хотелось этого делать, но ничего другого я придумать не мог. За растянувшиеся до бесконечности минуты ожидания я понял, что ничего из моей затеи не получится. И оказался прав. Через четверть часа Максим продиктовал мне номер.

— На кого он зарегистрирован?

— Коммуналка.

— Спасибо… — Я положил трубку не прощаясь.

В этом городе, да и во всём мире, я думаю, найдётся немного владельцев «мерседесов», проживающих в коммунальных районах.

Сонный старушечий голос ответил мне, что никакого Антона у них и в глаза не видели.

Около меня появилась чашка с заваренным чаем, и я отхлебнул из неё.

Оставалось последнее.

Я вспомнил, как видел разбросанные по столу Антона красочные картинки — нечто вроде визиток ЧОП «Оцепление». Там был указан телефон дежурного. Я напряг память и с замирающим дыханием нажал нужные кнопки.

— Охранная фирма «Оцепление», здравствуйте! — бодро отозвались на другом конце провода, как будто всю ночь с нетерпением ждали моего звонка. Я на секунду замешкался, потому что аппарат собеседника оказался оборудован АОНом.

— Здравствуйте, слушаю вас!

— Алло, это Браун… Мне надо срочно связаться с Марголиным. Как это сделать?

— С кем? — Прозвучавшее в голосе удивление не было наигранным.

— С Марголиным Сергеем Ивановичем. Это Браун звонит.

— К сожалению, мне такая фамилия не знакома. Вы ничего не путаете? У нас такой не работает.

— А Красильников? Антон, э-э… Владимирович?

— Вы ошиблись, таких у нас нет. Если, конечно, вы не путаете фамилии. — От безделья мой собеседник упивался собственной вежливостью.

— Я не путаю. Я могу связаться с кем-нибудь из отдела внутренней безопасности?

— Подождите, — отозвался дежурный после небольшой паузы. — Сейчас я вас соединю…

Минуты две я слушал полонез Огинского в исполнении телефонного аппарата, а потом не менее бодрый, чем первый, голос рявкнул мне в ухо:

— Зимородков. Слушаю вас!

— Это Браун. Мне нужно срочно связаться с Марголиным.

— С кем?

— С Марголиным.

— Ну так связывайтесь! Или я вам мешаю? — Незнакомый мне Зимородков обладал чувством юмора.

— Если он появится, передайте, пожалуйста, что я жду его звонка по этому телефону.

— Обязательно передам. Сразу как только объявится. Только бы лучше в «Рекламу» позвонил…

Я бросил трубку и потёр виски. Взял чашку и обнаружил, что она пустая, а на дне рядом с раскисшим пакетиком заварки лежит окурок. Когда я успел его туда бросить?

«Реклама». Газета. Телевизор.

Я включил телевизор.

Заканчивалась очередная часть китайского телесериала «Строительство Великой стены». Потом должны быть городские новости.

Лика, поджав ноги, сидела в кресле с чашкой чая и «сникерсом» в руках. Я, нахмурясь, смотрел на неё, пытаясь вспомнить, что хотел спросить. Потом вспомнил:

— Почему — Света?

Она, не отрываясь от экрана, пожала плечами:

— Потому что по паспорту — Света. Фамилия — Гребцова. Для ПТУ ещё годилось…

— А Анжела?

— Она Анжелика, Анжелика Викторовна Нечитайло. Мы с ней из Трубцовска. И в город вместе приехали. За деньгами и счастьем…

На экране появилась заставка «Криминальная сводка», и диктор с места в карьер начал:

— Мы находимся на месте происшествия… Здесь, в этом доме, несколько часов назад разыгралась кровавая драма, в результате которой было убито два человека. Оперативно-следственная группа ещё не закончила свою работу. По мнению компетентных источников в милицейских кругах, наш город может вновь захлестнуть волна гангстерских войн, подобных тем, которые были летом и осенью девяносто второго года. В этом доме был убит Леонид Макогонов, известный как…

Я остолбенел.

Лёня-большой. Лидер «хабаровских».

Все. Мне конец.

Этого не может быть!

— Личность второго убитого пока не установлена, какие-либо документы на трупе отсутствуют, вероятно, это телохранитель Макогонова. Оба были застрелены с близкого расстояния из пистолета Макарова. Преступник произвёл всего два выстрела. Оружие пока не найдено… Недалеко от места преступления обнаружена автомашина «ауди-80», на которой, как предполагается, приехал преступник. Пока неизвестно, что помешало ему воспользоваться автомобилем для того, чтобы скрыться. Есть основания предполагать, что он может быть ранен. Милиция обращается ко всем гражданам, которые располагают какой-либо информацией по данному поводу….

Я сидел и не мог пошевелиться. Я боялся посмотреть на Лику и ничего не понимал. Какой ПМ? Или это домыслы репортёра? И как там оказалась «ауди», та самая, на которой мы ездили есть шашлыки? Значит, там был кто-то ещё? Кто-то, кто приехал на автомашине, которую я оставил около дома Марголина, и кто так весело пустил в ход ПМ, двумя выстрелами завалив матёрых бандюков? Но как они оказались там?

— Это ты их убил? — буднично спросила Лика.

Я перевёл на неё свой тоскливый и ошалевший взгляд.

Но я же их не убивал!

Господи, ведь есть же кто-то, кто может все это объяснить.

— Я их не убивал. — Голос мой прозвучал глухо и неубедительно даже для меня самого. — Да, я был в этом доме, но я их не убивал!

— Я тебе верю, — фальшиво отозвалась Лика, глядя в тёмное окно.

Под утро мне ненадолго удалось уснуть, а проснувшись, я чувствовал себя так, словно работал на каменоломне.

С трудом проглотив чашку кофе, я подсел к телефону и набрал номера Красильникова и Марголина.

Тишина.

В утреннем выпуске городских новостей повторили ночное сообщение с одним дополнением. Показали фоторобот предполагаемого убийцы, составленный со слов каких-то свидетелей. Несколько тяжких секунд с экрана на меня смотрела отталкивающая морда с патологически высоким лбом и выпирающими скулами. Моя собственная и, что самое обидное, удачно выполненная. Видимо, свидетельские показания давала не только хозяйка собаки, но и сама болонка. Опознать меня теперь мог любой постовой первогодок. Пока на экране подёргивалось изображение, я прислушивался к звяканью посуды на кухне, радуясь, что Лика этого не видит, и понимая, что при её появлении я могу легко переключить канал.

Потом я стал одеваться.

Достав из кармана пальто ПМ, я долго держал его на ладони, и разные нехорошие мысли бродили у меня в голове. Самым разумным было побыстрее избавиться от оружия, но я, передёрнув затвор, положил пистолет обратно в карман.

— Если я приду… — я заглянул на кухню, — ты меня пустишь?

Лика повернулась и посмотрела на меня.

— Пущу.

— И не вызовешь ментов?

— В мире, в котором я жила, все проблемы решали без вмешательства милиции.

— Я приду.

Незнакомый охранник в доме десять по улице Некрасова, покручивая за спиной дубинкой, прохаживался у лестницы, и мне пришлось остановиться.

— Вы куда?

— Десятый офис. К Красильникову.

Охранник помолчал, с ног до головы осмотрел меня и ответил:

— Они съехали. Вчера вечером. Офис сейчас пустой.

Я было замешкался, а потом достал пятидесятидолларовую купюру.