В 1774 году Новиков делает новую и последнюю попытку издавать сатирический журнал: в июле он начинает издавать “Кошелек”, который, однако, выпускается очень недолго и прекращается на 9-м листе.

В отношении сатиры журнал этот был слабее предыдущих, и программа его была уже, чем у “Трутня” и “Живописца”, так как он почему-то сосредоточился на осмеянии галломании. Галломания заставляет Новикова возвратиться опять к защите старинных русских добродетелей. В предисловии к “Кошельку” проводится мысль, что галломания есть одна из причин многих пороков русского общества и что у каждого народа свой характер. Вообще, журнал относился гораздо снисходительнее к немцам и к англичанам, чем к французам. Объясняется это, по всей вероятности, тем, что в высшем обществе в то время было особенно много галломанов. Кто сотрудничал в “Кошельке”,– неизвестно, но статьи его были очень резки, как относительно русских французолюбов, так и относительно самих французов, которые выставлялись в непривлекательном виде. Говорят, что резкость статей вооружила против Новикова многих придворных и высокопоставленных лиц и что неприятности, которые он испытывал, и были причиною закрытия “Кошелька” в сентябре 1774 года. Весьма возможно, что прекращение “Кошелька” обусловливалось также и внутренним состоянием Новикова, о котором мы сказали выше: его тянуло действовать на пользу просвещения другими путями. Очень возможно, что временное возвращение к сатире являлось лишь плодом душевного колебания, которыми сопровождаются подобные переходы, и было вызвано усилившейся галломанией и желанием с нею посчитаться.

С прекращением “Кошелька” Новиков не издавал уже больше сатирических журналов, если не считать выпуска в свет в 1775 году 3-го издания “Живописца”, которое он несколько видоизменил, а именно: выкинул из него все статьи отвлеченного характера и прибавил несколько сатир из “Трутня”, сделав, таким образом, сатирический сборник. Другие сатирические журналы прекратились еще раньше новиковских. Главной причиной этого, говорят, была перемена настроения при дворе. Многие приписывали эту перемену возвышению Потемкина и тому, что турецкая война кончилась, после чего правительству больше не надо было отвлекать общественного внимания от внешних событий посредством литературы. Так ли это было или нет, но верно одно, что обстоятельства, благоприятствовавшие существованию сатирических журналов, исчезли. Впрочем, независимо от этого большинство их не добилось особенных успехов и расходилось хуже новиковских. Своей журнальной деятельностью Новиков доказал, что он не только обладал большими природными дарованиями, но и успел приобрести за это время немало знаний и сделаться образованным человеком. Кроме того, чтобы заинтересовать тогдашнее, еще малоразвитое и грубое, общество, надо было знать и понимать это общество и его интересы. С прекращением “Кошелька” Новиков как бы отказался от сатирической литературной деятельности и перешел к деятельности “положительной”. Мы уже сказали, что его сильно тянуло в эту сторону. Хотя в позднейших московских его журналах сатира получила опять значительное место, – что, вероятно, обусловливалось не только сознанием ее необходимости, а и склонностью к ней, – но в данный период мы видим, что он уходит совсем в другую область. Он начинает в ней действовать еще во время издания сатирических журналов: уже тогда он сознавал недостаточность одной только отрицательной деятельности и не довольствовался только проповедованьем необходимости печатного слова и просвещения в России. Сознавая потребности времени и желая принести как можно больше пользы своему отечеству, Новиков задумал издавать научные сочинения для ознакомления общества с Россией, с ее историей, географией и литературой. С этою целью он издал в 1772 году “Опыт исторического словаря о российских писателях”. Книгу эту он посвятил наследнику цесаревичу. В заглавии ее сказано, что она заимствована из “печатных и рукописных книг, сообщенных извлечений и словесных преданий”. “Словарь” заключает в себе сведения о писателях светских и духовных. Кроме имен известных, как, например, Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, Фонвизина и других, тут встречаются и имена писателей малоизвестных, но замечательных, тем не менее, по уму и образованию.

Из предисловия к “Словарю” видно, что целью его издания было исправление ошибок и пристрастных суждений одного русского путешественника, который напечатал в лейпцигском журнале 1766 года известие о русской литературе. Новиков убедительно просил своих читателей и любителей русской литературы сообщать материалы и критические замечания на его книгу. Таким образом, тут уже высказывается стремление Новикова действовать сообща, привлечь к своей деятельности все общество. Как литературный критик Новиков не может быть поставлен особенно высоко. В этом отношении он не стоял выше своих современников. Внешней стороне литературного произведения он придавал такое же, если не большее значение, как и содержанию его; он особенно ценил чистоту и возвышенность слога и находил, что естественное изображение жизни должно быть несколько приукрашено искусством.

В 1773 году Новиков приступил к изданию памятников, относящихся к изучению географии и истории России. В этой работе, конечно, были у него помощники, может быть, и более его знающие, но ему принадлежит мысль о необходимости изучения своего отечества, и в этом его громадная заслуга. Кроме того, на этом поприще у него было немного предшественников: дело было новое, и только благодаря его энергии и предприимчивости оно могло так успешно пойти.

Первым документом, напечатанным им в 1773 году, была книга “Древняя российская идрография, содержащая описание Московского государства, рек, протоков, озер, кладезей и какие на них города и урочища”.

Из предисловия ее видно, что она была напечатана с рукописи, принадлежавшей тогдашнему библиофилу Петру Кирилловичу Хлебникову и сличенной с пятью другими списками. Книга эта заключает в себе описание России при царе Федоре Алексеевиче. К сожалению, вышла только ее первая часть. Императрица была в числе подписчиков на эту книгу.

В том же 1773 году началось осуществление замысла, которому “Идрография” послужила как бы подходом. Начали издаваться памятники русского законодательства и дипломатических сношений, всякого рода летописей, грамот, родословных, разного рода описаний и пр. Собрание это называлось “Древняя российская вивлиофика, или Собрание разных древних сочинений, яко то: российские посольства в другие государства, редкие грамоты, описание свадебных обрядов и других исторических и географических достопамятностей и многие сочинения древних российских стихотворцев и многие другие весьма редкие и любопытства достойные исторические достопамятности”. Всего десять частей. Выходило оно с 1773 до 1775 года, сначала выпусками в пять листов, а потом книгами. Императрица, увидев пользу в таком издании, стала всячески ему содействовать и приказала Г. В. Козицкому передать Новикову для напечатания несколько редких рукописей, а в октябре 1773 года предписала ученому Г.Ф. Миллеру сообщать Новикову копии с разных актов московского архива, который Миллер в то время разбирал. Кроме того, императрица содействовала предприятию Новикова и денежными пособиями. Так, 3 ноября 1773 года она пожертвовала ему тысячу рублей, а 1 января 1774 года – 200 голландских червонцев. “Вивлиофика” имела большой успех. Оканчивая в 1775 году десятую часть ее, Новиков поднес императрице план нового сборника в таком же роде на 76-й год под заглавием “Сокровища российских древностей”. Он предполагал помещать в нем описание монастырей, церквей, городов, гербов, монет, разборы книг по русской истории с приложением портретов государей. Императрица подписалась уже на 6 экземпляров, но издание это почему-то не состоялось.

Взамен его в 1776 году Новиков напечатал две исторические рукописи: “Историю о невинном заточении боярина Артамона Сергеевича Матвеева, состоящую из челобитен, писанных им к царю и патриархам, также из писем к разным особам, с приобщением объявления о причинах его заключения и о возвращении из оного” и первую часть “Скифской истории”, написанной в 1692 году стольником Андреем Лызловым.