Валерий Горбань

Песня о бойне

Фрагменты. Полная версия повести "Песня о бойне" готовится к изданию

- Я не хотела бы быть на той стороне, против которой этот Абадонна, сказала Маргарита, - на чьей он стороне?

... - Я успокою вас. Он на редкость беспристрастен и равно сочувствует обеим сражающимся сторонам. Вследствие этого и результаты для обеих сторон бывают всегда одинаковы.

( М. Булгаков. "Мастер и Маргарита")

Боюсь, что сердце отболит

И примет функции желудка,

В чернила кровь переварит...

И жутко. Жутко. Жутко...

(Анатолий Ягодин, военный корреспондент,

старший лейтенант,

погиб в Чечне 18 апреля 1996 года.)

(C)

ВКУС ВОЙНЫ

Эх, война, война!

Впереди толпа гудит. Площадь народом запружена. На подходе к ней тоже кучки людей стоят, ненавидящими взглядами нас обжигают.

Митинг очередной.

Ну их к Аллаху. Через этот улей ехать - дураком надо быть. Либо пулю всадят исподтишка, либо вообще на машину полезут, попробуют заваруху какую-нибудь учинить. Омоновцев, конечно, могут и побояться. У нас народ отчаянный, дойдет дело до драки - гранатами дорогу зачистим. Да только зачем зря грех на душу брать. Женщин полно.

Нормальные герои всегда идут в обход. Плохо, конечно, что улочки незнакомые. Правда, меньше шансов на засаду напороться, нас ждут на постоянных маршрутах. Зато можно с любой другой неожиданностью столкнуться. Есть районы, где боевики в открытую разгуливают.

А хочется побыстрей домой, на базу. В кабине УРАЛа, на командирском сиденье огромная длинная дыня лежит. Специально на рынок заезжали. По жаре такой на эту фруктину чудесную спокойно смотреть невозможно.

- Ничего, скоро мы до тебя доберемся, правда, Винни?

Водитель, добродушный крепыш, родной брат Винни Пуха, согласно кивает головой и непроизвольно сглатывает слюну. Он целый день сегодня за рулем, еще и с обедом пролетел. Пока другие перекусывали в столовой ГУОШа1, Пух где-то хлопотал с погрузкой вещевки для отряда.

- Змей, смотри!

- Вижу.

"Сферу"2 - на голову, дверцу приоткрыл, ей же и прикрываюсь: броник мой на дверке висит. Не вывалиться бы, когда Винни тормознет.

Молодец Пух, вроде от дороги глаз не отрывает, а суету непонятную впереди по курсу засек.

Слева, на краю пустыря большого, авторыночек. Киоски и просто столы на небольшой площадке стоят, запчасти поразложены. Но люди не торгуются, у столов не трутся. Люди за киосками поприседали, под столы забились. Несколько человек на земле лежат. Кто неподвижно, руками голову закрыв, а кто бочком-бочком старается за кучу мусора заползти. Справа еще интересней. УАЗик, а за ним двое в камуфляже, с автоматами. Нас увидели, но смываться не торопятся. Наоборот, руками машут, останавливают. Один еще и в сторону рынка показывает, мол, туда поглядывайте.

Мы, дорогой, везде поглядывать будем. Здесь недогляд смертью пахнет. Тем более, нехорошее место, открытое. Только справа панели бетонные свалены, да впереди - узкая улочка с домами частными. Но до них еще добраться надо. Если оттуда стрелять не начнут...

- К бою, слева - справа!

Хлопцы мои не зевают, уже как надо стоят: вдоль бортов, разом - на колено. Оружие - наизготовку. Борт железный, да скамейка деревянная - не велика защита, но от осколков прикроют. Шлемы и броники тоже не бумажные. А дальше - каждому своя судьба.

А моя доля - командирская.

Не зная обстановки, за секунды считанные, принимай решение, как поступить. Может, спектакль все это, отвлечение для засады. И надо, пока не поздно, назад рвать, огнем прикрываясь. Может, и свои попали в переделку, помощь нужна. А цена ошибки - "груз двести", а то и не один...

Вот и разгадка!

Слева, за пустырем, на крыше обгоревшего здания и в темных провалах его бывших окон огоньки замелькали.

И по раме стальной УРАЛа нашего, как горохом, тр-р-р-ру!

Стрекот автоматный последним прилетел.

- К машине!

Да что с вами, орлы, не услышали за шумом, или от уставной команды в мозгах перемкнуло?!

- Прыгай, вашу мать!..

Другое дело! Стокилограммовый Бабадя в полном снаряжении (двадцать пять кило металла), с ручным пулеметом и двумя коробами патронов, как птица над бортом взвился. На землю обрушился - пять баллов по шкале Рихтера. Лишь бы ноги не сломал! Остальные тоже в воздухе пятнистыми призраками мелькают и тают тут же. Секунда-две - и нет никого. Только из-за плит бетонных у обочины, в сторону здания коварного стволы настороженные посматривают. Но не все. Два автоматчика на мушке неизвестных в камуфляже держат.

Мужики за УАЗиком совсем присели, автоматы на землю положили.

- Мы свои! У нас раненый!

Винни, как только ребята с машины слетели, по газам - и под прикрытие дома частного. Притер УРАЛ под стенку, стоит, команды ждет.

"Комод"3 Чавыча, он же снайпер по боевому расчету, редкого хладнокровия человек, уже в прицел своей винтовки впаялся.

- Дистанция триста, командир.

Студент, хоть и молодой боец, первую командировку работает, тоже не зевнул:

- На пятиэтажке, сзади!

Точно, согнутая черная фигурка по краю крыши мелькнула, за бордюрчиком укрылась.

Молодец, братишка!

- Промышленное здание, триста метров, крыша. Подствольники4, огонь! Пятый этаж, третье окно слева - автоматчик. Чавыча, щелкни его. Сзади, правая пятиэтажка, крыша - Бабадя, отработай.

Первая серия подствольников по-разному пришлась. У кого-то недолет. Но пара разрывов точно легла. Как при залповом огне каждый свое попадание определяет, никто объяснить не может. Да только вторая серия всю крышу черными шапками нахлобучила.

Пару раз снайперка чавычина хлестанула. Бабадин пулемет ей вслед пророкотал. И - тишина. Сидят бойцы за укрытиями. Холодными глазами профессионалов все впереди себя щупают. Прошли те дни, когда с перепугу, да в азарте на одиночный выстрел лупили в белый свет, пока патроны не кончатся. Боевики тоже молчат. Видно поняли, с кем дело имеют. Может ушли. А может, ждут, пока расслабимся и к машине в кучу соберемся...

Пока пауза, надо в отряд сообщить, что в переделку попали.

- База, Змею.

- На связи.

- Попали под обстрел в районе авторынка, на улице...