Он щёлкнул вокс. Поначалу была лишь статика, потом наступила тишина, которая словно ожидала, когда же он заговорит. Он облизнул губы, внезапно осознав, что во рту пересохло.

— Всем машинам… — начал он, — говорит «Наковальня войны», — он посмотрел по сторонам. Уцелел ли кто-нибудь из экипажа? Он посмотрел на уровень оставшегося кислорода.

Трон, воздух был на исходе. Он переключился на общую частоту передачи.

— Говорит «Наковальня войны», если вы слышите, ответьте.

Откуда-то из глубин корпуса «Наковальни войны» раздался лязг, когда что-то металлическое открылось. Секундой позже показалось лицо в маске.

— Сэр, — раздался по воксу женский голос, больше похожий на хрип.

— Шорнал? — спросил он, стрелок спонсона кивнула в ответ. — Есть ещё кто-нибудь живой…? — начал было он.

Её ответное движение можно было трактовать, как пожимание плечами.

— Я не знаю, сэр. Какое-то время было тихо. С тех пор как прекратилась стрельба.

— Мы получили какие-нибудь повреждения?

— Нет. Я не…, — она просто повалилась на пол.

— Шорнал, — произнёс он, вкладывая каждый кусочек силы и спокойствия в её имя. Голова стрелка дёрнулась вверх. Её глаза были испещрёнными прожилками пятнами за линзами костюма. — Повреждения? — спросил он осторожно.

— Не думаю, — она раскачивалась, сидя на месте. — Но… но двигатель заглох какое-то время назад. Не знаю почему, — её голова наклонилась, потом резко дёрнулась вверх, словно на ниточке. — Сэр, — добавила она невнятным голосом.

Корд моргнул, когда сказанное ею дошло до него. Если двигатели заглохли, то… то… система подачи воздуха работала на резервных источниках питания. Мысли его текли как густое масло. Он моргнул и поднёс руку к лицу. Облаченные в перчатку пальцы заполнили всё поле зрения. Он нажал на лицевую маску, вдохнул, почувствовал очень слабое дуновение холодного воздуха на лице и понял, что все они уже одной ногой в могиле.

Он потянулся, стараясь не двигаться слишком быстро и держать серый туман на краю зрения, и толкнул Сашу. Её сникшее тело сдвинулось, но не зашевелилось. Он попытался пошевелить ногами, чтобы соскользнуть в подбашенное пространство. Ноги не двинулись с места. Они просто не двигались. Он глянул на свою руку, задумавшись на секунду, что если она тоже просто откажется двигаться.

— Шорнал, — осторожно позвал он, — ты можешь добраться до Мори в ячейке водителя?

— Я… думаю да, — она поползла по полу. Под ней перекатывались пустые гильзы снарядов. Дюйм за дюймом она медленно исчезала из виду. Корд всё время держал канал вокса открытым, стараясь делать очень, очень маленькие вдохи. Медленно тянулись минуты.

— Я на месте, — тяжело дыша, доложила Шорнал.

— Мори? — спросил он.

— Не шевелится, сэр.

— Попытайся привести его в сознание.

— Он… он погиб, сэр.

— Погиб?

— Линзы костюма залиты кровью. Трон! — она выругалась, и Корд напрягся. Серые облака росли. Он старался выровнять дыхание. — На контроллерах кровь, сэр. Его лицо… он, должно быть, ударился о консоли, когда в нас попали.

— Ты видишь контроллеры? — спросил Корд, тщательно подбирая слова.

— Да.

— Там есть рычаг, красный рычаг прямо рядом с контроллерами? Видишь его?

— Да.

— Потяни его.

Он услышал слабый стук. Потом ещё один. Потом ничего.

— Сэр…

— Попробуй ещё, — сказал он. Пауза, опять стук, опять тишина. Он слушал, как Шорнал пытается ещё и дышал. Он задумался над тем, сколько ещё раз она успеет попытаться, прежде чем потеряет сознание? Серая пелена обволакивала его сужающийся мир.

«Сердца этих машин должны бы биться вечно», — подумал он.

Стук.

Но любое сердце может дать сбой.

Стук.

Он закрыл глаза.

Стук.

С мощным содроганием «Наковальня войны» пробудилась. Ветер ударил ему в лицо, и он жадно вдохнул.

Он кашлял. Свежий воздух обжигал лёгкие. Он дышал, и дышал, и дышал, в то время как корпус «Наковальня войны» сотрясался от мощи работающего двигателя. Облегчение растеклось по его телу. Он посмотрел на руки, сжал кулаки и понял, что может пошевелить ногами. Он глянул на отсветы огня, танцевавшего по ту сторону армогласа смотровых блоков. Надо было выбираться отсюда.

Он выскользнул со своего кресла. Ему надо было отключить свой шланг подачи воздуха на время нахождения в ячейке водителя. Он сделал глубокий вдох и отщёлкнул трубку. Паника навалилась на него, едва подача кислорода прекратилась. Он спрыгнул в узкое подбашенное пространство, ноги слегка заскользили на латунных гильзах. Шорнал сидела рядом с местом водителя, грудь её вздымалась от глубоких вдохов. Тело Мори наполовину вылетело из отсека водителя. Кровь капала из разбитых линз, засыхая коричневыми подтеками на костюме химзащиты.

Грудь заныла от недостатка воздуха, он заметил серый туман, собирающийся на краях зрения. Он подключил трубку к системе, услышал щелчок клапана и вдохнул. Он осмотрелся. Неподвижное тело Сола свисало из ниши, отведённой под орудие «Разрушитель». Он вновь посмотрел на Шорнал. Она дышала уже спокойнее.

— Ты когда-нибудь управляла танком? — спросил он.

— Нет, — покачала она головой. Он кивнул и потащил труп Мори с места водителя. Тело вывалилось, его вес почти свалил полковника с ног, пока он осторожно опускал мёртвого товарища на пол.

— Сходи, проверь всех остальных. Приведи их в чувство, если сможешь.

Она кивнула и начала пробираться в сторону Сола к стрелковой нише переднего орудия.

Корд пробрался на место водителя и оглядел контролеры. Он уже пару десятилетий не управлял машиной. Кровь была как на рычагах управления, так и на смотровом блоке. Она прилипла к рукам, едва он взялся за рычаги.

— Сол жив, — сказала Шорнал, — как и Код с Зейдом, хотя они всё ещё в отключке.

— Саша?

— Не могу сказать, — в её голосе было сомнение.

— Лезь в башню, — ответил он, — следи за ауспиком и воксом.

Он повернулся обратно к контролерам. Штурмовой танк был больше, тяжелее и мощнее любой машины из тех, которыми ему доводилось управлять раньше. Он глянул на видоискатель переднего сектора. Аугментированный дисплей приглушил яркость огненных всполохов до почти чёрного цвета, но он мог различить обломки машины, находившейся прямо перед ними. Пламя вырывалось из распахнутых люков, а лобовая броня превратилось в перекрученное месиво. Борт танка украшала белая отметина, каким-то непостижимым образом, различимая сквозь сажу и огонь. «Плакальщик», — неосознанно подумал он. Старое потрёпанное лицо Аббаса всплыло перед его внутренним взором, пока он смотрел на пламя.

Он понемногу начал прибавлять мощность «Наковальни войны», и танк двинулся вперёд; мало-помалу и постепенно разгоняясь.

— Полковник! — голос Шорнал нарушил его концентрацию, — снаружи что-то движется.

Ледяной кулак сжал его сердце, холод разбежался по всему телу. Кто-то из врагов сумел выжить, или другая засадная группа прибыла, что выяснить, причины исчезновения первой.

— «Наковальня войны», — раздался усталый голос по воксу. — «Наковальня войны», говорит «Бритва». Ответьте, «Наковальня войны».

Корд почувствовал, как его руки затряслись на рычагах.

— Ориго?

— Сэр.

— «Бритва» ещё на ходу?

— Пока живы, сэр. Да.

— Ещё кто-нибудь?

Пауза выдала всю правду ещё до того, как Ориго ответил.

— Других признаков жизни нет, — ещё одна пауза. — Мы собирались уходить на север. Не думал, что кто-то ещё выжил… пока не завёлся двигатель «Наковальни войны».

Корд кивнул, потом понял, что никто его не видит. Усталость навалилась на его тело и мысли, после того как схлынула волна адреналина. С ней пришла ещё одна мысль, одна из тех, которые он не хотел бы видеть сейчас, мысль о том, что он сделал именно то, чего опасался Аббас — погубил почти всех, кто ему доверял.

— На север? — переспросил он.

— На окраинах этих равнин должно быть убежище. Во всяком случае, если мы там, где я думаю.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: