Глава 8 ТЭТЧ

«Я буду твоим героем» — первое предложение, написанное мне с незнакомого номера.

Какого черта?

Утро продолжало становиться все страннее.

Когда я отправился за кофе в привычный «Старбакс», бариста уставилась на меня большими голубыми глазами и произнесла:

— Энрике Иглесиас крут.

— Ладно, — протянул я. — Спасибо за кофе, хорошо поговорили.

Если это не было достаточно странным, то мой «Фейсбук» полнился мемами с героями, на одном из них оказался я в плаще.

— Что за черт? — я прокрутил ленту новостей. Начало проигрываться видео. Со страницы Остин.

Надо было удалить ее из друзей, слишком тяжело все время видеть ее фотографии.

Вместо этого, как мазохист, я оставил все как есть, чтобы постоянно заходить на ее страницу и каждый раз злиться на себя за решение порвать с ней.

Мой пьяный голос пел «Героя» не только невпопад, но и не по тексту песни.

— Святое дерьмо, — прошептал я, уставившись на свои пьяные вопли, которые, вероятно, смогут слушать и поймут разве что собаки.

Это уже стало популярным.

Больше пяти сотен репостов и двух тысяч комментариев. Видео распространялось с ее нового сайта.

И когда я нажал на ссылку сайта, как и следовало ожидать, там был я, во всей своей сатанинской красе.

Я собирался ее убить. УБИТЬ.

Это в моей жизни из-за нее бардак! У меня была карьера — репутация! К черту все.

Вот почему всегда предостерегают от брошенных женщин.

Я быстро написал Лукасу с предложением встретиться в моем кабинете, а затем наклонил голову, увидев в окне зоомагазина объявление «Тарантулы».

Губы растянулись в улыбке. Оу, она хочет поиграть? Ну, хорошо, поиграем.

На лбу задом наперед было написано «шлюха». Она использовала зеркало. Что еще тут скажешь.

Я сделал фото, потому что это забавно.

А затем выложил в Фейсбуке, но сделал пост приватным, выбрав лишь профили Лукаса, Эвери и ее. По крайней мере, она будет знать, что у меня есть собственная версия шантажа. Над фотографией написал: «Кто кому изменил?»

В конце концов, она может винить меня за наши разрушенные отношения, но часть меня все еще обвиняет ее.

За то, что просила слишком многого слишком рано. За то, что вызывала чувство необходимости оставаться с ней.

— Остин. — Я выдыхал ее имя, когда она прижималась ко мне обнаженным телом. Мне никогда не насытиться ею. Она не из тех девушек, с которыми переспав однажды, легко теряешь их номера телефонов уже на следующий день.

Мне понадобилась одна неделя, чтобы осознать, что я не хочу ничего простого и легкого, я хочу ее.

Лукас потерял дар речи, когда я сообщил, что вместо разрыва отношений собираюсь попросить ее стать моей девушкой.

Я улыбнулся сам себе как полный неудачник.

— Жестче. — Ногти впились в мою кожу, по телу разлилась боль, смешанная с удовольствием быть внутри нее. — Тэтч...

Я заглушил ее мольбу поцелуем.

Наш роман предполагался быть скоротечным.

Веселым.

Но ничто в ней не заслуживало спешки: кожа источала свежий аромат розовой воды, а на вкус она словно купалась в сахаре. Я пьянел от ее вкуса.

— С тобой всегда так хорошо, — девушка обвила ладонями мою шею. — Как это возможно?

— Я – хирург, — я подмигнул. — Хорошо работаю руками.

— О, да, — согласилась она, не отводя от меня взгляда. — Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже, — я сглотнул глупый нервный комок. Никогда этого не делал. Никогда ни к кому не привязывался. Развалившийся брак моих родителей был главной причиной, почему у меня никогда не случалось отношений длиннее одной ночи, и причиной процветающей прибыльной карьеры, с которой у меня было достаточно денег, чтобы купить свое чертово счастье. И не нужно инвестировать это счастье в других людей, они все равно подведут тебя.

— Будешь моей девушкой? — спросил я тихим шепотом.

Ее глаза распахнулись, а потом она поцеловала меня, толкнула на спину и провела ладонями по моей груди.

Я застонал.

— Это «да»?

— Да, черт побери.

Я покачал головой в ответ на воспоминания и двинулся к офису, игнорируя насмешливые взгляды и преследовавшие всю дорогу тихие комментарии про героя.

По крайней мере, я больше не мучился паранойей на тему того, что она мне приготовила. Она уже опозорила меня к чертовой матери. Хуже уже просто некуда.

Ни единого гребаного шанса.