У дома, скрипнув тормозами, остановился «газик». Лязгнули дверцы. Антон выглянул в окно и в сумерках разглядел возле машины отца и деда Матвея. Отпустив шофера, отец по привычке отряхнул о голенище сапога запыленную кепку и направился во двор. Высоченный дед Матвей, задиристо выставив белую бороду и сердито пристукивая батогом, направился следом, что-то бубня себе под нос. Антон встретил их у порога. По очереди обнял обоих.

— Антошка, ядрено-корень, в гости заявился! — дед Матвей сменил гнев на милость. — Здрав-желаю, милицейский офицер!

— Здравствуй, дед, — улыбнулся Антон. — Все воюешь?

— Как иначе? С Торчковым щас чуть не врукопашную схватился. Вы, что ль, брали Кумбрыка в понятые к Ерошкиной плотине?

— Мы.

— Додумались, мудрецы! Кумбрык за один момент на всю деревню раззвонил, будто там убитого революционера с железной ногой откопали.

— Почему непременно революционера?

— Спроси чудака! Кумбрыку что на язык ни попадет — без устали молотить будет. В прошлом году летающими тарелками всех задурил. Нынче, как о семидесятилетии революции заговорили, в политику ударился. Наслушается по телевизору иностранных слов и сыплет ими как горохом. Я ему грю: «Иван! Не спорь со мной!» А он, звонарь, с апломбом хорохорится. Дескать, между нами происходит не спор, а ведется свободная дискусия, иными словами, плюйаризм мнений…

Антон захохотал:

— И чем этот «плюрализм» закончился?

— Ничем. Игнат аккурат подъехал. Плюнул я на дискусию да сел к нему в машину.

Войдя в азарт, дед Матвей и за ужином долго не мог успокоиться. Притих он лишь после того, как Игнат Матвеевич спросил Антона о Ерошкиной плотине. Антон коротко рассказал. Отец задумался:

— Не знаю таких, кто на железном протезе ходил…

— Торчков упоминал первого председателя колхоза Афанасия Жаркова, — сказал Антон. — Случайно, не помнишь его?

— Когда Жарков пропал, мне было лет двенадцать. Помню, как он размашисто шагал на костылях, а протез… С какой стати?.. — Игнат Матвеевич обратился к деду Матвею: — Отец, Афанасия Жаркова помнишь?

— Дружили мы с ним, — хмуро ответил дед, поправляя за ухом наушник слухового аппарата. — Канул мужик в неизвестность.

— Откуда этот Жарков в Березовке появился? — спросил деда Антон.

— Из города Старо-Быхов.

— Расскажи подробнее.

— Подробность, Антошка, длинной получится… — дед Матвей с хрустом раскусил кусочек рафинада и, причмокивая, стал запивать его чаем из блюдца. — Империалистическую войну я начал службой в сорок четвертом Сибирском стрелковом полку бомбардиром при полковой артиллерии. Военная кампания, прямо сказать, принимала для нас хреновый оборот. Ни толкового командования, ни боеприпасов в достатке не было. Осенью шестнадцатого года, помню, прикатил в полк сам командир дивизии генерал Зарок-Зарековский. Агитировать приунывших солдатиков стал. Дескать, бодритесь, сыны Отечества! Как только разобьем неприятеля, царь сразу даст указание прибавить крестьянам землицы, а рабочим жалование увеличит. А чем разбивать, если на каждую пушку в полку всего по два снаряда приходится? Ну, выслушали мы генеральскую агитацию… А до генерала побывали в наших солдатских рядах большевики. Разъяснили безнадежность войны и призвали повернуть ее в войну гражданскую, стало быть, против монархии. Но все-таки в конце сентября царские генералы кинули нас в бой. Не повезло мне в том бою — по левому бедру жахнула разрывная пуля «Дум-дум». Излечивался в Минске, где находился наш лазарет. Провалялся там до марта семнадцатого года и получил назначение в сто двадцатый Кологривский полк, который квартировал в небольшом городке Старо-Быхов. Тут и свела меня судьба с Афанасием Жарковым…

— У тебя хорошая память, — сказал Антон.

— Газетный фотограф помог мне вспомнить те события. Два дня напропалую со мной толковал, — дед Матвей опять захрустел сахаром.

— И зубы у тебя крепкие. Не болят?

— Чего им болеть? Они ж костяные.

