Возмездие за грех есть смерть, но Бог, единый имеющий бессмертие, дарует вечную жизнь Своим искупленным. До того дня смерть является бессознательным состоянием для всех умирающих. Когда же Христос — жизнь наша — явится, то воскресшие и остававшиеся в живых праведные преображенными и прославленными будут восхищены навстречу Господу. Второе воскресение, воскресение неправедных, произойдет тысячу лет спустя (1 Тим. 6, 15. 16; Рим. 6, 23; 1 Кор. 15,51-54; Еккл. 9, 5. 6; Псал. 145,4; 1 Фее. 4, 13-17; Рим. 8. 35-39; Иоан. 5, 28, 29; Откр. 20, 1-10; Иоан. 5, 24).

Тысячелетнее царство — это промежуточный период между первым и вторым воскресениями, когда Христос и Его искупленные святые находятся в небе. В течение того времени совершается суд над теми, кто умер без покаяния во грехах. На земле, оставшейся без населявших ее людей, будет находиться сатана со своими ангелами. По окончании этого времени с неба на землю сойдет Христос вместе со спасенными и опустится Святой Город. Затем последует второе воскресение, то есть воскресение всех, делавших злое. Они разделят участь сатаны и его ангелов в последней тщетной борьбе с добром. Таким образом, вселенная навеки будет освобождена от греха и грешников (Откр. 20; Захар. 14, 1-4; Мал. 4, 1; Иер. 4, 23-26; 1 Кор. 6; 2 Петра 2, 4; Иез. 28, 18; 2 Фее. 1, 7-9; Откр. 19, 17. 18. 21).

На новой земле, которая станет местом добра и праведности, Бог устроит вечную обитель искупленных и сделает их окружение совершенным для бесконечно продолжающейся жизни в любви, радости и возрастающем познании в Его присутствии. Так как там Сам Бог будет обитать со Своим народом, страдания и смерть исчезнут навсегда. Великая борьба окончится, и больше не будет греха. Все одушевленное и неодушевленное признает, что Бог есть любовь; и Его владычество, построенное на любви, будет вечным. Аминь (2 Петра 3, 13; Быт. 17, 1-8; Исайи 35; 65, 17-25; Матф. 5, 5; Откр. 21, 1-7; 22, 1-5; 11, 15).

1. Библия. Слово «библия» греческого происхождения. Тростник папируса (библус), употребляемый для древних письмен, положил основание греческому названию книги, (библос, библiон), Матф. 1,1; Лук. 4, 17. Священные книги, читаемые в греческих церквах христианами-греками, естественно назывались biblia, т. е. книги, — однако, применение этого названия можно проследить только до V столетия, когда оно встречается у Златоуста. С течением времени это название вместе с другими словами греческого происхождения проникает в словарь Западной Церкви. Здесь также употребляется другой термин, впервые применяемый Иеронимом, bibliotheca divina, божес-венное книгохранилище, который появляется на старо-английском языке в виде слова Bibliothece. В XIII столетии слово среднего рода множественного числа «biblia» стало рассматриваться как слово женского рода единственного числа и как таковое и вошло в обиход.

2. Писания. Библия также называется (хай графий), т. е. писания или священные писания. Это выражение применяется Ап. Павлом по отношению ко всему Ветхому Завету, как могущему «умудрить во спасение верою во Христа Иисуса» (2 Тим. 3,15.6). В Евангелиях и в Деяниях Апостолов приводится то же самое выражение (Матф. 21,42. Лук. 24,32. Иоан. 5,39. Деян. 18,24). Соответствующий термин (графе) — писание — в Новом Завете применяется всегда только к одному какому-нибудь определенному тексту (Лук. 4,21; Иоан. 20,9; Иак. 2,8 и др.).

3. Ветхий и Новый Заветы. Апостол Павел в одном особенно достойном внимания месте называет книги Моисея, если не весь еврейский канон, «Ветхим Заветом» («при чтении Ветхого Завета» 2 Кор. 3, 14). Там же он определяет самого себя и своих сотрудников «служителями Нового Завета» (2 Кор. 3,6). Этими названиями (палайа дiафеке)-Ветхий Завет и ^kenri йа (?^у (каине д1афеке) — Новый Завет в конце второго столетия церковными писателями отмечались как еврейская и христианская книги Св. Писания.

