И сразу же сделала шаг назад, ругнувшись на оборзевшего – другого слова не подобрать – водителя черного «Пежо», который на бешеной скорости пронесся по лужам в каком-то метре от меня и с шипением выбросил из-под колес грязную волну!

Я спаслась, но лишь частично: джинсы до колен и край куртки намокли. Вне себя от злости, я показала вслед машине неприличный жест и...

Черный «Пежо», просвистев по лужам, буквально влетел на тротуар и, разогнав с визгом метнувшихся от него прохожих, сначала ударил бампером, а затем, поддав назад, совершил прямой наезд на идущую впереди девушку, почти целиком подмяв ее под колеса!

Вокруг закричали, машины засигналили, раздался свисток постового. А «Пежо», крутанувшись по проезжей части и сильно помяв крыло некстати оказавшейся на его пути «копейки», рванул вниз по проезжей части и скрылся за поворотом!

Я уже неслась к распростертому на мокром асфальте телу. Эта была Рита. Шестым чувством я поняла, что это именно она, еще до того, как увидела мокрый от крови затылок с гладкой прической, намокший в луже шарф, рассыпавшееся по тротуару содержимое сумки – туфли, кружка, косметичка...

– Жива?!

Вопрос не требовал ответа. Неестественно вывернутая в сторону голова и лужа крови говорили сами за себя. Помимо других повреждений, у Риты была переломана шея. Она умерла мгновенно...

Я медленно поднялась с колен, отступила назад. С трудом пробилась сквозь людское кольцо, метнулась обратно к Гостиному Двору.

Помочь погибшей было уже нельзя, а от прямых служебных обязанностей меня пока еще никто не освобождал!

Не думать, не думать о том, что произошло! Срочно найти «наших», в первую очередь – Ирину Акулову. Пока еще ничто не говорило о том, что ей тоже угрожает серьезная опасность, но, черт возьми, два трупа за четыре часа – это многовато!

Ворвавшись обратно в Гостиный Двор, я ринулась прямиком в «сектор зет». Вслед мне заругались, кажется, я ненароком сшибла с ног кого-то из людей-«муравьев» – плевать! Убедиться в том, что клиентка жива, здорова и ей ничего не угрожает, – это меня интересует прежде всего!

Вот почему, рванув на себя хлипкую дверь павильона «Дома моды „Кассиопея“, я шагнула внутрь, не слишком стараясь аккуратно обращаться с расставленными кругом манекенами. Некоторые из них со стуком повалились на пол, другие я успела подхватить, удивившись их легкости.

Упавшие манекены увлекли за собой еще не закрепленную драпировку, и как только она тоже свалилась на пол, я увидела Альберта, сидевшего в дальнем углу павильона в позе очень пьяного или очень одурманенного каким-то зельем человека.

Он вяло мотал головой, поводил шеей, будто стараясь рассмотреть что-то вокруг себя, но через секунду устало закрывал глаза и вдруг снова распахивал их с выражением безумного удивления. Руки Альберта все время беспорядочно двигались, словно собирая что-то с пола; ноги поочередно сгибались в коленях, но попытки подняться были сейчас для молодого человека слишком трудной задачей.

Я присела рядом. Принюхалась: нет, алкоголем или марихуаной здесь не пахло. Слегка пахло чем-то другим, сладковато-приторным, смутно знакомым. Вокруг валялись клочки ваты, которые сначала я приняла за вынутый из кофров упаковочный материал.

Альберт все время шевелил губами, как бы разговаривая сам с собой.

– Эй! Ты меня слышишь?!

Вздрогнув, он открыл глаза. Уставился на меня, как на восьмое чудо света.

Я потрясла его за плечи:

– Алле!

– У аппарата, – пробормотал он сиплым голосом. Посмотрел на меня и начал заваливаться на бок.

– Эй, очнись!

– В очередь, сукины дети, в очередь! – жалобно прошептал он. И снова отключился.

Я быстро осмотрела его голову, ощупала затылок, виски, шейные позвонки. Все было цело, никаких следов удара или ушиба. Падение с высоты исключалось; потолки в павильоне низкие, максимум метра два, стремянки не было – только небольшая приступочка, на которую Альберт забирался, колдуя с манекенами.

Что же могло случиться?

