Глава 28 ОСТИН

— Так, я собираюсь спросить, — Эвери оглядела нас с Тэтчем. Мы сидели напротив нее и Лукаса, держась за руки и лапая друг друга под столом. — Вы вместе?

— Они определенно переспали. У Остин на шее десять засосов. Кто вообще сейчас оставляет засосы? — Лукас угрюмо уткнулся в стакан. — Обсасывать чью-то кожу не естественно, сейчас сосать женскую...

Эвери запихнула ему в рот кусок хлеба.

— Хочешь есть?

Прищурив глаза, он отломил половину и принялся жевать.

— Умираю с голода.

— Я так и подумала. — Ее яркий румянец сказал мне больше, чем я хотела знать о моей лучшей подруге и парне, с которым она делила постель, но да ладно. Лукас Торн больше не был бабником, и я радовалась за него, особенно теперь, когда Тэтч вернулся ко мне.

От этой мысли по коже пробежали мурашки.

Последнюю неделю я провела в его кровати.

Целая неделя блаженства, наполненная спорами о том, кто делает утром кофе, и просмотром телевизора допоздна. Это было счастье.

Именно так, как и должно быть. Я должна быть счастлива.

И я была счастлива. За одним исключением.

Я до сих пор не знала, почему он мне изменил и потом бросил. Я как собака с костью, жевала, жевала, жевала эту глупую мысль, надеясь, что когда разгрызу ее, то найду ответ.

Но нужно ли мне это знать на самом деле? Он сказал, что любит меня.

Волшебная рука двинулась по бедру, пальцы скользнули под край моей юбки.

Губы приоткрылись от ощущения его тепла на моей оголенной коже, вызвавшего неприличные мысли.

— Ты покраснела, — заметила Эвери. — Тут не жарко. — Она потеребила подбородок. — Руки на стол, чтобы я видела.

— Убери руки или я тебя убью, — прошипела я сквозь зубы. Тэтч ухмыльнулся, а Лукас одобрительно кивнул.

— Что ты сделал с моей лучшей подругой? — Эвери воздела руки к небу. — Она в двух шагах от заключения за непристойное поведение на публике!

— В этом нет ничего плохого, — проворчал Тэтч.

— Все, что связано с тюрьмой, хорошим быть не может, мой друг, — серьезно заявила Эвери. — Итак, теперь, когда мы выманили вас из вашей сексуальной берлоги, где вы провели достаточно времени, чтобы вести нормальную человеческую беседу, как это произошло?

Я открыла рот, чтобы ответить, но Тэтч меня перебил.

— Это просто случилось, зачем вам знать все кровавые подробности?

Эвери уставилась сначала на него, потом на меня.

— Ты серьезно? — Она покачала головой. — Я – женщина. А женщинам всегда важны детали.

Тэтч застонал.

— Собираюсь взять еще выпить. — Он поцеловал меня в макушку. — Тебе что-нибудь принести?

— Не-а. — Я улыбнулась и залюбовалась его восхитительной задницей.

— Он – не кусок мяса, Остин, — проворчал Лукас.

— Он целует в лобик, — Эвери вздохнула над своим стаканом.

Лукас посмотрел на нас.

— Это важно?

Мы обе кивнули.

Лукас нахмурился сильнее.

— Невероятно, еще одна городская легенда оказалась правдой. Я всегда считал, что поцелуй женщины в лоб означает дружбу.

— Это значит, — Эвери закатила глаза, — что он заботливый. Это просто нежный поцелуй, а не страстный поцелуй альфа-самца. — Она прокашляла его имя в ладошки и сладко улыбнулась.

— Тебе нравятся мои страстные поцелуи. — И словно в доказательство, что он ходячая легенда, Лукас крепко поцеловал ее в губы, заставив Эвери покраснеть.

Я хихикнула.

Они меня как всегда проигнорировали.

Должно быть, в баре длинная очередь. Я обернулась на Тэтча и чуть не упала в обморок, когда увидела рядом с ним своего отца.

— Тревога! — Я вскочила с места и бросилась к Тэтчу. Он был бледным, очень бледным. Черт, отец, наверное, снова завел разговор о гонке.

Гонке, про которую я фактически рассказала всему Сиэтлу, что Тэтч будет в ней участвовать. С мэром и еще одним врачом из его клиники.

Упс.

Я была в бешенстве! Это была месть!

Но теперь пришло время выручать его.

— Тэтч! — Я обняла его за талию. — Папа, как ты?

Отец указал на свою щеку. Я подошла, чмокнула его в шею и отстранилась, нахмурившись. Он пах... по-другому.

Не его запах.

Но хотя вокруг него всегда много людей. Я повела плечами и подождала ответ.

— Все хорошо. — Папа посмотрел на нас. — Удивлен увидеть вас снова вместе после... всего. — Он прищурился.

— Папа. — Я похлопала его по плечу. — Мы взрослые люди.

— Так и есть. — Его выражение лица изменилось. — Тэтч, увидимся позже, подумай о том, что я сказал.

— Хорошо, сэр. — Тэтч выглядел так, словно готов кого-нибудь убить.

— Эй? — Я обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть на меня. — Все в порядке?

— Нет. — Он медленно сглотнул. — Но будет.

Он поцеловал меня, так сильно прижав к барной стойке, что спину обожгло болью от края столешницы.

Отстранившись, чтобы сделать глоток воздуха, я поинтересовалась:

— О чем вы разговаривали?

— О спорте, — выпалил Тэтч, а потом его глаза приняли такое сексуальное выражение, что весь мир вокруг померк для меня.

— Какого вида спорт? — Я облизнулась, чувствуя его вкус на губах.

— Того, в котором ты действительно хороша. — Его тело снова придавило меня к стойке, бедра вжались в мои.

— Оу? — Мне стало жарко и не по себе. Как такое возможно, что от одного лишь взгляда этого мужчины я готова растечься лужицей у его ног?

— Ага. — Он отстранился и подмигнул. — Но на этот раз, думаю, тебе понадобится шлем.

— Погоди, что? — У меня отвисла челюсть. — Что за чушь ты несешь?

— Спандекс. — Он вздрогнул. — Во всяком случае, мне действительно стоит научиться ездить на велосипеде. Я пообещал твоему папе, что когда-нибудь покатаюсь с ним, а учитывая, что я встречаюсь с его дочерью и не хочу, чтобы он считал меня маленьким лжецом или еще хуже — что я пытаюсь к нему подлизаться, то мне лучше собраться и приступить к делу.

— Что ж, — я взяла его за руку, — по крайней мере, тебе есть, кому помочь.

— Одно условие. — Он прижал меня к себе. — Никакой Даши.

— Но она же путешественница! — возразила я. — И у этого велосипеда такой забавный бардачок.

Он прищурился.

Я ухмыльнулась.

— Ну, признайся, что фонарик в этом бардачке был клевый, а еще ведь так мило, что Даша одновременно помогает тебе учить испанский!

— Ты невыносима.

— Ты меня любишь, — парировала я, все еще задыхаясь от его признания.

— Значит, сначала Даша с учебными колесиками, а потом мы поговорим, если ты не врежешься в почтовый ящик.

— Ладно, — буркнул он. — Но никаких фото.

— По рукам, — я протянула руку, и он пожал ее. — Ты ничего не говорил про видео.

Со стоном он притянул меня к себе, и мы слились в поцелуе.

И я просто знала, что это навсегда, я и Тэтч, и ничего не омрачит нашего будущего вместе. Ничего.