Переглянувшись с отцом, Антон улыбнулся. Дед неторопливо перелил из чашки остатки чая в блюдце и продолжил:

— В апреле семнадцатого — это, значит, уже после того, как Николашка отрекся от царского престола и командовать Россией стало временное правительство, по Кологривскому полку пошли разговоры, будто в Быховской тюрьме сидят в особой камере семеро питерских большевиков, прибывших в Быхов разъяснять населению о создании Совдепов. Советы депутатов на первых порах таким манером назывались. Зашумели солдаты. Как, дескать, так?! Кругом идет болтовня о полной свободе народа, а тех мужиков упекли в кутузку! Двинем, мол, братцы, всем полком к тюрьме да вызволим из неволи питерских ребят. Командир наш, полковник Анучин, сдрейфил, стал уговаривать о недопустимости самовольства, да — где там! К Кологривскому полку примкнул соседний Унжинский полк. Построились мы без команды полкового начальства и при полном оружии двинулись с песнями к тюрьме. Два стрелковых полка — это не баран начхал! Считай, больше восьми тысячи штыков… Весь город собрался — невиданное шествие. А полицейские да жандармы в подворотни попрятались. Проще говоря, тюремные ворота отворились перед нами, как по щучьему велению. Понятно, сам собой митинг возник. Самодельную трибуну разом соорудили. Поднялись на нее освобожденные питерцы и представители полков. Я к тому времени, Антошка, уже фейерверкером стал. В артиллерии так младший унтер-офицер назывался, а в казачьих войсках, к примеру, его звали урядником. Ну, поскольку в добавок к унтерскому званию я имел еще и Георгиевские кресты, то по желанию солдат тоже на трибуне оказался.

— Выходит, ты у нас революционер? — с улыбкой спросил Антон.

— Тогда все были революционерами. Большевики одно молотили, меньшевики — другое, кадеты — третье, эсэры — четвертое. Кого из них слушать — не поймешь. Вот и на том митинге начались разные выступления. Первым наш полковник Анучин заговорил, стал призывать митингующих к исполнению воинского долга. За ним полковой священник с проповедью вылез. Дескать, православные воины, не пощадите христианского живота своего в защите российского отечества от чужеземного ворога. На такие призывы солдаты неодобрительно засвистели. Стали требовать: «Хотим слушать питерцев!» И питерцы выступили коротко: «Долой кровавую империалистическую войну!» В этом они получили полную поддержку солдатских масс. А после митинга я и познакомился с Афанасием Жарковым. Из освобожденных питерцев он был самым рассудительным, толковым. Узнав, что я из Сибири, Афанасий заинтересовался крестьянском трудом, спросил: «Скучаешь по землице-матушке?» — «Неужто нет, — говорю. — Чую, пришло время кончать воинское дело да возвращаться в родные края». — «Правильно! Агитируй солдат, чтобы по домам разъезжались. Чуть позднее я тоже в Сибирь на житье переберусь. Ссылку там отбывал и полюбил этот край». Не знаю, чем я Афанасию приглянулся, но адресок мой для памяти он записал…

— Из Старо-Быхова ты сразу в Березовку поехал? — снова спросил Антон, когда дед Матвей, допивая остывший чай, замолчал.

— Нет, я еще долго колесил по России… — дед поставил блюдце на стол и, заканчивая чаепитие, по привычке обернул чашку кверху дном. — После митинга полковник Анучин спровадил меня с ротой неблагонадежных в Петроград. Там, в октябрьские дни, оказались мы в самом центре революции. Ух, ядрено-корень, горячее время было! Митинги — на каждом шагу.

— Наверное, и Ленина видел?

— Вождь революции в уличных говорильнях не участвовал. Он с друзьями в кабинете план разрабатывал, как получше народ объегорить, чтобы на свою сторону привлечь. А вот красных командиров Блюхера и Фрунзе мне неоднократно видеть довелось. Под командованием Блюхера в восемнадцатом году я в Уральской армии прошел с боями походом по белогвардейским тылам полторы тысячи километров. От Белорецка через Уральский хребет, считай, до самого Кунгура протопал. Здесь соединились мы с третьей армией Восточного фронта. После перебросили нас на Южный фронт. И опять оказался я под командованием начдива Блюхера в пятьдесят первой стрелковой дивизии. В конце двадцатого года участвовал в Перекопско-Ченгарской операции. За штурм Перекопа лично Фрунзе вручил мне орден Красного Знамени. Ох, Антошка, много народной крови было пролито в ту пору на российской земле. Не приведи господи русскому мужику вновь испытать такое.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: