(Отдаёт список.)
На славу общество! Куда же их приглашают?
Слуга
Туда.
Ромео
Куда?
Слуга
На ужин, к нам в дом.
Ромео
В чей дом?
Слуга
Хозяина моего.
Ромео
Да, мне следовало спросить об этом раньше.
Слуга
А я и без спросу вам скажу: мой хозяин — известный богач, синьор Капулетти, и если только вы не из дома Монтекки, так милости просим к нам — опрокинуть стаканчик винца. Будьте здоровы.
(Уходит.)
Бенволио
На празднике обычном Капулетти
Среди веронских признанных красавиц
За ужином и Розалина будет —
Красавица, любимая тобою.
Ступай туда, пусть беспристрастный взгляд
Сравнит её кой с кем из жён Вероны —
И станет лебедь твой черней вороны.
Ромео
Коль святотатством погрешу таким,
Пусть слёзы жгут мои глаза, как пламя;
Смерть от огня пусть карой будет им
За то, что сделались еретиками.
Прекраснее её под солнцем нет
И не было с тех пор, как создан свет.
Бенволио
Брось! Ты другой не видел красоты,
И сравнивать не мог, конечно, ты.
Глаза твои, хрустальные весы,
Пусть взвесят прелесть и другой красы.
На празднике — красавиц целый ряд
Я укажу, что блеск твоей затмят.
Ромео
Пойду не с тем, чтоб ими любоваться,
Но чтоб красой любимой наслаждаться.
(Уходит.)
Сцена 3
Комната в доме Капулетти.
Входят синьора Капулетти и кормилица.
Синьора Капулетти
Где дочь моя? Пошли её ко мне,
Кормилица!
Кормилица
Невинностью моей
В двенадцать лет — клянусь, уж я давно
Звала её. — Ягнёночек мой, птичка!
Куда ж она девалась? А? Джульетта!
Входит Джульетта.
Джульетта
Что там? Кто звал меня?
Кормилица
Зовёт синьора.
Джульетта
Вот я, синьора. Что угодно вам?
Синьора Капулетти
Вот что… — Кормилица, ступай. Нам надо
Поговорить наедине. А впрочем,
Кормилица, постой, останься лучше.
Ты дочь мою с младенчества ведь знаешь.
Кормилица
На час не ошибусь в её годах.
Синьора Капулетти
Ей нет ещё четырнадцати лет.
Кормилица
Четырнадцать своих зубов отдам
(Хоть жаль — их всех-то у меня четыре),
Что ей ещё четырнадцати нет.
До дня Петрова сколько остаётся?
Синьора Капулетти
Недели две.
Кормилица
Ну вот, в Петров день к ночи
И минет ей четырнадцать годков.
Она была с моей Сусанной (царство
Небесное всем христианским душам!)
Ровесница. Сусанну бог прибрал.
Ох, я не стоила её! А вашей
Четырнадцать в Петров день будет точно.
Вот, помнится, одиннадцать годов
Тому минуло, в год землетрясенья,
Как я её от груди отняла.
Не позабыть! Всё помню, как сегодня.
Соски себе натёрла я полынью,
На солнце сидя возле голубятни.
Вы в Мантуе тогда с синьором были.
Да, помню, как сейчас: когда она
Почуяла, что горькие соски, —
Как рассердилась дурочка-малышка,
Как замахнулась ручкой на соски!
А тут вдруг зашаталась голубятня.
Я — опрометью прочь!
С тех пор прошло одиннадцать годков.
Она тогда на ножках уж стояла.
Ох, что я, вот вам крест! Да ведь она
Уж вперевалку бегала повсюду.
В тот день она себе разбила лобик,
А муж мой (упокой его господь —
Вот весельчак-то был!) малютку поднял.
"Что, — говорит, — упала ты на лобик?
А подрастёшь — на спинку будешь падать.
Не правда ли, малюточка?" И что же!
Клянусь мадонной, сразу перестала
Плутовка плакать и сказала: «Да».
Как долго шутка помнится, ей-богу, —
Хоть проживи сто лет, а не забыть;
«Не правда ли, малюточка?» А крошка
Утешилась и отвечает: «Да».
Синьора Капулетти
Ну, будет уж об этом, помолчи.
Кормилица
Да, только так вот смех и разбирает,
Что вспомню, как она забыла слёзы
И отвечала: «Да». А ведь, однако,
На лобике у ней вскочила шишка
Не меньше петушиного яичка!
Так стукнулась и плакала так горько,
А он: "Теперь упала ты на лобик,
А подрастёшь, на спинку будешь падать.
Не правда ли, малюточка?" И что же!
Она сказала: «Да» — и замолчала.
Джульетта
Ну, замолчи и ты, прошу тебя.
Кормилица
Ну, ладно уж, молчу, господь с тобой.
Милей тебя детей я не кормила.
Ох, только б до твоей дожить мне свадьбы —
Так больше ничего я не хочу.
Синьора Капулетти
Вот-вот, как раз о свадьбе и хочу я
Поговорить. — Скажи, Джульетта, дочка,
Была бы ты согласна выйти замуж?
Джульетта
Я о подобной чести не мечтала.
Кормилица
О чести! Каб не я тебя вскормила,
Сказала б: ум ты с молоком всосала.
Синьора Капулетти
Так о замужестве пора подумать.
В Вероне многие из знатных дам
Тебя моложе, а детей имеют.
Что до меня — в твои года давно уж
Я матерью твоей была. Ну, словом, —
Твоей руки Парис достойный просит.
Кормилица
Вот кавалер-то, ах, моя синьора!
Что за мужчина! Восковой красавчик!
Синьора Капулетти
В веронском цветнике — цветок он самый лучший.
Кормилица
Ох, да, цветок, уж подлинно цветок!
Синьора Капулетти
Скажи, могла бы его ты полюбить?
На празднике у нас он нынче будет.
Читай, как книгу, юный лик Париса,
В нём красотой начертанную прелесть.
Вглядись в черты, которых сочетанье
Особое таит очарованье;
И всё, что скрыто в чудной книге той,
Ты в выраженье глаз его открой.
Как книга без обложки, он лишь ждёт,
Какой его украсит переплёт.
Но не поймал никто ещё той рыбы,
Чью кожу взять на переплёт могли бы.
Да, смело может красота гордиться,
Коль эти заключит в себе страницы.
Когда рассказ прекрасный в книге скрыт,
То ею всякий больше дорожит.
Ценней её застёжка золотая,
Смысл золотой собою охраняя.
Так раздели, что есть в его судьбе;
Не станешь меньше, взяв его себе.
Кормилица
Нет, толще станет — так уже ведётся.
Синьора Капулетти
Как смотришь на любовь его, ответь.