Я еще раз встряхнула дизайнера (голова его болталась, как помпон на детской шапочке), прислонила к стенке и оттянула нижние веки. Так и есть – зрачки расширены. Значит, все же наркотик. Вздернула кверху рукава его пижонистого свитера – вены на локтях нормальные, следов укола нет. Что же тогда?

– Спокойно, Женя. Это сейчас пройдет, – сказали у меня за спиной.

Я рванулась с колен, одновременно разворачивая корпус назад и молниеносно выхватывая из кобуры под мышкой свой «ТТ».

Конечно, стрелять я не собиралась, и вообще ситуация пока не требовала никакого применения оружия, но очень уж я не люблю вот такие голоса за спиной, да еще когда с парнем из команды моей клиентки черт знает что происходит!

– Спокойно, Женя! – снова повторил Игорь. – Здесь все свои.

Да, это был он. Стоял у входа, загораживая собой открытый проем, и улыбался. А глаза очень серьезные.

– Ну и реакция у тебя, дорогуша.

– Просто не люблю неожиданностей. Как ты вошел? Я не слышала.

– Обижаешь, сестренка. И не услышала бы. Я все-таки тоже профессионал.

Кивнув мне, Игорь осторожно выглянул за дверь, шагнул назад и потянул ее за собой. Закрыл, тщательно повернув ключ на два оборота.

– Ты давно приехал? – спросила я, пряча пистолет.

– Да с час, наверное. Дело, – он выдержал короткую паузу, – сделал чисто и в полном объеме. Увез, выгрузил, сделал анонимный телефонный звонок в доблестную милицию. Вернулся, сразу стал искать тебя или Ирину. Твой телефон не отвечал, а до Ирины я дозвонился и отвез ее назад в гостиницу. Она успела уладить дела, но выглядела очень уставшей, что и не удивительно. Отвез ее и вернулся за вами – за тобой и Аней Моховой. Ирина очень за вас беспокоилась.

– А Ани тоже еще нет? – Я вспомнила, что девчонка обещала «гулять» по Гостиному Двору не более получаса. – Хотя ладно, это все потом... Что с Альбертом?

– Я уже сказал – ничего страшного. Хотя и ничего хорошего тоже. Парень просто под воздействием.

– Под воздействием чего? Я уже поняла, что дело в наркотике. Но – как?

– Очень просто. – Игорь опустился на корточки и указал мне на разбросанные клочки ваты. Один из них он даже поднял, помял в руках и поднес к носу. – Я так и знал. Это хлороформ.

Ну, конечно! Хлороформ! Недаром этот сладкий, приторный запах показался мне таким знакомым! Краска бросилась мне в лицо – как, как я могла не узнать его?! Слишком была оглушена случившейся на моих глазах смертью девушки Риты, другого объяснения нет...

Сейчас же в памяти моментально всплыли строчки из учебника химии, по которому мы, курсанты спецшколы, учили матчасть: «Вдыхание хлороформа подавляет действие центральной нервной системы. Вдыхание около 900 частей хлороформа на 1 миллион частей воздуха за короткое время может вызвать потерю сознания и болевые ощущения после некоторого периода возбуждения, в том числе головокружение, усталость и головную боль. Хлороформ обладает сильным наркотическим действием и относительно высокой токсичностью».

– Все-таки надо вызвать «Скорую», – сказала я, глядя на Альберта, который снова зашевелился – на этот раз, кажется, более осознанно.

– Не думаю. Даже уверен, что нет. Сейчас он очнется, судя по тому, что парень все-таки не без сознания, дозу он получил небольшую – я предполагаю, что ему облепили лицо пропитанной хлороформом ватой, а когда он обмяк, просто бросили на пол. Еще минут пятнадцать, от силы полчаса – и он будет в порядке. А приезд «Скорой» прямо сюда, на Модную неделю, – это все-таки ЧП, не говоря уже о том, что для «Кассиопеи» это вообще крах. Здесь не принято начинать первый выход на публику со скандала. Нет, Женя, нет! Никакой «Скорой»! И Ирина, я уверен, со мной согласится.

– Ты что, думаешь, нападение на Альберта – это попытка скомпрометировать Дом моды Ирины Акуловой?

– А ты что, думаешь иначе? – удивился Игорь.

Я не ответила ему, продолжая наблюдать за Альбертом. Парень действительно начал приходить в себя. Движения его становились более точными, в снова широко раскрытых глазах появилось осмысленное выражение.