Канон. Слово «канон» на древне-греческом языке означает прямую палку, в частности, меру, употребляемую плотниками. В переносном смысле это слово было применяемо для проверочного правила в области этических наук, искусства, логики, грамматики. В смысле «правила жизни» это слово встречается в послании к Галатам 6, 16. В первые века христианства этот термин обозначает мнения и опыт. Применение этого выражения по отношению к Священному Писанию впервые появляется в послесловии к каталогу Амфилохия (380 по Р. Хр.); также и Ориген, очевидно, называет те книги каноническими, которые с христианской точки зрения считаются подлинными и пользуются божественным авторитетом. Неканоническими книгами называются те, которые не вошли в состав канона.

Книги Ветхого Завета упоминаются в Новом без всяких сомнений иногда под общим названием «писаний» (Матф. 22, 29; Деян. 17, 11), в других местах они определяются более подробно «законом и пророками» (Матф. 7, 12; Рим. 3, 21), «законом Моисеевым, пророками и псалмами» (Лук. 24, 44), а документы, к которым относятся эти названия, считаются содержащими истину Божественного Откровения. Наш Спаситель и Его Апостолы постоянно ссылаются на места из книг еврейской Библии; таким образом, все книги Ветхого Завета, кроме книг Судей, Екклесиаста, Песни Песней, Есфири, Ездры и Неемии упомянуты в Новом Завете. Хотя евреям и приписывают всевозможные заблуждения, искажения истины, объясняемые традициями и дополнением человеческих постановлений, их нигде не обвиняют в искажении Писания, в пропуске некоторых книг канона и добавлений других.

1. Ветхий Завет написан на еврейском языке. Единственными исключениями являются: Езд. 4, 8 до 6, 18; 7, 12-26;

Иер. 10, 11; Дан. 2, 4 до 7, 28. Эти отдельные места написаны на халдейском наречии, которое в качестве как бы переходного во многом расходится с халдейским наречием более позднего времени (на котором написан Таргум), и также с сирийским языком. Это странное явление объясняется тем, что Даниил и Ездра жили в Вавилоне и имели отношение к вавилонским и персидским правителям, которые пользовались большим влиянием в этом городе и его окрестностях.

2. Еврейский язык. Еврейский язык является как бы членом большой семьи семитских языков. Он имеет нечто общее с сирийским, халдейским, ассирийским, финикийским, арабским и эфиопским наречиями. Употребляемый народом израильским, язык этот произошел из древнееврейского и применялся Авраамом в Уре Халдейском. Мы можем предположить, что он достиг большого развития под влиянием хананейского наречия. Слово «шибболет» и его произношение (кн. Суд. 12, 6) показывает, что этот язык, как и все языки, был подвержен племенному провинциализму. Подобные прсвинциализмы в еврейском тексте попадаются в некоторых книгах исторического и поэтического содержания; но, несмотря на это, книги, употребляемые для священнодействий, остались сравнительно неизменными со времен Моисея до периода вавилонского пленения. После пленения, однако, на языке заметно отразилось общение евреев с чужими народами. Еврейский язык, упомянутый несколько раз в Новом Завете (напр., в Деян. 21, 40), является более поздним наречием того же самого языка, а галилейское наречие (Мат. 26, 73) — лишь провинциальной его формой.

3. Новый Завет написан на греческом языке, однако этот язык не древне-классический, но особенный, от него происходящий, так называемый иудейско-греческий или эллинский. Когда Александр Великий задался целью перенести греческий язык и греческие обычаи на восток, он основал город Александрию в Египте, часть которого он отвел для еврейской колонии. Таким путем и благодаря принимающему все большие размеры переселению евреев из Палестины на запад появилось много людей, думающих и чувствующих по-еврейски, а говорящих по-гречески. Так образовалось иудейско-греческое наречие. На этом языке была написана Септуагинта (LXX или перевод Семидесяти). Этот язык был широко распространен не только в Египте и Малой Азии, но также и в Палестине. Этот греческий язык менялся в известной мере в различных провинциях Азии и Африки, которые были подчинены Македонскому правительству. Мы имеем только весьма неполное знание этого языка, но, кажется, будто он в еще большей мере, нежели более поздний греческий язык, отклоняется от древней чистоты и изящества, определенно пренебрегая тонкими различиями в конструкции и выражении, принимая новые и провинциальные слова и формы в большом количестве, допуская еще большее перемещение определенных наречий. Таким образом, выработался язык Нового Завета таким, каким мы его имеем. Это наречие правильно определяется выражением «еврейские мысли в греческом одеянии» и объясняется в освещении ветхозаветного языка, причем связывающее звено находится в Септуагинте (LXX).