Это был какой-то сплошной поток обвинений. Фелиция снова и снова перечитывала гневные фразы:

“Твое распутное поведение позорит меня… наносит вред моей репутации… восстанавливает против меня Рашида”…

Письмо заканчивалось беспощадной отповедью:

“Я вынужден сообщить, что брак между нами невозможен. Пишу дяде отдельно, чтобы уведомить его о своем решении. Уверен, что, получив мое письмо, он не станет терять времени даром и сразу же отправит тебя обратно в Англию. Там ты можешь вести себя, как хочешь, не заставляя меня краснеть от стыда”.

Он никогда не любил меня, со вздохом подумала Фелиция, скомкав письмо и бросив его в корзину для мусора. Но она не могла обвинять Фейсела. Они оба совершили ошибку. И все же ей было больно читать эти незаслуженные обвинения.

Судя по всему, Рашид написал племяннику, выставив его невесту в самом невыгодном свете. Этого не мог сделать никто другой.

Интересно, как бы я себя чувствовала, если бы действительно любила Фейсела? — подумала Фелиция.

Сейчас же ей стало даже легче от того, что ситуация прояснилась. Как только Рашид прочтет это письмо, он, без сомнения, сразу же отправит ее домой. Странно, но гораздо больше, чем разрыв с женихом, Фелицию задело то, что Рашид действовал за ее спиной. Впрочем, чему тут удивляться? Разве он не обещал, что найдет способ разлучить их? Мог бы немного подождать, и все произошло бы само собой. Любовь, которая казалась такой сильной в умеренном климате Англии, очень быстро растаяла в безжалостной жаркой пустыне.

Фелиция сделала глубокий вдох. Из окна ее комнаты открывался вид на бассейн, наполненный изумрудной водой. Ей захотелось погрузиться в его прохладу, чтобы смыть боль и усталость. Ее мучил даже не разрыв с женихом, а мысль о том, что, покинув Кувейт, она оставит часть своей души в безжалостных руках Рашида.

Слово “любовь” мало подходило для описания ее чувств к этому человеку, но к чему было обманывать себя, говоря, что их не существует вовсе. В самой глубине ее существа жило непередаваемое ощущение, которое она испытала при прикосновении Рашида. Да, ее тянет к нему, она не может не признать этого, но… Вдруг Фелиция поняла, что это нечто большее. Болезненное горячее желание, которое заставляет просыпаться среди ночи…

Взглянув в зеркало, она едва узнала свое бледное лицо. Отыскав среди вещей черный купальник, который был более закрытым, чем бикини, она надела его и вышла из комнаты.

Да, Рашид выиграл это сражение. И, как это ни смешно, помог ему Фейсел, тот самый Фейсел, который хотел, чтобы она покорила его дядю. Оказалось, что Рашид действительно знал своего племянника гораздо лучше, чем его невеста.

На улице было жарко. Вода бассейна сверкала в лучах солнца. Фелиция окунулась, чувствуя, как остывает ее разгоряченная кожа. Она несколько раз пересекла бассейн, потом перевернулась на спину, и ее волосы, как облако расплавленного золота, окружили голову. Девушка закрыла глаза и расслабилась, неподвижно лежа на поверхности воды.

Откуда-то послышались голоса, как ей показалось, полные гнева, но потом они стихли, и остался только тихий плеск воды о бортики бассейна.

Фелиция лениво размышляла о том, почему ни Надия, ни Зара не плавают здесь, потом, повернувшись на бок, лениво заскользила по воде. Подплыв к бортику, она остановилась, собираясь выйти из воды. Глаза щипало от хлорированной воды, и она зажмурилась.

Внезапно кто-то схватил ее за руки и бесцеремонно вытащил из бассейна.

Она мгновенно открыла глаза.

— Мисс Гордон!

— Рашид?

Наверное, он пришел сообщить, что ей пора отправляться домой.

Фелиция заставила себя посмотреть ему в лицо. Его рот был твердо сжат, глаза сверкали. Чего в них больше — гнева или презрения? — спросила себя девушка.

— Я шел в конюшню, когда увидел вас здесь. Что вы делаете в бассейне?

Она удивленно взглянула на него.

— Неужели для того, чтобы поплавать, я тоже должна была спрашивать вашего разрешения?

Он холодно улыбнулся.

— Я искал вас. Нам нужно поговорить. — Фелиция даже обрадовалась. Скоро она будет свободна.

— Хорошо. Я только пойду переоденусь и буду в вашем распоряжении, — гордо вздернув голову, проговорила девушка.

— Не стоит. Это конфиденциальный разговор, так что лучше пройдем в садик, где никто нам не помешает. Советую вам подчиниться. Не забывайте, что вы находитесь в моем частном владении.

— В вашем?

Рашид насмешливо поклонился.

— В этой стране, мисс Гордон, женщине не положено представать раздетой пред глазами муж чины. Но я вам об этом, кажется, уже говорил.

В чем, черт возьми, он теперь обвиняет ее? Тон Рашида был насмешливым, но Фелиции показалось, что он с трудом подавляет ярость, и она не могла понять ее причины.

— Мне жаль, что я вторглась в ваши владения, — сухо извинилась она.

— Не будем об этом. Я должен попросить у вас прощения за прошлый вечер. Вы рассчитывали, что я стану искать вас именно в бассейне. Здесь так тихо и пустынно, и ваше полуобнаженное тело должно было заставить меня забыть о здравом смысле, не так ли? Я мужчина, и ничто человеческое мне не чуждо, мисс Гордон. Прелести, которые вы так бесстыдно демонстрируете в этой пародии на купальник, естественно, не могут оставить меня равнодушным.

В его глазах загорелся огонь, а в голосе послышалась страсть.

Фелиция мгновенно забыла о Фейселе и его письме.

— Вы считаете, что я специально пришла сюда, чтобы соблазнить вас? — От удивления она повысила голос, но Рашид, казалось, не замечал этого. Его губы скривились в усмешке.

— А вы считаете, что нет? — Он покачал головой. — Не стоит притворяться, мисс Гордон.

Внезапно он схватил тяжелую прядь ее мокрых волос и намотал себе на руку.

От неожиданности она дернулась, стараясь освободиться, но его хватка стала только сильнее. Он прижал ее к себе. Она чувствовала жар, исходящий от его тела. Изогнувшись, девушка тщетно пыталась вырваться, но он только крепче сжимал объятия.

Фелиция ощутила прикосновение его горячей кожи. Он сбросил бретельки купальника с ее плеч. Она протестующе вскрикнула и покраснела, когда он отодвинулся, рассматривая ее обнаженное тело. Фелиция инстинктивно вскинула руки, чтобы прикрыть грудь, но он схватил ее за запястья, блуждая жадным взглядом по ее фигуре до тех пор, пока она чуть не потеряла сознание от стыда и гнева.

— Очаровательно, — медленно промолвил он. — Фейсела могла обмануть эта показная невинность, но меня вы не проведете, мисс Гордон.

“Мисс Гордон!” Фелиция чувствовала, что с ней вот-вот случится истерика. Он имеет наглость обращаться с ней так, как будто она — его собственность, и при этом издевательски называет “мисс Гордон”!

— У вас странная манера извиняться, шейх Рашид!

Дрожа от ненависти, она вскинула голову, чтобы поймать его, как она предполагала, насмешливый взгляд. Но он не сводил глаз с ее обнаженного тела.

— Вы так думаете? — пробормотал Рашид. — А мне кажется, что я веду себя так, как вы того хотите и заслуживаете.

— Почему вы решили, что я хочу этого? —Она в бешенстве попыталась оттолкнуть его, но в этот момент он крепко обнял ее за плечи и впился поцелуем в губы. Его горящий взгляд пронзал ее, и она вспомнила о письме Фейсела. Скоро она уедет из этой страны… и значит, никогда не узнает его жарких ласк…

Как будто кто-то прошептал ей на ухо: “Сезам, откройся!”. И Фелиция сдалась: раскрываясь навстречу объятиям Рашида, она с наслаждением погрузила пальцы в темную гущу его волос. Он пробормотал что-то невнятное, и ее губы ответно раскрылись, как лепестки розы под солнцем.

Она забыла обо всем и наслаждалась этим украденным у судьбы мгновением, понимая, что будет помнить его всю оставшуюся жизнь. Но вскоре восторг сменила горечь. Фелиция вдруг поняла, что Рашидом сейчас руководит только страсть, и ничего больше, и, осознав это, попыталась оттолкнуть его.