Как только истекло время распада газа Волков снова содрал с лица маску. К тому времени он был уже нагружен лекарствами и находился в машинном отделении. Однако он опоздал — Николай Петрович Васильев, добрейший человек и талантливый ученый, был уже мертв. Вероятно и он, и остальные члены экипажа даже не почувствовали, что умирают, настолько быстро это произошло. Лишь Сомов, чей могучий организм дольше всех сопротивлялся яду, успел встать и умер уже в коридоре. Он лежал животом на высоком комингсе, тело в коридоре, а ноги в отсеке, и не было силы, которая вернула бы его к жизни…

— Эй, смотри, дохтер-то живой, — раздался сзади удивленный голос. Волков обернулся и увидел двух солдат из охраны Кирильчука. Видимо, встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. Только этим и можно объяснить, что умерли именно они, одетые в бронежелеты и вооруженные до зубов, а не Волков, имеющий при себе лишь кортик. Впрочем, в тот момент Волков не думал об этом. Рефлексы, намертво вдолбленные в него еще в морской пехоте, сработали раньше, чем у уступающих ему по подготовке солдат. Он стремительно шагнул вперед и влево, на ходу выхватывая кортик, и очутился лицом к лицу с одним из солдат. Их пули еще выбивали искры из бронированной переборки там, где он только что стоял, а Волков уже оказался в точке, где его мог достать только один из стрелков оказавшийся между Волковым и своим товарищем. Закрываясь солдатом как щитом Волков точным движением ударил его кортиком в глаз и толкнул труп, а это был уже труп, на второго и, пока тот освобождался, вновь скользнул вперед и вбок, на этот раз вправо, и достал его кортиком в горло.

Вернувшись в свою каюту, надев бронежилет и прихватив «Стечкин» с глушителем, Волков бегом направился в рубку. Тремя выстрелами свалив двоих ничего не подозревающих часовых у входа, он как буря ворвался внутрь.

В рубке явно не слышали почти бесшумных хлопков за толстой переборкой. Двое последних солдат, один с рукой на перевязи, были убиты сразу. Генерал, склонившийся над пультом, обернулся и лапнул было рукой кобуру, но точный удар в висок опрокинул его на палубу. Оглушив генерала, Волков обернулся к Сенюкову с профессором.

С первого взгляда было ясно, что они мертвы. Профессор лежал на палубе лицом вниз в неестественной позе, его труп уже успел окоченеть. Сенюков остался в кресле, его левая рука была отрублена — генералу нужен был браслет-ключ, но он не знал, как его снять и прибегнул к самым радикальным мерам. Крови почти не было, значит, браслет снимали уже с трупа.

Волков подошел к пульту, осмотрел его и зло улыбнулся — браслет не помог генералу. Пульт нельзя было активизировать, не зная кода. По видимому, генерал считал иначе, но «Громобою» было наплевать, что о нем думают его пассажиры, и теперь уже сам Кирильчук, связанный, лежал в боевой рубке.

Когда генерал пришел в себя, он обнаружил, что связан по рукам и ногам и лежит на верхней палубе дредноута. Вокруг, куда ни глянь, простиралось море, а над генералом нависал Волков, только что похоронивший товарищей и жаждущий крови. Увидев, что Кирильчук пришел в себя, Васильев нагнулся, приподнял его и резко встряхнул.

— Ну что, гнида, очнулся? Молодец! — он похлопал генерала по щеке. — А теперь ты скажешь мне, на кого ты работаешь…

Вначале генерал пытался гордо молчать, но Волков знал много способов развязывать языки и уже через пять минут генерал говорил так быстро, что пришлось включить магнитофон. Закончив допрос Волков спокойно скрылся в рубке, не обращая внимания на отчаянные вопли Кирильчука. Почти сразу же подводная лодка погрузилась.

После этого была сумасшедшая гонка в незнакомых водах. За бортом ревела вода, а Волков вел корабль к острову по проложенному еще Сенюковым курсу. Напряженная работа всегда помогала ему отвлечься от мрачных мыслей и этот случай не был исключением. И всего через четырнадцать часов в перископ уже виден был остров Нежданный, пристанище русских кораблей в этом мире. Идеальная база, если вдуматься, просто подарок для любого флота.

Если смотреть по карте, остров больше всего напоминал вытянутый желудь с большими выщеребинами с обоих концов. Эти выщеребины были ничем иным как хорошо защищенными от ветра бухтами, в которых и размещались корабли. Остров, весь заросший лесом, был вытянут на добрых сорок километров почти точно с севера на юг. Подойти к нему можно было только через эти бухты — с запада и с востока берега представляли из себя неприступные скалы, а вдоль них протянулась сплошная полоса рифов, через которые невозможно было перебраться ни шлюпке, ни пловцу, которые грозили гибелью не только местным судам, но и современным крейсерам, рискни они приблизиться.

Северная бухта была много больше южной, в ней и была основная стоянка и корабли набились туда, как сельди в бочку. Между стоящими борт о борт кораблями были переброшены трапы, но даже сильная оптика перископа не позволяла разглядеть на кораблях ни одной живой души.

Южная бухта была не столь удобна, зато имела одну оригинальную особенность — нависшая над берегом скала не доставала до дна, образовывая гигантскую подводную пещеру, уходящую вглубь острова почти на три мили. Высокий купол пещеры был заполнен воздухом и имел многочисленные выходы на поверхность. В пещере была устроена вторая стоянка, тайная, невидимая снаружи, и стояли там три подводных ракетоносца типа «Сталин», выведенные с баз Северного флота перед захватом их врагом, и подводный крейсер типа «Барс» с Тихого океана. В южную бухту и направил Волков свой корабль.

Медленно, осторожно, кормой вперед, чтобы в случае нужды не тратить время на разворот, «Громобой» проник в пещеру. Подняв перископ, Волков огляделся и отметил, что волнения в пещере нет совсем, хотя снаружи море было неспокойным и даже в бухте гуляли волны. Не обнаружив никакого движения он пошел на всплытие и воды пещеры с шумом расступились, выпуская наружу ощетинившееся огневыми башнями чудовище. Теперь любой, рискнувший устроить засаду, рисковал напороться на огонь девяти крупнокалиберных орудий, но все было спокойно. Выждав с полчаса, Волков вышел на палубу и огляделся. Вокруг не было ни души, лишь мощные прожектора освещали пещеру мертвым белым светом. Вздохнув, он хотел уже выводить катер, но в последний момент у самого дальнего причала взревел мотор и легкая шлюпка, в стремительном броске преодолев пещеру, лихо подрулила прямо к вежливо спущенному Волковым трапу. Три человека почти бегом поднялись по нему и направились к капитан-лейтенанту, придерживая кортики. На одетом в десантный камуфляж Волкове не было знаков различия и это, по видимому, ввело встречающих в заблуждение.

— Где генерал Кирильчук? — спросил старший, в погонах капитана третьего ранга.

— Там, — неопределенно мотнул головой Волков и шагнул в сторону. Офицеры один за другим исчезли в люке, а Волков, вынув из кобуры старый, но безотказный «Стечкин», бесшумно шагнул следом.

Через два часа он уже сидел в узле связи базы и вызывал штаб. На это у него ушло еще час, но вот по экрану пробежала рябь и перед Волковым возникло лицо командующего, похудевшее от недосыпания. Посмотрев на Волкова, командующий удивленно вскинул брови.

— А где Сенюков?

— Контр-адмирал Сенюков убит при попытке захвата «Громобоя» американской спецслужбой.

— Какой спецслужбой? — не понял командующий.

— ЦРУ. Экипаж мертв, база мертва, — и Волков коротко, не вдаваясь в подробности, описал все, что произошло на «Громобое». В заключение он сказал:

— На базу были внедрены трое агентов, — он назвал фамилии. — Ваши идиоты из особого отдела лопухнулись, как всегда… Против базы было применено бактериологическое оружие, наше оружие, с наших складов. Это штамм легочной чумы, крайне активный, убивающий человека в течении двух-трех дней, но полностью вырождающийся за две недели. Очень эффективное оружие, вычищающее огромные территории и не дающее для завоевателя вредных последствий, мы что-то подобное в Египте применяли, помните? Когда я прибыл, база была не только мертва, но и очищена от трупов. Уцелели только заранее вакцинированные агенты, но… — Волков развел руками, — после допроса я их, гадов, расстрелял. Генерал признался, что уже семь лет работал на ЦРУ и должен был передавать вам дезинформацию и ждать американского флота. Показания я на видео записал, а генерала, уж извините, того… Можете хоть под трибунал отдавать — ваше право. В целом база полностью дееспособна и готова принять гарнизон.